сНежное шоу Славы Полунина

Снегопад или снеговзлёт?
Чудеса…
Снег идёт. Куда идёт?
В небеса.
Ольга Зверлина

На одну ноту счастья этот мир станет лучше,
если ты улыбнёшься…
Алексей Тепляков

     Падающий снег – это всегда маленькое чудо. И в сторону заумные объяснения – они скучны. Приятнее верить в то, что, наконец, собралась выбить свою перину Госпожа Метелица или Дед Мороз взял в руки фигурные ножницы и засел за вырезание снежинок. Не потому ли есть что-то от светлой тайны, от приручения чудес и в «сНежном шоу»? Его можно посетить, посмотреть по телевизору, но от этого оно не потеряет ни крупицы волшебства – разве не удивительно?

     Так же, как к снегу, к полунинскому действу считается дурным тоном подходить с научных позиций. Самодовольно раздувая щёки, рассуждать о смеховой культуре, всенародности, универсальности и амбивалентности… не здесь и не сейчас! Вправе ли мы навешивать ярлыки на тех, кто, разрушив многовековую шутовскую эстетику, перемешав маски комедии дель арте, изобретя новые, выступили революционерами от клоунады? «Лицедеи» добились того, к чему всегда стремился один из героев Туве Янссон (и - признайтесь! - любой из нас). Их инопланетные решения с нехитрым реквизитом, щедро растрачиваемым на зрителей, окупаются сторицей. И стар и млад вовлекаются в сотворчество. Тобой дирижируют, тебя наглейшим образом поливают водой из пластиковой бутылки, а ты… счастлив, и твоё сердце греет бумажный бутафорский снег. Ты уже попал в паутину импровизации, уже выпустил на свободу своего внутреннего Снусмумрика:

     "Всю свою жизнь он мечтал сорвать таблички, запрещавшие всё, что ему нравилось, и теперь дрожал от нетерпения. Наконец-то! Он начал с таблички «КУРИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ!». Затем схватил табличку «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СИДЕТЬ НА ТРАВЕ!». Потом полетела в сторону табличка «ЗАПРЕЩАЕТСЯ СМЕЯТЬСЯ И СВИСТЕТЬ!». А вслед за ней отправилась табличка «ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРЫГАТЬ!»".

     Для субстанции «сНежного шоу» Славы Полунина среди множества других я выбрала бы одно слово – «шаманство». И процесс, и результат пребывания на сцене коварных подстрекателей с красными носами в этом спектакле иначе не назовёшь. Благостно-блаженные сумасброды, «что смеянствуют смеяльно», вырывая из нутра зала самые всевозможные «смешики» и «смеюнчики», служат проводниками. Не в Зазеркалье, не в Задверье – в Задушевье.

А снег идёт, и в городке моём,
в том нежном, что на площади на снежной,
народ толчётся, и катается, и пьёт,
и Новый год, и Рождество, и нежность…

(Мария Степанова)

     Минималистическое по форме, но концентрированное по содержанию, мегапредставление Полунина – это пример простого о сложном. Оно для всех и обо всём. Для детей, которые будут заливисто хохотать над проделками неуправляемого мима с внешностью мужичонки из мультфильма «Падал прошлогодний снег» и темпераментом безумного эльфа. Для взрослых, которые поочерёдно то всплакнут, то возрадуются на станциях с любимыми названиями: «Асисяй», «Блю канари», «Прощание на вокзале» - и мысленно расставят над увиденными сценками теги: мужчина и женщина, одиночество, детство, покорение природных стихий, любовь, смерть. Усреднение? Его не произойдёт. Хохот, слёзы и бирочки у каждого – разные, ведь в «сНежном шоу» показывают не чью-то абстрактную жизнь – твою. Как им это удаётся? Не знаю. Деревянные домики, точно сошедшие с истёртых открыток, приветливо сияют окошками из глубин моей памяти. Это я и никто иной ловлю в сачок ощущения уходящего лета - его запах, сочность, расплавленность - и пытаюсь не выбиться из ритма родителей, которые приехали забрать меня в школьную осень. Это мой парус белеет в тумане разливаемого сном моря, и мне сигналит громоздкий теплоход…

     Медленными, выверенными движениями колдуют перед тобой Полунин и его труппа. По убеждению Хемингуэя, хорошие клоуны смешат молча, а «Лицедеи» практически бессловесны. Они говорят музыкой, жестами, мимикой, звукоподражаниями. Свет, цвет, костюмы – стежки на белом холсте их картины. Они её вышивают, а тебя охватывают восторг, и благодарность, и нежность. Ты обнимаешь покрепче своих родных, отправляешь взгляд в бесконечность мерцающей за окнами белизны и понимаешь сакральное:

С-не-г…
Вместе с частицей «не»
отрицает тепло, то, что там в глубине…
А может, и нет…
Может, встретилась с кем-то нега,
и дыханье перехватило,
словно ей за шиворот снега
бросил кто-то, смешной и милый…
Пальцы-льдышки перебирая,
греет их, тепло выдыхая,
сказка… Кажется, неплохая.
Снег ложится и всё стирает,
пряча вглубь колючую нежность…
С-нег… Снежность…

(Елена Хоролец)