Робера Брессона. Если же попытаться составить список современных режиссеров, соответствующих данному критерию, то имя Джима Джармуша, безусловно, окажется в первой тройке. Работы этого культового представителя американского независимого кино, помимо их непосредственных художественных достоинств, имеют одно очень интересное дополнительное качество: это кинодокументы, которые, с одной стороны, являются манифестами, декларирующими теоретические воззрения Джармуша на искусство, а с другой — памфлетами, отвергающими любой компромисс между творческими и коммерческими целями.

Нельзя не упомянуть в данном контексте его "Предел контроля", над криптической составляющей которого Джармуш явно перестарался, из-за чего на выходе получилось не столько художественное произведение, сколько весьма сложный, но от того еще более увлекательный IQ тест. Сделав соответствующие выводы, в ленте "Выжили только влюбленные" автор больше не стал до такой степени увлекаться символaми, отсылками, ребусами и скрытыми посланиями, помещенными в коробки из-под спичек. Напротив, на этот раз он постарался донести свои мысли относительно доступным и понятным для зрителя образом, однако, несмотря на это снисхождение, все же не отказал себе в удовольствии добавить в свое новое детище несколько десятков интеллектуальных упражнений на любой вкус, диплом и возраст.

Здесь есть задачи и для первоклассников (главных героев зовут Адам и Ева), и для пятиклассников (доктор Ватсон со свойственным врачам цинизмом подшучивает над доктором Фаустом, называя его то доктором Стрейнджлавом, то доктором Калигари), и для абитуриентов (заказывая авиабилет, Ева представляется по фамилии Фибоначчи, а на борту самолета читает шекспировский сонет No. 116, автором которого, как оказывается, на самом деле является гомосексуалист Кристофер Марло). Большой интерес эта картина должна вызвать у филологов, ведь Адам был лично знаком с представителями второго поколения английских романтиков и особенно тесно общался с Мрачным Эгоистом, чья мистерия "Каин" в измерении фильма приобретает новый оттенок, как и первая англоязычная повесть о кровососах под незамысловатым названием "Вампир", автор которого открыто не упоминается, но подразумевается в контексте самого Эгоиста.

Любовь в теченье лет не меркнет, не тускнеет
И часто до доски ведет нас гробовой.
Когда ж мои уста неправдой погрешили,
То значит - я не пел, а люди не любили!

 (с)

Не обделяет Джармуш пищей для ума и физиков, которым дается прекрасная возможность посмотреть на "Трансформатор" Николы Теслы, повторить "Жуткое дальнодействие" Эйнштейна, поверив, что "луна существует не только тогда, когда мы на нее смотрим", а также полюбоваться тем, как режиссер-сценарист ненавязчиво рифмует взаимозависимость состояний двух отдельных объектов, имеющих общее происхождение, с Тайцзи, две составляющие которого (Инь и Ян) символизируют концепцию всего мироздания. Исполнено это с помощью двух черепов, которые главные персонажи носят на запястьях. У Адама череп белого цвета (Ян — светлое мужское начало), а у Евы — черного (Инь — темное женское начало). Как же здесь не вспомнить про останки, что изображаются у основания распятия?

Джармуш, мастерски жонглируя всеми этими ингредиентами, в определенный момент начинает их переосмысливать, трансформировать и соединять в свои собственные магические зелья, романтическому аромату которых позавидовала бы и лягушка Зюскинда. Весь этот пафосный и (само)ироничный снобизм (речь идет о фильме) здесь не только уместен, но крайне необходим, поскольку все частицы данного пазла, которые прекрасно смотрятся сами по себе, еще и органично взаимодействуют друг с другом, рано или поздно эволюционируя в ту или иную метафору. Ведь Джармуш называет свою героиню Евой не просто так, а для того, чтобы в дальнейшем положить ей в руки надкусанное яблоко и организовать одно из лучших иносказаний ХХI века. 

Пытаться перечислить все анекдоты не имеет абсолютно никакого смысла, потому что фильм Джармуша — это иглобрюх, который надувается и, направляя свои иглы во все стороны, цепляет все, что только можно. Это, кстати, в каком-то смысле играет против автора, так как к его творению всегда можно добавить что-то от себя. Кому-то, например, покажется, что после встречи в кафе "Тысяча и одна ночь" Марло мог бы увидеться с героиней не в порту, напоминающем ему о Венеции, а, скажем, в экзистенциальном кафе под названием "Тошнота". Другой непременно отметит, что Адам должен был упомянуть об Альберте Камю и в обязательном порядке признаться, что хочет луну, а третий и вовсе обратит внимание на то, что поклонница литературы Ева ни разу за все повествование не напомнила зрителям, что Вселенную иногда называют Библиотекой.

Но сам себе подпольный режиссер изо всех сил делает вид, что не знает про постмодернизм. Время от времени он даже забывает, что снимает кино, начиная уходить куда-то в музыкальный клип, однако и в этом формате умудряется задать совершенно новые стандарты в вопросе адаптации визуального ряда под музыкальное сопровождение и наоборот. Увлечение музыкой очень сильно сказывается на фильмах Джармуша, его работы сложно назвать кинокартинами, это, скорее, киноальбомы, содержащие в себе 10-15 произведений, которые самодостаточны, но дополняют друг друга. Адам и Ева — ветхозаветная комедийная мистерия, Шекспир и Марло — историко-конспирологический детектив, негодная для потребления человеческая кровь — эсхатологический трагифарс и т.д. и т.п. 

Используя свой старый и не раз проверенный инструментарий, Джармуш все же впервые в карьере честно и открыто признается, что говорит о себе, и дело не только в том, что музыка застрявшего в эпохе романтизма Адама — это на самом деле великолепные композиции рок-группы "SQÜRL", основанной самим Джимом. Повествуя о двух вампирах, ставших свидетелями всей человеческой истории, Джармуш на самом деле рассказывает о своей собственной жизни, жизни человека, который на седьмом десятке лет вдруг понял, что остался в той эре, в которой не было не только "selfie", но и интернета. И если когда-то великий американский писатель, также осознавший, что оказался на обочине жизни, попрощался не только с оружием, но и с жизнью, то Джармуш еще находит в себе силы для сублимации. И пусть вокруг одни только зомби, без крови которых, впрочем, не обойтись, но порой жизнь складывается так, что умирать уже поздно.

Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.
Умрёшь — начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь. 

(с)