ждала награда «Житель года» и заслуженные почести. Жизнь ‒ удалась. Но идиллии суждено было исчезнуть в небытии, когда Дикман получил страшное известие: скончался его сын. Все маленькие радости, тешащие душу трудолюбивого отца, мгновенно обесценились. И прописал бы Нильс себе изрядную дозу свинца, но его спасла еще одна новость: в смерти отпрыска повинен местный криминалитет. Черная тоска в душе Дикмана сменилась жаждой возмездия…

Норвежский режиссер Ганс Петтер Моланд ‒ истинный скандинав. Кто еще способен, не меняя хладнокровного выражения лица, превратить мрачную криминальную драму в самую настоящую черную комедию? С кинолентой «Дурацкое дело нехитрое» произошла именно такая метаморфоза. Задав трагический настрой в начале фильма, Моланд трансформировал его в своеобразный анекдот на поминках.

…И вот перед зрителем уже предстают два недотепы-полицейские, чьи профессиональные способности годятся только на выписывание штрафов за неправильную парковку. Следом за «бравыми» копами идут не менее «удалые» бандиты, ностальгически рассуждающие о преимуществах отсидки в норвежской тюрьме. Затем всплывает образ бородатого агитатора, зазывающего Дикмана в ряды «Аграрно-центристской партии»… Еще чуть-чуть и с уст этого субъекта слетит крылатое: «"Нимфа", туды её в качель, разве товар дает?»

Подтрунивает Моланд и над незатейливыми боевиками-триллерами, где безымянная массовка «гибнет» пачками. Напротив, в «Дурацком деле …» после смерти даже самого захудалого преступника или эпизодического персонажа появляется траурная рамка с полным именем усопшего и указанием его вероисповедания.

И всё же, даже крепко прописанные характеры персонажей ничего не стоят без хороших актеров.

Если в большинстве стран смерть приходит к людям в виде скелета с косой, то в Норвегии она предстает перед преступниками в образе невозмутимого Стеллана Скарсгарда, вооруженного обрезом. С каменным лицом и глазами помятого жизнью Барбоса, он похож на работника, которого вызвали на службу в субботу утром. Вот только его занятие ‒ воздавать по заслугам убийцам и наркоторговцам. Полной противоположностью Скарсгарда\Дикмана является криминальный авторитет Гревен по кличке «Граф», сыгранный Полом Сверре Хагеном. В отличии от флегматичного Нильса, в Гревене сразу проглядывает боевой облик воинственных предков. Деятельный живчик, идущий в ногу со временем и не боящийся запачкать свои руки, он ‒ настоящий конунг для своей ватаги разбойников.

Что касается самой динамики киноленты, то Нильс Дикман действует не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой. Так что любители внезапных гангстерских налетов (с уничтожением всего живого) останутся практически ни с чем. Однако, кровь в картине присутствует в полной мере, поэтому приунывшие почитатели натурализма могут возрадоваться.   

Если же зритель устанет следить за криминальными перипетиями, на выручку тут же придут прекрасные, хоть и не лишенные однообразия, пейзажи зимней Норвегии. Снег океаном раскинулся у подножья гор. Студеные водопады несут свои стремительные воды прямиком во владения Хель ‒ древней богини  подземного мира. Застывшая красота северной природы завораживает наблюдателя.

Музыка же, наоборот, редко дает о себе знать, но в моменты её появления легко можно уловить скандинавские мотивы, что вполне соответствует общему настрою фильма.

Кинолента «Дурацкое дело нехитрое» похожа на двойную открытку с изображением горнолыжного курорта и надписью «Норвегия ждет вас!».  Но если раскрыть это приглашение, то там обнаружится фото Нильса Дикмана с винтовкой в мозолистых руках и предупреждение: «Не вздумайте огорчать местных жителей!»