Фаворитка

«...все эти персонажи жили и ссорились; хорошие или плохие, красивые или безобразные, богатые или бедные — теперь они все равны.»  Стэнли Кубрик, "Барри Линдон"

Это французским лилиям негоже было прясть, а английские львы на протяжении столетий неоднократно учтиво  уступали львицам неуютный трон, что шло стране на пользу. Эпохи правления королев Елизаветы Первой и Виктории вошли в историю под их именами и считаются расцветом в развитии политики, экономики и культуры  Англии, затем Великобритании, в выходе её на позицию мирового лидера. Королева Анна Стюарт, царившая в начале 18-ого века, не может сравниться популярностью с династиями Тюдоров и Виндзоров. Если o Елизавете и Виктории написаны библиотеки пьес, книг, исторических исследований,  снято множество фильмов, то Анна долгое время оставалась в тени, пока греческий кинорежиссер Йоргос Лантимос не снял в прошлом году фильм "Фаворитка", в центре которого последняя королева из династии Стюартов и её ближайшее окружение.

Йоргос Лантимос, один из самых интересных современных независимых режиссёров, получил известность после выхода на экраны "зоологической" трилогии  "Клык", "Лобстер" и "Убийство священного оленя". Для своих фильмов он находит элементы абсурда в самых обычных ситуациях и вкрапляет смешное в тёмные, мрачные и даже скорбные обстоятельства.  Осязаемый, телесный реализм его сюжетов очень быстро оборачивается чем-то непостижимым, фантастически-абсурдным. Начиная работать над новым фильмом, Лантимос, похоже, говорит сам себе: "А что, если..." и доводит привычные ситуации и эмоции до гротеска, до безумия, ставит их с ног на голову, отходит в сторону и внимательно наблюдает за созданными им причудливыми конструкциями неуютных миров.

В раннем фильме "Клык", снятом на греческом языке, Лантимос представил до чего может дойти желание родителей оградить, защитить, укрыть детей от соблазнов и жестокости мира за пределами родного дома. Не позволяя сыну и двум дочерям, которым уже около 20, ступить за ворота дома, пока у них не выпадет молочный клык, родители создали четырежды безумный мир, в котором страшнее кошки зверя нет, море - это кожаное кресло, а инцест - не только приемлемый, но и приветствуемый способ удовлетворения естественных надобностей половозрелого молодого человека. Что при этом думает и чувствует его сестра? А её и не спрашивают. И что делать детям, чьи обезумевшие родители требуют безоговорочного подчинения их ненормальным стандартам?

Следующий фильм ,"Лобстер ",  основан на поэтической строке: "О, одиночество, как твой характер крут." И действительно, круче не бывает одиночкам, чем в кафкианском Городе Лантимоса. Им здесь не место. Они обязаны явиться  в Отель, где постояльцы такие же одиночки, и найти себе пару за 45 дней. Если не найдут, их превратят в животное по собственному выбору.

B "Убийстве священного оленя", современном осмыслении древнегреческой  трагедии Еврипида "Ифигения в Авлиде", Лантимос вернётся к теме детей, отвечающих за грехи родителей, пусть и невольные.  Подобно царю Микен, Агамемнону, который вынужден был пожертвовать своей любимой дочерью, чтобы умилостивить гнев богини Артемиды, герою фильма Стивену, талантливому и успешному кардиохирургу, придется сделать немыслимый выбор, после того, как  его пациент скончается на операционном столе и сын умершего не сможет и не захочет смириться с потерей отца.

Режиссёрская манера Лантимосa в этих фильмах напоминает  выверенную до мельчайшей детали беспристрастную, скорее, клиническую режиссуру Стэнли Кубрика и Михаэля Ханеке.  Актёры играют подчеркнуто отстранённо, произносят свои реплики монотонно, почти без эмоций. Стиль его фильмов холоден и отчужден; в них исподволь нагнетается напряжение и накапливается ярость.  Когда отстраненное повествование взрывается внезапным жестоким насилием, оно шокирует и обезоруживает зрителя. Но Лантимос сознательно идёт на то, чтобы его работы вызывали ощущение дискомфорта и чтобы зритель задумался о непрекращающейся дегуманизации мира вокруг него.

Чем же  привлёк столь далёкого от мейнстрима режиссёра сценарий биографической костюмированной драмы, в центре которой королева Великобритании Анна Стюарт, царившая в начале 18-ого века,  и две её близкие подруги, придворные дамы Сара Черчилль и Эбигейл Хилл? По его признанию, Лантимос заинтересовался непростым треугольником близких отношений между женщинами, которые обладали подлинной властью, повлиявшей на судьбы страны. Дела давно минувших дней стали для режиссёра гвоздем, на который он вешает картину мира, давно и полностью сложившуюся в его воображении. Этот мир помещается в исторически правдоподобные декорации. Его обитатели носят имена реальных исторических фигур, одеты в причудливые, кажущиеся нам карнавальными, костюмы эпохи и изъясняются цветистым изысканным несовременно-учтивым языком. Однако,  перед нами не традиционная историческая хроника, не реалистический взгляд на ушедшую эпоху, но альтернативная реальность, в форме хлесткой, чёрной комедии нравов с яркими и неоднозначными героинями, в которой создатель фильма, обращается к вечно современным темам сложности человеческой натуры, одержимой потаёнными желаниями и амбициями, и опасной, зачастую пагубной тяги между людьми, основанной на таинстве игр подчинения и власти.

В этих играх мужчины-аристократы при дворе королевы Анны, напыщенные как павлины, в пышных камзолах, башмаках на каблуках с пряжками и  бантами, в напудренных и завитых париках, струящихся ниже спины, сгрудились на заднем плане повествования и пытаются интриговать где и как только могут, но большую часть времени они развлекаются гонками призовых гусей, которых гордо выгуливают на поводке. Или с азартом забрасывают aпeльcинaми рыхлого и дряблого  голого шута, одетого только в пудреный парик, и беспомощно уворачивающегося от града метких бросков. В то же время, изящные и честолюбивые женщины сражаются за главный приз на авансцене ристалища и идут на любые запрещённые приёмы.

Увлёкшись политическими интригами,  Леди Сара Черчилль, она же Герцогиня Мальборо, ближайшая, любимая подруга королевы Анны с раннего детства, незаменимая советница и фактическая правительница страной упустила момент, когда её  обнищавшая кузина, Эбигейл Хилл, которой она бросила как подачку место служанки на королевской кухне, сумела добиться расположения королевы услужливостью, расторопностью, и тем, что разбиралась в травах и растениях. Примочка, приготовленная Эбигейл  для больных ног Анны, изменила судьбу бедной родственницы, которую жизнь буквально протащила лицом по грязи прежде чем она постучала во дворец с чёрного входа.

Почтительная, с улыбкой на устах, она признательна своей благодетельнице герцогине и счастлива служить своей королеве. Вот только обеим невдомёк, что проигранная родным отцом в карты, когда ей было всего 16, Эбигейл научилась быть только на своей стороне, всегда на своей стороне, и ни на чьей больше.

В битвах за расположение королевы  Сара и Эбигейл не чураются лести, лжи, интриг, коварства, ядовитых колкостей, а при случае, настоящего яда, лишь бы обезоружить соперницу, выбить её из седла.  Победит не та, которая жалит нелицеприятной правдой в глаза, но та, чей нежный, льстивый, игривый и услужливый язычок доставит измученной хворями стареющей королеве давно забытое наслаждение и радость почувствовать себя желанной.  Лантимос, однако, не заинтересован в создании монохромных, чёрно-белых портретов героинь. Здесь нет невинных жертв или отпетых злодеек. Наше отношение к ним меняется неоднократно, по мере того, как меняются они сами под влиянием игр власти, в которые они с азартом играют и ситуаций, в которые эти игры их загоняют. Будь осторожен когда что-то страстно возжелаешь - твои желания могут сбыться, а победа окажется пирровой.

«Фаворитка» стала настоящим прорывом для режиссера. Прежде всего, тeхнически, фильм безупречен и феерически красив, даже когда  цвета приглушены, а в камеру попадает убожество и липкая грязь  заднего двора. Оператор Робби Райан снимает величественный Хэтфилд-Хаус в Хартфордшире, за пределы которого действие выходит редко, при натуральном свете и  при свечах, в традициях кубриковского "Барри Линдона".

Как на старинных картинах,  лица часто запечатлены в контражуре, против света, или  тaк замаскированы в кьяроскуро, что кажутся скрытыми за вуалью.  Использование сверхширокоугольных объективов приводит к искажению визуальной перспективы картины, к изоляции персонажей в замкнутом пространстве, из которого им не вырваться.  

Решение  Лантимоса снять мрачную комедию оказалось успешным благодаря сатирическому подходу к дворцовой борьбе за власть, где интриги нарастают как порывы ветра перед бурей.  Впервые невозмутимый демиург концентрируется не только на идеях, но на чувствах, позволяя героиням открыто выражать эмоции. Пусть написанные и не им, изящно-непристойные диалоги идеально вписались в его стиль, и вложенные в уста грациозных Рэйчел Вайз и Эммы Стоун, жалят как меткие уколы отравленного клинка.  Но Оливия Коулман в роли эксцентричной Анны, по признанию Лантимоса, его фаворитка в фильме, воистину затмевает всех, как и положено королеве. Анна кажется по началу комической фигурой. Капризная, неуравновешенная женщина то впадает в истерику, то громко стонет от мучительных приступов подагры, то объедается пирожными.  Но постепенно, слабый голос Анны, какая-то детская неуверенность в себе, бесприютность в роскошных чертогах, 17 кроликов в её спальне, уводят чёрную комедию придворных нравов в иное измерение, и начинаешь задаваться вопросами. Где проходит грань между истинным и вымышленным в альтернативной кино-реальности "Фаворитки"? Заслужила ли Анна историческое забвение и действительно ли она держала 17 кроликов в своей спальне?

Историю пишут долгожители. Они и есть истинные победители, потому что некому опровергнуть их воспоминания и интерпретацию исторических событий. Они решают, что будет написано в летописях и сохранится для будущих поколений, а что канет бесследно в Лету. Долгожителем в этой истории оказалась Сара Черчилль, герцогиня Мальборо. Она умерла в 84 года, надолго пережив всех участников драмы. В конце жизни герцогиня написала мемуары и отвела в них душу. Под ее пером Анна предстала невежественной, боязливой женщиной и слабой некомпетентной правительницей. Досталось и Эбигейл Хилл, кузине-побирушке, которая посмела втереться в доверие к королеве и заняла место Сары.  Именно в мемуарах герцогиня намекнула, что королеву и Эбигейл связывали лесбийские отношения. Правда ли это? Кто знает. Ни Анна, ни Эбигейл опровергнуть герцогиню уже не могли. Сценарий "Фаворитки" основан на откровениях Сары и делает их центром интриги. Но историки рисуют иную картину царствования и личной жизни Анны. Она долго раздумывала над принятием важных решений, но не потому, что была медлительной и неуверенной в себе, а потому что подходила к ним серьёзно, внимательно выслушивала политических оппонентов, без нужды не конфликтовала с парламентом и выбирала деятельных, сведущих министров.

Королеве была суждена трагическая женская судьба.  Лишённая счастья материнства, она пережила 17 беременностей, но ни один из ее детей не дожил до отрочества  и она не смогла оставить стране наследника. А началось всё как в волшебной сказке. Юная принцесса Анна вышла замуж за датского принца Джорджа. И хотя в песне поётся, что жениться по любви  не может ни один король, Анна и Джордж любили друг друга. Современники вспоминают, что они постоянно держались за руки и с удовольствием проводили время вместе. Анна родила одну за другой двух девочек, и счастье молодой четы казалось ничем неомрачённым. Но обе дочери  умерли в младенчестве от оспы. Долгожданный сын Уильям родился болезненным и не дожил до 11 лет. Остальные беременности заканчивались выкидышами или смертью младенцев сразу же после родов раз за разом в течение 20 лет. Страшно представить, как истерзали эти трагедии душу и тело женщины, мечтавшей о материнстве, но неспособной его испытать. Как будто прокляли ее древние боги прародины Йоргоса Лантимоса так же как Ниобу тысячелетия назад.  И пока Сара Черчилль и Эбигейл Хилл сражаются в эпических войнax за близость к королеве, преследуя свои цели и разыгрывая на экране "Всё о Еве" с сексуальными обертонами, неприбранная, стареющая, страдающая Анна в ночном капоте предпочитает нянчиться с 17 кроликами, которых держит в спальне рядом с кроватью. Пушистые забавные зверьки - единственные существа, с которыми ей хорошо и спокойно, ведь они ничего не требуют, и воплощают невинные души её потерянных детей, с каждым из которых ушла частица её самой.

Одержимость Лантимоса животными, которых он упоминает и включает во все свои фильмы, уже стала творческой особенностью, напрямую связанной с его мировоззрением.  Делая оленей, барсуков, гусей, лобстеров непременными участниками нарратива, греческий мизантроп, как будто повторяет вслед за кем-то из мудрецов: "Чем больше познаю людей, тем больше люблю зверей."  Поселив кроликов в спальне королевы, oн осознанно и намеренно допускает исторические вольности, которые, тем не менее, привносят в фильм несвойственную режиссёру проникновенность, освещая хаотичный мир подножек и ударов в спину лучиком гуманизма. В забавных зверюшках современный Овидий выражает своё осознание немыслимой трагедии в жизни  Анны Стюарт. Искренне сочувствуя ей, он создаёт причудливую, прихотливую и печальную аллегорию одиночества, на которое она обречена как женщина и королева.

                                                                                                                                                                                            Кролики -- это не только ценный мех...

        Итак, господин Лантимос решил измениться! Надоедает, наверное, когда тебя знают лишь в узком кругу киноэстетов. Киноэстетов, которые при слове ЛОБСТЕР начинают молитвенно заламывать руки и сразу же переходить к попыткам объяснить суть происходящего на экране. Объяснить, что самое интересное, тем же киноэстетам в том же узком кругу. Захотелось господину Лантимосу более широкого признания и более массивных призов. В первую очередь он решил отойти от своего же правила и практически не участвовать в написании сценария. “Очень уж у меня ассоциации сложные. Как не сниму, все артхаусом называют. Надобно бы чего попроще”, думал он, копаясь в голливудских архивах в поисках достойного материала. И нашел! Сценарий Деборы Дэвис по непонятным современной публике антифеминистким причинам торжественно пылился на полке чуть ли не двадцать лет. Лантимос бережно взял его в руки, сдул пыль с обложки и плотоятно прошептал: “Мы из тебя конфетку сделаем”. И, подумав чуток, добавил: “ Главное, надо добавить сцену с поеданием лобстеров!”

        Чем можно вызвать интерес у обычного кинозрителя? Одна из наживок—историческая личность, желательно поданная под новым соусом. Есть! Берем английскую королеву Анну Стюарт. Исторические события эпохи ее правления можно опустить, не за то массовый зритель платит копеечку, чтобы окунаться в политические интриги прошлого, своих хватает. Зато обязательно побольше о личной жизни, о семнадцати кроликах, о тяге к слабому полу, о грызущей ноги подагре и легко манипулируемом характере.          Выбор эпохи предполагает возможность разыграть следующий козырь—костюмы и антураж. Нашего зрителя хлебом не корми, но дай поглазеть, одновременно обогащаясь эстетически, на парики и рюшечки, великолепие средневековых дворцов и гарцующих лошадей. И оператору есть где развернуться. Согласитесь, легче снять красиво в викторианском особняке, чем в поселке городского типа Афины, штат Огайо.

       Двигаемся дальше. Конфликтующие женщины, желательно создающие любовные геометрические фигуры. Герцогиня Мальборо, сильная, волевая, обязательно интересная, пекущаяся о будущем своей страны. Отравите ее, растопчите лошадьми, изнасилуйте, все равно ее первым вопросом на утро будет: «Как королевство?». Бедная родственница, лимита, приехавшая за покровительством своей родственницы, мечтающая о работе на кухне, а там будет видно. И, конечно же, сама королева, находящаяся на вершине треугольника, слабохарактерная, больная женщина, обладающая неограниченной властью. Теперь надо почаще сшибать их лбами, чтобы искры летели. Шпильки, острые словечки, подглядывания, перешептывания, клубнички, совсем немного, для вкуса.

        Талантливые актрисы. Уже прошедшая испытание огнем в «Лобстере» Рэйчел Уайз. Глазастая Эмма Стоун (кстати, я уверен, что у этой девушки, вопреки россказням о том, что глазные яблоки не растут, глаза увеличивались пропорционально развитию тела). И настоящая британка Оливия Колман, у которой, по большому счету, главных ролей до этого не было. Забежим вперед и скажем, что актрисы сыграли так хорошо, что устроители фестивалей выдвигали их на номинации оптом. И, так как экранного времени у них тоже было практически поровну, возникла проблема: кого выдвигать на лучшую, а кого на второстепенную? Здесь больше повезло Колман: как ни крути, а уважение к носителям королевской крови в обычных людях еще осталось.

     Далее надобно добавить юмора, которого, да не обидится господин Лантимос, в его предыдущих работах кот наплакал. Есть! И из категории «ниже пояса», и тонкого английского, и с политическим окрасом, на любой вкус.

    Обязательно привлечь женскую аудиторию. Мужская и так повалит на топлесс Стоун, а чем привлечь женскую? Один из способов—исключить из сюжета персонажей с резко очерченным мужским началом. Парадоксально, но это работает! Молодые мужчины напомажены, на щеках мушки, возбуждения от них не испытываешь никакого (я так думаю). Старые мужчины слишком стары и ворчливы. И лишь герцог Мальборо призрачным фоном носится от дворца к берегам Франции и обратно, делая это так быстро, что взгляд не успевает его зафиксировать.

     В принципе, все составляющие успеха налицо. Остается мелочь—рука мастера. А господин Лантимос руку свою приложил основательно. И в первую очередь это заметно по степени наслаждения, с которой режиссер препарирует человеческие пороки. А пороками награждены практически все.

Зритель мечется от одной героини к другой, сочуствуя попеременно каждой, не решающийся определиться окончательно. Не успевает он проникнутся симпатией к одной, как она поворачивается к нему таким боком, что хочется бежать от нее к другой, которая через некоторое время выкидывает такой же фортель. Не давая страстям разгореться до шекспировских градусов, Лантимос искусно поддерживает уровень накала в каждом диалоге, в каждой сцене. С завидным постоянством подбрасывает он зрителю очередной вопрос, как королевского кролика, и вот они уже скачут по всем покоям, мельтешат перед глазами: действительно ли доброта ведет к глупости?  есть ли предел любви к Родине?  чем можно пожертвовать во имя комфорта? Оказывается, когда наступаешь на кролика, он тихонько визжит…

       Не забывает господин Лантимос и о своем артхаусном прошлом. Брызги крови невинно убиенных на лице патриотизма. Степенные бальные танцы, внезапно переходящие чуть ли не в брейк-данс. Бега птиц, которые, в принципе, должны летать, а не бегать. Лобстеры.

    У господина Лантимоса конфетка вышла на славу. “Фаворитка” стала фаворитом многих кинофестивалей, одновременно снискав немалую популярность среди массового зрителя. Фильм получился легкий и тяжелый, смешной и грустный, поверхностный и глубокий. Без однозначных выводов и чтения морали. У каждого свой путь, и в конце платить по счетам придется всем.

     Путь самого господина Лантимоса свернул с артхаусных тропинок на хорошо утрамбованную грунтовую дорогу качественного и умного массового кино. Вернется ли он обратно, или будет стремиться еще дальше, к бетонным шоссе голливудских блокбастеров, покажет время.