атлантическая сельдь, в ней пыль дорог, запах свежеоструганных бревен нового дома, отзвуки шальных бандитских пуль. Короче, пропасть романтики и приключений! Подобные истории способны всю душу перевернуть в средней руки мечтателе, воскрешая неистребимую исследовательскую жажду. Вот и итальянский мальчик Серджио Леоне, с детства влюбленный в манящий образ Америки, вырос и бойко пошел ее пыльными тропками, что характерно, в сторону Голливуда.

Местная киноиндустрия благосклонно восприняла его “долларовую” трилогию. Правда, зачем-то окрестила эту суровую, но искреннюю оду ковбойской крутизне “спагетти-вестерном”. Название в массах прижилось. Долго ли коротко ли, но бюджет на новую киноленту в том же духе Леоне получил. Для воспевания национальной гордости не жалко. Так родилась махровая классика жанра, образец стиля, канонический канон и источник бесчисленных киноцитат — “Однажды на Диком Западе”.

Современный зритель, разбалованный “коротким метром”, должен основательно подготовиться к освоению этого кинополотна. Следует понять, что это очень-очень неторопливое кино. Так что необходимо достать из-под дивана закатившиеся туда за ненадобностью долготерпение и внимание и только после этого начинать сосредоточенно внимать магии, льющейся с экрана. 

А там… Палящее солнце пустыни, гарцующие на конях в клубах пыли ковбои, вяло фланирующие по станции индейцы. Копошащиеся в копоти и грязи рельсоукладчики, что без устали продлевают трансконтинентальный путь вглубь страны. Где-то в прериях, тем временем, под пение цикад мечтает о прекрасном будущем фермер. О ломтях хлеба размером с сарай и о снующих туда-сюда поездах. И, конечно, о собственной станции. И о городке, который будет разрастаться вокруг нее. Неистово гудит паровоз, с которого с обаятельной улыбкой соскакивает красивая девушка из Нового Орлеана. Она тоже стремится к своей нехитрой матримониальной мечте: хорошему мужу, большому дому и рыжим ребятишкам.

Это кино немногословно. Каждое слово тут — по делу. Каждый взгляд — многозначителен. Игра бровями — весома. Да, к западу от Аппалачей водятся настоящие паладины песчаных прерий. В роли беспринципного душегуба — пронзительно-голубоглазый Генри Фонда. Форменный злодей. Роль бродяги с губной гармошкой и темным прошлым отошла на этот раз Чарльзу Бронсону. В его полуулыбке и складках морщин сокрыта большая тайна. Третий ковбой — бандит по имени Шайенн. Мой любимый персонаж. Герой Джейсона Робардса харизматичен, брутален, метко стреляет, кроме того не лишен некого очарования и своеобразного кодекса чести — “ковбой ребенка не обидит”. 

Но не зря в этом фильме Серджио Леоне поставил в центр повествования женщину. Клаудия Кардинале в роли Джил необыкновенно хороша. За внешней хрупкостью и девичьей красой ресниц прячутся недюжинные характер и стойкость, жизненно необходимые на Диком Западе. Именно Джил — та константа, вокруг которой разворачиваются все события этой истории. А Плохой, Очень плохой и Злой (условно говоря) являются ее незыблемым обрамлением.

Немногие картины могут похвастаться выразительным саундтреком. “Однажды на Диком Западе” может. Эта картина наполнена звуками. Ведь Серджио Леоне не обходится без своего товарища Эннио Морриконе. Героическая, создающая нервное напряжение, а в иные минуты расслабляющая — очень узнаваемая музыка талантливейшего итальянского композитора — она является естественным продолжением визуальной части.

Да и вообще, слуховые и зрительные образы создают нехилый эффект присутствия: звуки настолько органично сплетаются с картинкой, что буквально кожей ощущаешь палящий зной и стрекотание цикад, шестым чувством угадываешь металлический звук взводимого курка за секунду до самого звучания. А беспокойные крики птиц, жалобно и заунывно скрипящее колесо ветряка и надоедливое тарахтенье телеграфа накаляют и без того обманчиво спокойную обстановку, которую нарушает лишь надоедливое капанье воды.

Кстати, один из центральных символов “Однажды на Диком Западе” это вода. Как ни странно, в этом засушливом кино она повсюду. Маринистическая картина на стене личного вагона калеки-дельца Мортона, его мечта увидеть Тихий океан и грязная лужа вместо этого. Название земли и фермы МакБейна “Sweet Water” (Сладкая вода) и хриплый смех старого возницы: “Где, где? В этой забытой богом пустыне?” Посмотрим, кто будет смеяться последним, старый хрыч. Клаудия Кардинале с кувшинами живительной влаги для работяг-строителей станции. Короче, “вечная слава воде”, как сказал бы Корней Иванович.

Но вернемся к тому, что олицетворяет красотка Джил. Не саму ли Америку, часом? Молодая, симпатичная, бойкая, с характером и деловой жилкой. Вскормленная Востоком, взрощенная в борделях Нового Орлеана, но прижившаяся и на Западе. В ней сильна жажда жизни, в ее глазах отражается будущее.

Этот фильм подобен последнему бизону, гонимому наступающей цивилизацией, он несется мимо последнего фронтира и исчезает в прериях. Так найдите время и оглядите окрестности этого пожилого и редкого кино. Ведь из таких сказок и легенд и выросла Америка.