Наука сна

Огни – как нити золотых бус,
ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
друзья, поймите, что я вам – снюсь…
Марина Цветаева

     Вы хорошо помните свои детские сны? Не обязательно те, в которых вы парили высоко в небесах, – те, в которых весело смеялись, хлопали в ладоши, рисовали красками и лепили из пластилина, высунув от усердия язык? Самое знаменательное, что, просыпаясь, вы делали практически то же самое. А снилось ли вам хоть однажды нечто пугающее, когда нужно было бежать, а вы не могли сдвинуться с места из-за свинцовой тяжести в ногах? К сожалению, с возрастом эта проблема перемещается из призрачной сферы в действительность. Чуть ли не каждый второй (третий/десятый?) «как каторжник влачит оковы за собой», в то время как многим следовало бы стремглав мчаться от своего житья-бытья…

     В Мишеле Гондри - режиссёре и человеке - привлекает, в первую очередь, его верность самому себе. Его герои так же, как их автор, стилем собственной жизни иллюстрируют принцип: «не стоит прогибаться под изменчивый мир – пусть лучше он прогнётся под нас…». Вернее, им абсолютно всё равно, что о них думает этот самый наш с вами упорядоченный мир, поскольку каждый из них сооружает персональную Вселенную. Но самое невероятное, что мир иногда прогибается под них, если... Если не ломает хрупкий стебель, по которому поступают жизненные соки в диковинный цветок их фантазий.

     «Наука сна» – фильм не столько о снах, сколько о трансформации реальности в тонкие материи. Или о трёх реальностях сразу. Они существуют не в качестве альтернативных вариантов событий, как в «Донни Дарко», «Беги, Лола, беги» или «Осторожно, двери закрываются». Три кита, на которых зыбко балансирует мир Стефана Миру, – это явь; пространство, рождаемое его сновидческим гением; и внедрение жизненных реалий и персонажей в его сны.

Есть сон такой, – не спишь, а только снится,
что жаждешь сна; что дремлет человек,
которому сквозь сон палит ресницы
два чёрных солнца, бьющих из-под век.

(Борис Пастернак)

     Главный герой картины – художник, чей напечатанный календарь «Катастрология» поспособствует «гигантскому шагу мира в сторону абсурда». И вот уже настоящий телевизор летит с моста в воду, а по картонному вещает «Стефан-TV» и мурлычет ВИА в уморительных кошачьих костюмах.

     Среди собрания кинолент Гондри эта – наиболее автобиографическая. После «Вечного сияния чистого разума», ставшего культовым, она разочаровала многих его поклонников, ожидавших чего-то не менее грандиозного. Здесь же инфантильная парочка в интерьерах из передачи «Умелые руки» бездарно врала, герой то и дело по-шагаловски летал и плавал между домами из фанеры, героиня в бесхитростной манере французской Марии Примаченко реализовывала себя через созидательный процесс, а в целом новая работа не несла никаких монументальных концепций. Технически она продолжила его психоделические клипы, где музыканты передвигались в брюхе плюшевой мыши, ходили по Луне, дрались огромными кулаками и плохо дружили с реальностью. В идейном разрезе чудаковатый Стефан – это отчасти alter-ego самого Гондри с его подростковыми увлечениями рисованием, игрой на ударных, мечтой стать изобретателем. Даже блуждание Стефана между мирами уходит корнями в юность режиссёра, когда его семья жила на краю леса и города, и сумрачное обаяние первого противостояло назойливому ритму второго…

     Картина получилась умильной, как агуканье младенца, уютной, как любимые домашние тапочки, и с немалой долей сумасшедшинки, словно взятой напрокат у жителей кэрролловской «Алисы…». Подобный результат был достигнут, прежде всего, за счёт симбиоза привычного кино с анимационными вставками, «как в русских кукольных мультфильмах». «Хрупкость и незавершённость» бутафорских предметов очаровывают. Целлофановая вода, матерчатые игрушки, покрытые белыми простынями снежные вершины, облака из ваты сродни тем, кто их создал, – Стефану и Стефани. Эти двое недовзрослых-передетей не умеют взаимодействовать с суровой правдой жизни. Да что там – они не всегда находят правильные слова друг для друга, зато непохожесть с окружающими их объединяет. «Вернёмся к работе, океан высыхает!» И всё-таки артистический потенциал Стефана выходит даже за границы понятного и дозволенного Стефани. Его трёхмерные очки отвергаются ею по причине повтора и без того трёхмерного мироздания, для Стефана же подлунная без выдумок одномерна…

     Гаэль Гарсия Берналь дарит образу Стефана стопроцентную органичность.

А мальчик соседский 
в прищуре со сна 
прячет что-то такое, 
чего мне не вспомнить.

(Ксения Крапивина)

     Миниатюрному пареньку в нелепой шапке, изъясняющемуся на трёх языках, выказываешь доверие и сочувствие. Веришь даже изобретённой им секундной машине времени, понимая, что, будь на месте Берналя другой актёр, его героя хотелось бы утопить в море из конфетных обёрток. Убедительна и Шарлотта Генсбур в роли соседки Стефани. Долговязая, прячущая заплаканные глаза за стёклами очков, она так же уместна посреди несметного количества рукоделия в маленькой квартирке, как деревья внутри её самодельного кораблика. В большой степени благодаря игре этой пары «Наука сна» удерживается на грани наивного творчества, этакого детского сюрреализма. Её публика – это мечтатели, люди с «головой в облаках», чувствующие себя заговорщиками при звуках загадочной аббревиатуры ПСС*. Её противники – те, кто твёрдо стоит на земле обеими ногами и у кого лубочные конструкции Гондри не вызовут ничего, кроме оскомины. Но, даже находясь в лагере скептиков, нет-нет и пожалеешь о своей принадлежности к нему. Обретая совершенство, ты теряешь спонтанность и становишься заложником фразы, произнесённой Стефани: «Очень трудно достичь эффекта случайности. Если не уследить, всенепременно пролезет порядок…». Твоё пианино звучит в миноре, чудеса кажутся недостаточно волшебными и чересчур нелогичными и горшочек на плите не поёт больше: «Ах, мой милый Августин! Всё прошло, прошло, прошло…». А кастрюля Стефана и иже с ним между тем успешно варит сны по простому рецепту:

     - Для начала возьмём набор случайных мыслей, добавим картины пережитого дня, смешаем их с воспоминаниями о прошлом. «Набор для двух человек» – любовь, дружба, отношения и всё такое прочее. Подкинем песни, услышанные за день, увиденные образы и что-нибудь личное. Думаю, сгодится!

     «Наука сна» – это Страна чудес, созданная из подручных материалов. И пусть Мишель Гондри не изобрёл ничего радикально новаторского в совмещении художественного фильма с анимационным, пусть многое сказали и сделали до него, будут те, кто, как из гоголевской «Шинели», выйдут из его «Науки сна». Ровно через год поскачут в прекрасное и им одним видимое далёко верхом уже не на Золотом Малыше, а на голубой лошади герои «Медового месяца Камиллы». И зазвучат в нашем подсознании взрослых детей, насильно извлечённых из материнского чрева в грубое меркантильное существование, знакомые слова из другой сказки:

     «- Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире является роковой ошибкой.
       - А жизнь – это серьёзно?
       - О да, жизнь – это серьёзно! Но не очень…»

* ПСС – параллельная синхронизация сознания.