Опасная иллюзия

Всем моим единственным

Дебют Фредрика Бонда «Опасная иллюзия» - это ода эклектике. На протяжении жизни человек обзаводится немалым количеством идей, которые порой плохо сочетаются друг с другом. А как быть, если этот человек – режиссёр? И снимает кино, которое будут смотреть, как минимум, нескольких поколений людей со своими взглядами и предпочтениями? Да не просто смотреть, а гендерно вкушать? Как быть? Как совместить верблюжью кожу с английским фарфоровым сервизом?

Всё просто! Берём заурядный сюжет типа «любовного треугольника». Типа «любовь и смерть, добро и зло… Что свято, что грешно…» И гармонично симбиозируем туда буйство стилей, объединив их какой-нибудь основной идеей. Главное в этом деле – тонкий вкус и способность патриархальные детали уравновесить ультрамодными вещами. Уравновесить так, чтобы пространство не выглядело захламлённым. А то! Ведь современность диктует лаконичность. Лаконичность цвета, интерьера, звука. Да, а если это ваша дебютная режиссёрская работа, то обязательно нужно смазать финал фильма. Для того, чтобы ваша следующая работа выглядела в более выигрышном цвете. А ещё для того, чтобы… Правильно, чтобы и критикам, и зрителям было о чём поговорить. Именно так и поступил Фредрик Бонд, который ранее зарекомендовал себя отличным бегуном на короткие дистанции в мире рекламных роликов и видеоклипов.

Он взял «психонавта»-лузера Чарли и отправил его в фиолетово-красный Бухарест, полный виндинг-рефновского «Драйва». Отправил, смешав экзистенциализм с сюрреализмом. Запустив дикий круговорот случайностей и совпадений. После чего зрелищно намотал ту самую легендарную режиссерскую резинку от трусов, сшитую из обрывков драмы, комедии, триллера, музыкального клипа на стержень мирозданья, известный многим как любовь.

Для успешной реализации своего дебютного проекта Фредерик Бонд пригласил оператора Романа Васьянова - голливудского москвича, выпускника ВГИКа из мастерской Вадима Ивановича Юсова. Того Романа, который от «Ночного продавца» пираньей доплыл до тодоровщины «Стиляг» и рванул на «фабрику грёз». А там, как говорится, из «Патруля» - да в «Ярость»!

Взвешенно подошёл Бонд и к подбору актёров для «Необходимой смерти Чарли Кантримена». Шайа ЛаБаф, Мадс Миккельсен, Эван Рэйчел Вуд, Тиль Швайгер, Рупперт Гринт, Мелисса Лао…

А теперь детали.

Шайа ЛаБаф, он же прапраправнук капитана Арчибальда Уитвики, он же Сэм, обнаруживший Мегатрона. Шайа по-настоящему жрёт горстями ЛСД, чтобы убедительно сыграть своего героя Чали Кантримена – дерзкого влюблённого «психонавта».

Рупперт Гринт. Представьте, как рыжий дружок Поттера Рон Уизли толстеет и превращается в Карла, начинающего порноактёра. И ведь всё путём было у Карла! До тех пор, пока он не пал жертвой эпической эрекции…

Теперь Эван Рэйчел Вуд, виолончелистка в панк-прикиде. В оригинальной «дорожке» изображает «румынский акцент» так, что у филологов аж зубы сводит. Впрочем, «зубы сводит» не относится к её образу Габриэлы Ибанеску - прекрасной возлюбленной в формате «Габи-фаталь».

Мадс Миккельсен. Тот самый Мадс, который из мягкого воспитателя детсада внезапно превратился в страстного злодея-мальчишку Найджела. Что характерно, Миккельсен своим присутствием в кадре практически выдавливает из этого самого кадра всех своих коллег. Как говорится, харизма города берёт!

Тиль Швайгер. Абсолютно без напряга, даже не работая своей легендарной ямкой на подбородке, Тиль доставляет зрителю образ Дарко. Который совсем не Уленшпигель, а соратник Найджела по злодейству. По совместительству – владелец ночного клуба, в котором есть место и стрипу, и трипу.

Мелисса Лео. Понятно, что «Опасная иллюзия» - это не «Обливион». Соответственно, и Меллиса в «Опасных связях» - не Салли, а рядовой призрак. Призрак почившей матери Чарли Деревенщины.

Впрочем, главный персонаж дебютного фильма Фредрика Бонда – это любовь. Кака любовь? А така любовь, от которой плачет большая часть девочек и плюётся большая часть мальчиков. И те, и другие, делают это потому, что понимают – подобные чувства они вряд ли испытают. Как говориться, тут уж либо пан, либо в ромеы попал. То есть, либо ты, либо тебе.

Суть дебюта Бонда – это не «Амели» для мальчиков, как «смишно» пошутил кто-то из кинокритиков. Суть дебюта Бонда – пересечение двух линий. Линий, которые до поры-времени являлись параллельными. Линий, которые наглядно описывают две функции – функцию потерянности и функцию жажды понимания одиночества. Как говорится, прикладная математика любви. В стилистике трипа. Хотя… Может быть, это и не стилистика вовсе?  Как говорится, можно ли извлечь квадратный корень из зияющей пустоты внутри?

И всё это на фоне идеально выстроенных кадров и саундтрека под лозунгом «Я люблю тебя, жизнь!». Проникновенная, пронзающая пронзительностью музыка. Музыка, которая укладывает на лопатки и настроение зрителя, и его чувства с мыслями. Беги, Чарли, беги! «Теперь, когда тебя нет, закат... Теперь, когда тебя нет, солнца не будет больше… Солнца не будет больше… Не будет больше…» Да, это Moby и его «Лежу во мраке». А ты беги, Чарли, беги! Беги во мраке румынской этники...

Настоящие синефилы, я думаю, смогут заглянуть за горизонт картины Фредрика Бонда. На линии которого сошлись европейский кинематограф и американская подача. Заглянуть и увидеть за продуманной и просчитанной картинкой ту самую любовь. И, увидев, повторить за главным героем: «Если я умру – то за любовь. И меня это устраивает…» После чего заголосить под румынские напевы: «Эх, метафизика! Что ж ты вьёшься над моею головой? Ты добычи не дождёшься…» И, харкнув кровью, закончить напев словами: «Знай же, Найджел – я не твой!»…