криминальный драматический триллер датского режиссёра Уле Борнедаля "История чужой любви", постмодернистский нео-нуар с жанровой саморефлексией и осознанными ссылками к множеству фильмов прошлого и настоящего.

 

 

В мрачном детективе Борнедаля присутствуют все ожидаемые ингредиенты любимого зрителями жанра. Резкие повороты сюжета, основанные на импульсивном выборе главного героя, вымостившим дорогу в адскую неизбежность. Таинственная молодая женщина с тёмным прошлым, которое она забыла в результате контузии, полученной при роковом столкновении нескольких машин на оживлённом перекрёстке. Зловещий незнакомец, неотъемлимая часть её прошлого, не отпускающего и не прощающего. Холодные пустынные дождливые ландшафты и закрытые двери, настойчиво повторяющиеся в сновидениях и скрывающие опасные тайны. Яростныe и жестокие убийства и избиения, перемежающиеся откровенными эротическими сценами. Бесконечно далекая от хэппи-энда концовка. Но, воспользовавшись знакомыми элементами и условностями жанра, Уле Борнедаль раздвинул его границы, чтобы донести до зрителя свою главную идею: y каждого из нас есть потаённые мечты и страстная потребность в самореализации, возможность для которой жизнь предоставляет очень редко. В сумрачно прихотливом нуаре, Борнедаль размышляет о желаниях, фантазиях, всепоглощающих страстях, бередящих душу, но глубоко затаившихся или забытыx до поры до времени. В действительнсти же, они никогда не исчезают бесследно, а только терпеливо ждут случайной искры, чтобы возгореться в ненасытное, всё выжигающее пламя.

 

 

Йонас,  обычный житель большого города, любящий муж и отец, с юности мечтал снимать красоту мира. Летать на вертолёте и фотографиpoвать землю внизу.  А стал летописцем Смерти, запечатлевая её бесчисленные лица. У него необычная работа. Он - фотограф-криминалист. Искрой, разбудившей пожар в душе Йонаса, стало чувство вины перед Юлией, молодой женщиной, попавшей в страшную аварию, после того, как она резко свернула, чтобы не врезаться в его заглохшую на перекрёстке машину со всей семьёй внутри. Навещая Юлию в больнице, Йонас постепенно втягивается в невольную ложь, представившись семье девушки, лежащей в коме, её бойфрендом, с которым она познакомилась во время путешествия по юго-восточной Азии. Друг Йонаса, опытный полицейский, предостерегает его от сомнительного выбора и необдуманных решений, которые часто становится причиной того, что от людей остаётся лишь контур на земле, отмеченный белой лентой сотрудникoв C.S.I., и посмертная фотография. Но с готовностью примеривает на себя Йонас чужую жизнь и чужую любовь, находя их идеально подходящими ему, видя в них возможность вырваться на свободy oт каждодневной привычной рутины и шанс начать всё заново, с красной строки. Забыть фотографии мёртвых детей.

 

 

Фильм Уле Борденаля начинается с посвящения "Сансет Бульвару" Билли Уайлдера и движется во времени, используя флашбэки. Крупные планы главных героев  часто наложены на сцены их воспоминаний, что помогает раскрытию и лучшему пониманию их внутреннего мира и побуждений. Манера и тональность, в которых снята "История чужой любви", придают ей глубину психологических кино-исследований человеческой натуры, как если бы Ингмар Бергман решил создать нуар в атмосфере "Головокружения" Хичкока с эротическими обертонами "Поговори с ней" Альмодовара, позаимстововав  сюжетную завязку  у романтической комедии "Пока ты спал".  В итоге, "История чужой любви" складывается в проницательное кино-размышление о невозможности понимания даже между самых близкими людьми, о внутреннем одиночестве, о стремлении обрести свободу от взятых на себя обязательств и ответственности, от самого себя. Йонас может повторить вслед за Дэвидом Локком, героем экзистенциальной драмы Микеланджело Антониони, "Профессия: Репортёр": «Я был другим человеком, но произвёл трейд-ин». И главной темой в крутом нуаре Уле Борденаля, сумевшем рассказать и о любви, и о кризисе современной семьи, и об отчуждении в современном обществе, становится отказ от своей индивидуальности, принятие чужой идентичности, как единственной возможности избежать тихоe отчаяниe, в котором ведут свою жизнь большинство людей. Но "Ни один человек не является островом, сам по себе; каждый человек есть часть Материка, часть Суши". Присваивание чужой жизни и подмена идентичности означают и приятие новым обладателем тех нитей, пут и цепей, что связывали их с миром до того, как он произвёл трейд-ин. Какими бы опасными, зловещими и смертоносными они не были. Побег от себя в другую личность оказывается горькой иллюзией, сладкозвучной песнью сирены, заманившей Иону безвозвратно в чрево гигантского Кита.