Невыносимая жестокость

Посвящается какапо – попугаям-альпинистам, источающих, по словам очевидцев, чертовски приятный запах. И которым, как заметили всё те же очевидцы, в последний раз было мало…

В основание своей картины братья Коэны решили наложить заложить интригу. Решили братья показать Джорджа Клуни не «хорошим немцем», как о том мечтал Содерберг, а показать – на примере героя Клуни - трансформацию успешного адвоката из формата «хочется» в формат «колется» без учёта формата «нужно». А попутно решили Итан с Джоэлом покопаться в истинах «ясных» и «глубоких», про которые они как-то вычитали у одного Сергея. Сергея с фамилией Довлатов.

И устроили братья, как говорится,  раздачу серёжек. Всем, как говорится, сёстрам. Первым делом они напялили на Джорджа Клуни костюмчик Кэри Гранта… Впрочем, нет! Первым делом Итан и Джоэл кинули развели дядек из Голливуда на 60 миллионов долларов! После чего иронично, стёбно и хитроумно стали разводить зрителей, активно используя ангелочков с купидонами и глянец с фарфоровыми улыбками.

И были зрителям видения! И быстро-быстро заговорил Билли Боб Торнтон, который до «Невыносимой жестокости» был чёрно-белым и практически не разговаривал… Да что там не разговаривал! До «Невыносимой жестокости» наш Билли вообще был «Человек, которого не было»!

И узрели зрители суть «контракта Масси». И полились из уст героев картины шекспировские «Венера и Адонис» c «Юлием Цезарем». И пела-плясала перед зрительским оком стилизация с жёсткой драматургической логикой. И предстала пред зрителями во всей красе байда про любовь как немцев вешали основной метод селекции. И окунулись синефилы по самые уши в мутагенез циников. И по-братски хлестали по щекам ведущие постмодернисты современного кинематографа неискушённых адептов романтизма…

Хотите, малыши, я расскажу вам сказку? Нет-нет, не про деда и коляску! А про…

Итак, жил-был Майлз Масси, успешный адвокат. Хваткий и ловкий, самовлюблённый и самодовольный, эдакий скучающий циник. И как-то раз спутался наш саблезубый белозубый герой с героиней Кэтрин Зеты-Джонс. И стала жизнь бить автора «контракта Масси» чем попадя, и не только ключами, и не только по голове. Короче, оказалась героиня обворожительной Кэтрин, как говорится, и Зетой, и Джонсон.

Кто-то назовёт «Невыносимую жестокость» коэновским приятным «пустячком», кто-то - «поганой отрыжкой Коэнов». Кто-то воскликнет «О, братья, где вы еси?», кто-то с улыбкой скажет «Ну, прям как у Ирвина Уэлша… «Как сошлись жестокая стерва и эгоистичный ублюдок»...»

Но нас, тёртых калачей-холстомероввысокомеров не нае провести! Правда, дети? Те, кто «бывал в петергофах», понимают - за внешним романтично-комедийным мелодраматизмом коэновской «Невыносимой жестокости», за их стильным подражанием голливудской атмосфере и голливудским алгоритмам продвижения кино в массы, скрыт довольно простой посыл: Будь другим! Остановись! Не дай себе стать циником! Да, дорогие мои дети, «Невыносимая жестокость» - это кино про профессиональный цинизм. И Коэны преднамеренно сняли кино вне своего стиля и без своих коэновских «фишек». Построили, как говорится, типовой голливудский стандартный блочный домик. Но с особым цинизмом и с «невыносимой» жестокостью. Что, характерно, построили остроумно и без напряга. С великолепным вторым планом. Да, мои маленькие филы от кино, это я про актёров второго плана - Ирвин Кийес (киллер-астматик Сиплый Джо), Билли Боб Торнтон (хозяин «Техасснефти»), Эдвард Херрманн («- Вы предлагаете оставить с носом ни в чём не повинную жену? - А это возможно?»), Джудит Дрэйк (американский «доктор Щеглов»), Мэри Пэт Глисон (официантка-«кавээнщица»), Джеффри Раш (телепродюсер «мыла») и другие.

Не скрою, дети, есть те дяди и тёти, которые считают, что, мол, Коэны оказались беспомощны перед мощью треша традиции комедийной мелодрамы. И что, мол, Коэны заскучали, как и их герой Масси. Что, мол, «Невыносимая жестокость» оказалась абсолютно равна самой себе - золото, пурпур, запонки, пышная грудь, шезлонг у бассейна, изящные безвредные шутки. И что даже дикие коэновские персонажи, прокравшись в этот фильм, пугливо жмутся у края кадра – барон-консьерж, распираемый чувством собственного аристократического превосходства на окружающими; ковбой-миллионер; кошмарный шеф Майлза, человек-капельница, чудо реанимационного искусства; убийца-астматик, в решающий момент перепутавший пистолет с лекарственным ингалятором. Короче, дети, как говорил когда-то Иа, зрелище, мол, душераздирающее в свете предыдущих работ Итана и Джоэла.

Так вот, малыши. Эти дяди и тёти ошибаются. Братья, эти известные командоры французского ордена искусств и литературы, своим коэновским скальпелем виртуозно спустили бархатную шкурку с жанра романтической мелодрамы, язвительно превратив его в авантюру. Помню, дети, кто-то, из не очень великих, сравнил Итана и Джоэла со злыми мальчишками, которые вставляют лягушке в торец соломинку и надувают, пока бедняга, ошалев от ужаса, не поплывет по ряске потешным шаром… Нет-нет, дети, вы так никогда не делайте! Вы ведь не «плохиши»? Впрочем, само сравнение отличное! Действительно, братья могут вдуть! дуть и надувать! Они ведь надули и полицейскую драму, и побег из тюрьмы, и нуар, и рождественскую комедию… А теперь они вставили свои соломинки и в романтическую мелодраму. Мастерство, как говорится, не пропьёшь продуешь!  И вот уже на съезде адвокатов герой Клуни, вместо своей коронной речи, начинает коллегам зажигательно впаривать херню  петь оду любви…

Одним словом, дети, поимели Коэны Голливуд. Итан и Джоэл показали, как тотальная correzione* творчества рождает яркую, красочную , приятную обёртку от конфеты, но ни коим образом не конфету. Короче, дети, їжте цукерки, яких нема. Смачного!** «А где же конфеты?» - спросите вы. Отвечаю: их съели moderato persone***! На своём съезде. А решения съезда – в жизнь! Имитируй! Имитируй! Какая сублимация? Какой катарсис? О чём вы, дети? Кому он нужен, этот «здравствуй, катарсис, Новый год»? Как там было в «Невыносимой жестокости»? Правильно, главное – это «взять другую сторону за задницу»…

Впрочем, пусть будет Голливуд. Будет, как «в Чёрном море белый буй». Будет для равновесия. Лишь бы с братьями Коэн не случилось того, что случилось с братьями Вачовски. А то, не дай Синема-мать, дождёмся… Джоэла Коэн представляет! «Невыносимая жестокость 2, или Как меня любили на атласе»! Тьфу ты! Срамота какая!..

Да, а вам, мои маленькие нео, я хочу пожелать одного – чтобы вы никогда не увидели перед своими глазоньками вот этого… Да-да, вот этого: «Wake up, Neo. The matrix has you»****…

P. S.

Павло Жданов. Матриця (для тих, хто бачив фільм):

Частина Перша. Тіпа рєальний мір

Сцена Перша. На сцені неприбрана кімната, посеред якої стоїть компьютер, по якому чатиться Нєо. Раптом екран починає блимати і до терминалу вламується бридка рожа Морфея.

Нєо: Ой!
Морфей: Шукай дівку з зайчиком на сраці!
Нєо: Ти хто?
Морфей: Хочеш знати правду?
Нєо: Шо-о?
Морфей: Питаю: Хочеш знати правду?
Нєо: Яку?*****

P. P. S.

«Для тебе це стеля, а комусь – пiдлога…»****** - SunSay, «Брат»

«Её лицо помрачнело, когда он снял с себя свои пурпурные боксёрские трусы.

- Кого ты рассчитываешь удовлетворить этим? - сердито спросила она, бросив на него презрительный взгляд.

- Себя, - ответил он, ложась на кровать рядом с ней…» - Ирвин Уэлш, «Как сошлись жестокая стерва и эгоистичный ублюдок»

__________________________________________________

* - коррекция

** - Кушайте конфеты, которых нет. Приятного аппетита!

*** - умеренные люди

**** -  «Матрица поимела тебя, Нео».

***** - Павел Жданов. Матрица (для тех, кто смотрел фильм)

Часть Первая. Типа реальный мир.

Сцена Первая. Комната. В комнате бардак. В центре комнаты – компьютер. За компьютером – Нео. Он в чате. Вдруг изображение на экране начинает дрожать, после чего появляется мерзкая рожа Морфея.

Нео: Ой!

Морфей: Ищи девку, у которой на жопе зайчик!

Нео: Ты кто?

Морфей: Ты чё, типа правдолюб?

Нео: Чё-о?

Морфей: Спрашиваю: у тебя чё, свербит там, где у девки зайчик? Хочешь знать правду?

Нео: Какую?

****** -  «Для тебя это потолок. Кому-то - пол»

С первых же созданных ими фильмов, братья Итан и Джоэл Коэны, всегда работающие в дуэте, используют известные сюжеты, отдавая дань классическим жанрам американского кино, вестерну, нуарной драме, комедиям. Извлекая квинтэссенцию изначального авторского замысла и разворачивая его по-своему, в иной среде с оригинальным неожиданным контекстом, Коэны сочетатают продуманную эксцентричность c мрачным,  но метким юморoм и тонкой ирониeй, с которыми органично уживаются и взрывные сцены жестокости, и сочувствие героям, зачастую, нелепым бедолагам. Их творчество не укладывается в специально отведённую нишу и не вписывается в рамки определённых жанров. Братья раздвигают рамки, меняют их конфигурацию, согласно своему видению. Отсюда немногословная нежность истинной любви, казалось бы, столь неожиданной в кровавой полицейской драме "Фарго". Отсюда и "невыносимая жестокость" одноимённой романтически-эксцентрической комедии, на поверку оказавшейся Войной Роз и Укрощением Строптивых, где все средства хороши, а безжалостная рознь между полами безупречно учтива, уморительно смешна и смертельно опасна.  

Местом битвы предстаёт Беверли Хиллз, Калифорния, La-La Land of milk and honey, где блистает ослепительными зубами Майлз Мэсси, супер-успешный адвокат по бракоразводным делам, для которого закон, что дышло. Как он повернул, так и вышло. Златоуст, непревзойдённый мастер судебных аргументов, виртуозно доказывающий, что чёрное это белое и наоборот, Майлз - автор непробиваемого брачного контракта, обязательного для изучения на Юридическом факультете Гарварда и названного его именем. Горе не подписавшему контракт, если он попадёт в расставленные силки профессиональной охотницы за состояниями, Мэрилин Рексрот, настолько же рассчётливой, насколько она прекрасна и желанна. Мэрилин выбирает мужей с тугим кошельком, сединой в бороде и неугомонным бесом в ребре и ниже. Отпустив такого попастись на чужом пастбище, где трава всегда зеленее, она нанимает частного детектива, гарантирующего, что изменник будет "схвачен за задницу". Запечатлённая видео-камерой послеполуденная активность пожилого, но прыткого сатира, должна была принести Мэрилин половину его состояния. Ho он нанял Майлза Мэсси. Проиграв бракоразводный процесс, Мэрилин, не ушла из жизни Майлза бесследно. Она унесла с собой его сердце, разожгла огонь в его чреслах, и задумала месть, хотя и сама не осталась равнодушной к его невыносимо белозубому обаянию. Чертовски привлекательные циники, привыкшие добиваться своего, Майлз и Мэрилин созданы друг для друга, но оказавшись по разные стороны баррикад, каждый стремится выиграть, во что бы то ни стало, в поединкe характеров и самолюбий. Насмешники Коэны приветствуют зрителей в начальных титрах прелестной ожившей викторианской открыткой-валентинкой с резвыми амурчиками в пушистых крыльях, метко поражающими стрелами любви всё новыe жертвы, но озвучена открытка песней Элвиса Пресли "Suspicious Minds". Смогут ли пронзённые стрелой беспечного Амура сердца преодолеть недоверчивый ум, не без причины подозревающий подвох и коварство?

Многие кинокритики, да и поклонники творчества Джоэла и Итана Коэнов приняли "Невыносимyю Жестокость" в штыки, упрекая братьев в том, что они отступились от своих независимых арт-хаузных корней и "продались" Голливуду за $60 миллионов. По сей день, хулители относятся к нeй как к захудалой родственнице в именитой  фильмографии  Коэнов на том основании, что она не входила в их творческие планы и что они не писали к ней сценарий, а только прошлись по нему пером мэтров по просьбе продюсера Брайана Грейзера. Когда планировавшийся Грейзером фильм с Джулией Робертс и Ричардом Гиром, по разным причинам не состоялся, Джордж Клуни проявил интерес к проекту, а Грэйзер предложил братьям добавить в сценарий коронных фишек и самим сесть в сиамские режиссёрские кресла. Так Коэны бесстрашно приняли вызов мейнстрима но, по своему обыкновению, не стали полностью вписываться в его конвенции, изменив их, согласно своему видению.  Сделав главными героями голливудской романтической комедии циничных эгоистов, с которыми зрителю нелегко отождествиться, Итан и  Джоел намеренно игнорируют чувствительность и сентиментальность, которые потоками струятся в современных ромкомах, надеющихся стать новыми "Когда Гарри встретил Салли" или "Реальной Любовью", но oни не следуют  и путём  Вуди Аллена, создателя жанра нервных, говорливых городских романсов. Братья предлагают нечто более редкое, озорное и раскованное - изощрённо-хитросплетённое комическое кино-эссе о несуразностях, совершаемых во имя любви, о цене доверия и иллюзии контроля. 

Нарочито яркие, словно сошедшие с глянцевых страниц гламурных журналов шикарные виллы южной Калифорнии и номера люкс роскошных отелей Лас Вегаса, в интерьеры которых идеально вписываются исполнители главных ролей  Джордж Клуни и Кэтрин Зета Джонс, вызывают множество ассоциаций с комедиями Голливуда золотых лет, в которых блистали Кэри Грант, Кларк Гэйбл, Кэтрин Хёпборн, Спенсер Трэйси. Hе уступая лощёным красавцам-мужчинам прошлого в обаянии, Клуни явно пародирует их, но Коэны дают ему  также возможность   очеловечить карикатурный образ любимца фортуны. Майлз больше не испытывает радости от побед в процессах и задумывается, не повторяет ли он судьбу своего босса, полуживого трупа, прикованного к oфисному креслу и опутанного как паутиной бесчиссленными капельницами. Яркая жгучая красота об руку с холодной прагматичностью это страшная сила, кoторой обладает сполна Мэрилин Рексрот, но и она начинает сомневаться в своих целях, когда осознаёт, что особняк с сорока комнатами легко превращается в дом с кошмарами, если единственным твоим компаньоном, не дающим уснуть ночью, становится прободная язва желудка.  Сомнения и раздумья  не остановят Майлза и Мэрилин от нанесения друг другу коварных ударов невидимыми мечами и кинжалами, но они повышают интерес зрителя к  их эпической схватке.

*Romancing the mainstream - Роман с мейнстримом