Космическая одиссея 2001

Произведение не является рецензией как таковой, а, скорее, своеобразным «исследованием», или, если угодно – «поиском».

Содержит смысловые спойлеры.

Рекомендовано для посмотревших фильм или знакомых с книгой.

***

Первый закон Артура Кларка:
«Если ученый заявляет, что нечто возможно – он, несомненно, прав.
Когда же он заявляет, что это невозможно – он, вероятнее всего, ошибается».
…

Третий закон Артура Кларка:
«Любая перспективная техника неотделима от волшебства».

***

Пролог

"Придя в ближайший город, лежавший за лесом, Заратустра нашел там множество народа, собравшегося на базарной площади:
ибо ему обещано было зрелище — плясун на канате. И Заратустра
говорил так к народу:
Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что
должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а
вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к
состоянию зверя, чем превзойти человека?
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или
мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для
сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором.
Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще
осталось от червя, Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще
человек больше обезьяны, чем иная из обезьян.
Даже мудрейший среди вас есть только разлад и помесь
растения и призрака. Но разве я велю вам стать призраком или
растением?
Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!
Сверхчеловек — смысл земли. Пусть же ваша воля говорит:
да будет сверхчеловек смыслом земли!"

«Так говорил Заратустра». Фридрих Ницше.

I. Космос

Космос в интерпретации Кубрика — одна большая монолитная метафора. Отличительными признаками кубриковского Космоса являются его ярковыраженная фотографичность, насыщенность масштабными мизансценами и идеализация космического пространства. Заметь — никаких туманностей, падающих звезд, астероидов. Пуританская сущность и постановка каждого действа явно бросается в глаза — в кадре не присутствует ничего лишнего, акцент — цвета, монолитность, бесконечная глубина пространства. Совершенство форм и их тождественность (!) содержанию. Но даже тогда (1968-ой год) воссоздать Космос — задача фактически непосильная, а не сделать его расплывчатым пиксельным маревом или грудой фонариков-звезд, явно приклеенных к неумело затемненному потолку — решительно невозможно. Вспомните вступительный эпизод «Одиссеи», где Солнце все ярче разгорается, выглядывая из-за парада планет — естественность и совершенность, сбивающая с ног.

Кубрик использует аскетизм и одновременное совершенство и ошеломляющую натуральность своего Космоса для передачи определенной метафоры — человеческая суть переходит на новую духовную ступеньку: теперь Вселенная для него не просто сакральная хаотичная бездна без конца и края, но гармония и порядок; определенный Путь в Глубину Мироздания, к его истокам. Космос перестает быть абстракцией, трансформируясь из застывшей бездны в процесс, внутри которого нет ничего, кроме всепоглощающей тайны, и который, несомненно, когда-либо начался.

Но мы немного отойдем от темы. Попрошу тебя обратиться к словарю Даля, так интерпретирующего слово «начало»: «НАЧА́ЛО: чем начинается бытие или действие; один из двух пределов, между коими заключено бытие, вещественное либо духовное».

Итак, перед дальнейшим прочтением прошу тебя отложить к себе в подсознательную копилку некую солипсическую дилемму: бытие Космоса — вещественно оно или духовно?

Кубрик представляет Человека не просто «исследователем», но и Созерцателем, Эстетом Вселенной. Элементы, демонстрирующие эту метафору, лежат в первую очередь в музыкальном сопровождении. Основная тема произведения — симфоническая поэма Рихарда Штрауса, играющая аккурат по основным смыслообразующим эпизодам эпопеи. Музыка в «Космической Одиссее» это не просто звуковой или атмосферный элемент фильма. Помнишь эпизод со своеобразным «танцем» космических кораблей на фоне аскетичного Космоса Кубрика? Музыка — это часть Космоса. Это его танец. Это торжество Вселенной, безумная, но идеально гармоничная пляска ее частиц (Космос Кубрика, как и было сказано выше, носит идеализационный характер). Но параллельно с этим не следует забывать, на каких конкретно сценах звучит штраусовский «Заратустра». Именно под него встает кубриковское Солнце, образуя симметрию космических масштабов (опять же, отсылка к идеализации Космоса). Именно под «Заратустру» заканчивается первая часть «Космической Одиссеи», и, наконец, именно эта тема играет на преображении Человека в Сверхчеловека, «Дитя звезд». К тому же полное название композиции звучит, как «Так говорил Заратустра», что является косвенной ссылкой на произведение Ницше «Как говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого», где переход Человека к Сверхчеловеку — основной лейтмотив произведения.

II. Сквозь Бесконечность

«Космическая Одиссея» интересна уже тем, что это кинокартина не о Вселенной как таковой, но и не о конкретно Человеке. Ее философия неким образом «монтирует» уже состоявшийся образ Человека на космический масштаб, исследуя его уже не как существо биосоциальное, но как образ Относительного Несовершенства, стремящегося к Абсолютному Идеалу, путь к которому пролагается через непрерывную эволюцию самосознания (этногенез) для последнего и окончательного Божественного «толчка», приравнивания к Богу — влияния третьего Монолита.

До заключительной части рецензии следует сказать еще пару слов о Космосе, но уже отнюдь не кубриковском.

Артур Кларк не воссоздает свою Вселенную как декорацию. Действительно, ведь в качестве платформы для своего размышления он берет весьма мало неограниченного, кстати, пространства, и тем самым Вселенная напоминает тьму, где одинокая свечка выхватывает случайные тени обитателей Земли. Но отнюдь не случайно. Ибо он не исследует Вселенную вместе с Человеком, которого туда поместил. Он ИЩЕТ ее среди множества иллюзий, теней и параллельных пространств, распутывая узел бесконечности. И уже в конце книги в качестве воображаемого инструмента для исследования он использует не смертного Человека, но бессмертное «дитя звезд», прошедшее таинственный «путь сквозь бесконечность» (гениально исполненный в фильме и нигде не имеющий аналогов), в чем и заключается часть инициации для Последнего «Перехода». И вот уже Кларк ищет Подлинную Вселенную, Идеал, пытаясь охватить все космическое пространство полностью, заручившись помощью только родившегося Сверхчеловека, но уже на самом начале поиска произведение обрывается, оставшись у самой границы, отделяющую загадку и ответ на нее…

III. Божественные начала

Я еще раз попрошу тебя вернуться к первому параграфу раздела «Космос». Что есть та самая загадка для Человека, скрытая в глубинах Космоса? Любопытство или поиск столь размытого и расфокусированного на тот момент Идеала (Абсолюта)?

Сразу следует отметить, что небезызвестный Монолит несет в себе не зарождение органики или жизни как таковой. Он даже не несет в себе зарождение сознания: едва зримое присутствие сознательности у обезъяноподобных людей было разжевано Кларком уже на первой странице. Монолит и является той божественной инициацией, которая выталкивает человеческую сущность на новую духовную ступень. Ведь эволюция Человека происходит прямо у нас на глазах (выделить ключевые моменты всечеловеческого этногенеза, как и было сказано раньше, помогает «Заратустра» Штрауса): сначала человекоподобная обезьяна посредством влияния Монолита преображается в Человека, а затем он проходит «сквозь» бесконечность, охватывает всю Вселенную вместе с ее тенями, иллюзиями и подлинником и трансформируется в Сверхчеловека… Но, кхм… В СверхЧЕЛОВЕКА ли? Впрочем, об этом мы поговорим в заключительной части.

Весьма интересно также наблюдать своеобразный контраст, который демонстрирует Кларк. Разум Человека велик как никогда до этого: он создает разумные машины, устанавливает новые научные концепции, колонизирует Космос. Однако конфликт с машиной, созданной им же, выводит на первый план очевидное несовершенство, колоссальную ограниченность сознания Человека. Человек — все еще обезьяна, которая, оттолкнувшись от Божественного, с трудом-временем перетекает в Разумное.

И неизвестно, какую именно идею преследовал Кларк: продемонстрировать Человеку своеобразное размышление о происхождении его этногенеза или печальную, но чрезвычайно резкую иронию: Человек, при всей его сложности и глубине, способен скопить достаточно высокую степень эволюции сознания, но вот перейти на другой сознательный уровень без вмешательства «извне» — не может. И потому Сверхчеловек — это в первую очередь божественная инициатива.

Далее — что же все-таки такое «Сверхчеловек»? Мы пойдем большей частью по лексическому пути. Аналог Сверхчеловека в книге — «звездное дитя». В этом словосочетании я вижу двойственную (не двусмысленную!) метафору: понятие «звездное» выдает в Сверхчеловеке только зачатые божественные начала, а «дитя» предстает перед нами архетипом Нового Сверхчеловечества, только начавшего свой путь по освоению Вселенной.

IV. Лаборантская

«Переход»… «Переход», неоднократно фигурировавший в сим труде — это, естественно, метафора. Но что же есть ее платформа, зерно, суть? (Для начала я попрошу тебя вернуться к определению «начала» и вопросу, следующему за ним). Тут я вынуждена процитировать самые последние строки «Одиссеи» Кларка: «… А он [дитя звезд] выжидает, собираясь с мыслями, взвешивает свои еще не испытанные силы. Этот мир подвластен ему, однако пока еще не совсем ясно, как поступать дальше. Но он что-нибудь придумает». И молниеносно ввернуть цитату уже «Одиссеи» Кубрика — последние кадры фильма — огромное дитя, заслоняющее своим размером саму Землю. Человек покидает планету, становясь Сверхчеловеком, существующим вне дома, фактически внутри пространства Вселенной и способным анализировать ее как цельный объект с помощью своего сознания. Но (!), тут мы встаем перед своеобразной философской дилеммой.

Попробуем поразмышлять о мотивации творцов «Одиссеи» — почему же они позволяют Сверхчеловеку заключить в себе Вселенную полностью? Здесь не следует забывать: сознание (и это еще учитывая его роль как некоего определяющего, обязательного атрибута Человека) — это всегда рамки, система координат. А выход за ее пределы, шаг в бесконечность это уже не эволюция и даже не преображение — это грандиознейшая инициация, приобщение к таинству, немыслимому для Человека и недоступному ему. Это и апогей, и абсурд солипсизма. Это единение с Вселенной, с бесконечностью. С Космосом. И потому уже подобная инициация — это становление Человеком не Сверхчеловеком как таковым, но СверхСУЩЕСТВОМ, одним огромным духовным импульсом, рожденным Вселенной и со временем ставшим ею, трансформирующий свое несовершенство в Высший Идеал и Абсолют — бесконечность, бессмертие, грацию.

P.S. Второй закон Артура Кларка:
"Единственный путь обнаружения пределов возможного состоит в том, чтобы отважиться сделать один шаг в невозможное".

P.P.S. Большее спасибо за помощь пользователей вредина и gar_krol.