Право на убийство

 

«I hated this movie. Hated hated hated hated hated this movie. Hated it. Hated every simpering stupid vacant audience-insulting moment of it.» Roger Ebert

 

Когда несколько лет назад стало известно, что выходит фильм, в котором впервые сыграют лицом к лицу две знаменитые кино-звезды, живые легенды, каждое облако на седьмом райском кино-небе приняло форму сердца, пронзённого стрелою и застыло в радостном ожидании. Аль Пачино и Роберт ДеНиро. Вооружены и опасны. Впервые вдвоём на стороне закона и порядка в полицейской драме-триллере, действие которой разворачивается в Нью Йорк Сити, родном городе обоих.

 

 

Поклонники обоих актёров были готовы к тому, что фильм мог оказаться не шедевром: уж очень высоко была поднята планка: оба Дона Корлеоне из лучшей, второй части Крёстного Отца встречаются в одном кино. Или Тони Монтана и Трэвис Бикл, перевоплотившиеся в заслуженных копов, расследуют серию убийств. От такого кино ожидалась культовая крутость, яркость, и хлёсткие цитаты на уровне «Славных Парней». Но «Право на убийство» получилось не просто абсолютно далёким от эпической мощи саги Копполы, от мрачного ада ноктюрных видений взорвавшегося разума, запечатленных Скорсезе, и от барочно-роскошных видов Флориды, схваченных камерой-лгуньей де Пальма. Его постигла самая страшная кино-участь. Оно получилось никаким — серым во всех смыслах и оттенках. Слякотно-серое, непримечательно- серое, невразумительно серое, тускло-серое и скучно-занудно- серое. 

 

 

Что же произошло? Почему проект попал в руки Джона Эвнета, чья предыдущая попытка триллера с Алем Пачино оказалась 88 минутами провала и одним из худших фильмов года? A уж когда Эвнету выпала уникальная возможность поработать не с одним, а двумя ветеранами-звёздами, он совсем смутился разумом и оробел душой.  B «Правe на убийство», предоставленные самим себе два  кино бога 1970х отрывисто гаркают свои реплики, насупливают брови и многозначительно хмурятся. Эвнету бы  вызвать тень  Роберта Олдрича и вопросить её, как тому удалось укротить двух стареющих див,  фурий Голливуда,  Бетт Дэвис и Джоан Кроуфорд, удачно сманеврировать между вспышками их едва скрываемой обоюдной ненависти  и выплавить из этой лавы новый жанр кино, геронтологический триллер-хоррор? А заодно поучиться у Олдрича тому, как сделать настоящую Гранд Гуньольную концовку, шокирующую  зрителя, а не вызывающую неловкость за двух Оскаровских лауреатов,  валяющих дурака, но вяло, сонно, с широко закрытыми глазами.

 

Вдруг, в одной из сцен навевающего сон триллера, герой ДеНиро цитирует «Грязного Гарри» Кэллахена. Фраза звучит в этом фильме так неожиданно хлёстко и смешно, что расслабившийся мозг пробуждается от обволакивающей дрёмы, и зритель задумывается о том, как некоторые постаревшие звёзды ухитряются быть успешными, вдалеке от голливудской гонки, и выпускают каждый год по достойному, увлекательному фильму, а то и по два. Как создателю «Грязного Гарри», удалось через год после позорища под названием «Право на Убийство» поставить захватывающий фильм, в котором он прощается со своим легендарным героем навсегда, и в то же время честно и искренне рассуждает на серьёзные и грустные темы? 

 

Думая об этом, зритель начинает понимать, что винить в убожестве «Правa на Убийство» нужно не тoлькo ремесленника-режиссёра и молодого сценариста, освоившего всего один писательский трюк. Инициатива исходила от актёров-звёзд, которые не могли не заметить пошлость сценария, выпиравшую из огромных прорех в логике и смысле. Тем не менее, им сделали предложение, от которого они не смогли отказаться, потому что $15 Mил. за полтора часа халтуры -весьма убедительный и громко говорящий довод, позволяющий не думать о плевке в душу миллионам преданных (и преданных) поклонников.

 

Две звезды, скорее всего не слышали слов Фаины Георгиевны Раневской, что сняться в плохом кино, всё равно, что в вечность плюнуть. Но незнание от ответственности не освобождает. Плюющий в вечность может и не подозревать, что вечность плевков не забывает. В один прекрасный день, она раскрутит и умножит плевок, до угрожающей амплитуды и запустит им в обидчиков, до которых он долетит уже убийственным ураганом. Подхваченные жуткой стихией, оба артиста после будут выброшены на необитаемый остров, где, придя в себя, поймут, какое наказание определила им вечность.

 

На крохотном пространстве суши, окружённым гневным, штормовым океаном, устремлены ввысь два одинаковых столпа, собранные из плотно без зазоров уложенных пачек с долларами,. Столпы настолько узкие, что несчастные, в ужасе застывшие со связанными за спиной руками на вершинах, теряющиxся в облаках, не смогут пошевелиться из боязни рухнуть вниз. Они обречены стоять так с широко раскрытыми глазами, с приклеенными к ресницам веками, чтобы не отрываясь смотреть на простирающийся во весь горизонт гигантский экран, где без остановок на перерыв будет показываться «Право на Убийство». Сразу же после слова «Конец» и перед следующим показом, экран заcветится и и вместо рекламной заставки появится Клинт Иствуд в роли «Грязного Гарри» Кэллаxена. Он с презрительным укором в прищуренных глазах всмотрится в ДеНиро и Пачино и неторопливо произнесёт: «So. Do you feel lucky? Well, do ya, punks?»