Он обычный парень, занимающийся обычным делом, которое ему по нраву. Честным делом, приносящим пользу людям. Или боль и горе. Он ищет и находит. Людей, факты, доказательства. Только для нас это – документы, фотографии, аудио и видеозаписи, а для него – грязь, чужая боль, чужая смерть. Болезнь, которой так легко заразиться, принести ее в свой дом на подошвах ботинок, на пахнущих порохом руках, в своей голове, запечатлев навсегда то, что предпочел бы не видеть.

В его вполне размеренную жизнь по схеме работа-дом-попытка убедить жену, что ты бросил курить-работа врывается пленка. Те самые пресловутые восемь миллиметров. Вернее даже не так. Пленка входит в его жизнь неторопливо и вполне обыденно, в виде заказа от влиятельной женщины. А вот когда увиденное навсегда выжигает свои образы в его мозгу, словно паяльником, вот тогда частный детектив Том Уэлс врывается в эту пленку. Переходит на другую сторону камеры. Переключает нас с КВН на криминальную хронику, некрасивую и настолько обыденную, что сводит зубы.

Каждый год число без вести пропавших колеблется в России от 70 до 100 тыс. В США около 800 тысяч только детей, более 200 тыс. человек в Великобритании, из них около 100 тыс. – дети. В среднем от 1 до 9 тыс. исчезнувших детей даже в небольших странах, вроде Бельгии или Испании. В Австралии без вести пропадают по одному человеку каждые 15 минут. Часть из них находят в первые часы. Часть – в первые три дня, и это оптимальный срок. Часть позже – живыми, а чаще мертвыми. И есть особенная прослойка. Их не находят никогда. Они остаются пропавшими.

Реалистичность и депрессивность льется с экрана тяжелым мутным потоком. Они здесь во всем – в лицах актеров, в их эмоциях и движениях. В том, как Том Уэлс инстинктивно вытирает руку об одежду, прикоснувшись к фотографиям с детским порно. В том, как он смотрит на пришедшую на «кастинг» девушку, вынужденную заниматься оральным сексом с дельцом-порнушником, пропускающим таких через себя десятками за неделю. В том, как искупавшись в грязи и дерьме этого мира, он стоит над кроваткой своей дочери. Стоит и думает о том, что ей предстоит в этом мире жить. Соседствовать со всем этим. Играть в лотерею со статистикой.

Каждую секунду в мире на порно тратится 3 миллиона долларов. Каждые 39 минут в Соединенных Штатах выпускается новый порнографический фильм. Часть этой продукции относится к запрещенной в том или ином регионе. Педофилия, зоофилия, некрофилия, снафф. И все это продолжает сниматься. Продолжают существовать общества по защите отношений между мужчинами и мальчиками, продолжают работать тайные каналы поставки детской порнографии и садистского порно. Продолжают бесследно пропадать дети, девушки и юноши. Сколько из пропавших оказывается перед объективом камеры в сыром подвале, чей пол застелен полиэтиленом – достаточно трудно подсчитать.

Музыка не готовит нас ни к чему хорошему. Ритуальные барабаны вплетаются в ритм повествования, гоня его вперед ударами плетей. Каждый аккорд говорит нам: «Сейчас Уэлс не перебирает дела пропавших без вести, не беседует с матерью исчезнувшей девушки, не объезжает стрип-бары с фотографией в руке. Он роет себе неглубокую могилу, он несется на полной скорости к краю обрыва.» Работа детектива показана здесь с мрачной правдивостью со всей ее рутиной и порой даже занудностью. А в качестве центрального стержня служит психологический перелом Уэлса. Наступающий, когда среди неверных супругов, среди махинаций  с наследством и страховкой вдруг попадается То_самое_дело, которое вдруг с непреодолимой силой наваливается на тебя, сжирает твою волю и душу настолько, что превращается в личное. Когда «можно» становится «нужно», а «нанят» - «должен».

Это не развлекательное кино, и не созерцательное. После его просмотра остается осадок, особенно если определенные моменты заставляют вас проводить параллели с реальной жизнью, со своим окружением. С тем, что может в любой момент стать частью вашей собственной реальности. Абсолютно без какой-либо объективной причины. Просто потому что есть оно, и есть твоя жизнь, и жизни твоих близких. И есть теория вероятности.