Каратель

С тех пор как Александр Дюма-отец написал “Графа Монте-Кристо”, у авторов произведений на тему “мстя моя страшна” наступили трудные времена. Переплюнуть великого француза еще никому не удалось. Если не считать Володю Ульянова, уж очень нешаблонно отплатившего самодержавию за убиенного брата Сашу.

Может быть поэтому авторы “марвеловских” комиксов про Карателя настаивают, что их герой из другой оперы. “Это не месть. Это кара”, — с пафосом показывают нам на фирменный слоган и делают вид, что никогда не слышали про “суд Линча”. Психологи весело и цинично смеются: уж они-то в курсе, что абстрактной справедливости не существует. Существуют лишь мотивы.

А мотивы простого тайного агента Фрэнка Кастла, чью жену, ребенка, папу и еще два десятка безымянных статистов расстреляли мафиози Говарда Сэйнта, видны, как на ладони. Никого не удивляет, что Кастл делает сложное лицо, навьючивает на себя арсенал (которого вполне бы хватило для небольшой армии) и, надев для наглядности майку с логотипом в виде белого черепа, выходит на тропу войны. Может быть, потому новая экранизация (о первой попытке 1989 года с Дольфом Лундгреном лучше вообще не вспоминать) была равнодушно принята зрителями. Видели они это не раз, успело прискучить.

Но все не так плохо, как кажется едкому критику Скотту Вайнбергу (“Мафия убила мою семью, и все, что у меня осталось — эта дурацкая футболка!”). При беспристрастном просмотре выясняется: у фильма полно проблем, однако на свалке истории кинематографа есть хлам и похуже.

Томас Джейн был весьма убедителен в роли ангела возмездия Кэстла, а Траволте, сыгравшему Сэйнта, всегда удавались эффектные злодеи. Персонажи временами выдают смачные реплики, а сам процесс поэтапной раздачи должков убийцам выписан любовно, изобретательно и жестко. Пижонски даже — имеется эпизод со взорванными машинами, образующими полыхающее изображение черепушки. Зорро с его буквенным автографом был куда скромнее.

К сожалению, список удачных моментов никак не получается длиннее штрафного листа. “Каратель” — режиссерский дебют сценариста “Крепкого орешка-3” и “Армагеддона” Джонатан Хенсли. Постановщик из него никудышный — он наступает на все без исключения грабли, разбросанные по пути неофита. Хенсли безбожно затягивает фильм (120 минут для прямолинейного боевика — непозволительная роскошь), заставляет героя рефлексировать чаще, чем жать на гашетку, вводит толпу лишних эпизодических негодяев и не дает развернуться эксцентричному Траволте, нарочно оглупляя Сэйнта. Акценты на проблемах Кэстла отнимают экранное время у потенциально интересного персонажа гея-садиста Паттона (правая рука Сэйнта). А Ромейн-Стамос и Харринг присутствуют вообще в роли мебели, так как их дело — вовремя подавать реплики основным антагонистам. К тому же, Хенсли очевидно плохо чувствует специфику комикса, предпочитая делать серьезную, словно надгробная плита, экшен-мелодраму и пренебрегая спасительной самоиронией.

Итог: смелая атака режиссера на кусок кинокомиксов, который ему так и не удалось пережевать. Хенсли явно следует снимать драмы, а не боевики, но в целом, картину изрядно переругали — этот вполне заурядный комикс ничем не хуже “Бэтмэна и Робина”. Он вполне подойдет для того, чтобы убить один свободный вечерок. Пересмотру, увы, не подлежит.