Весна 1986-го, СССР. Через несколько часов после аварии на Чернобыльской АЭС в зону поражения разбираться с ситуацией отправляются члены правительственной комиссии — замдиректора Института атомной энергии Валерий Легасов (Джаред Харрис) и зампредседателя Совета Министров Борис Щербина (Стеллан Скарсгорд). Позже к ним примыкает энергичная женщина Ульяна Хомюк (Эмили Уотсон)  — физик из Минска, которая самостоятельно догадалась о том, что произошло, и теперь не может находиться в стороне от беды. Тем временем степень масштабов и последствий пресловутой беды осознают далеко не все, а тех, кто осознает, до поры не больно-то слушают. К счастью, разумному меньшинству все-таки удается хоть отчасти настоять на своей правоте…

В то время как российские умельцы снимают про Чернобыль фэнтези в духе «Мы из будущего» (сериал «Чернобыль. Зона отчуждения», 2014–2017), буржуйские сериальные монстры HBO (США) и Sky Atlantic (Великобритания) объединились, чтобы поставить свою — старательно серьезную и совершенно лютую — многосерийную повесть о жутчайшей трагедии конца прошлого века.

Надо сказать, сколько-нибудь путных игровых фильмов на данную тему (видимо, не без оснований слывущую среди наших киношников неподъемной), считайте, не было — разве что «Распад» Михаила Беликова (1990) да «В субботу» (2011) Александра Миндадзе, однако и обе эти картины в народной памяти как-то не задержались.

Пятисерийный англо-американский «Чернобыль» — произведение выразительное, страшное и даже по-своему честное. А то, что сериал, увы, как минимум наполовину безоговорочно фальшив, наверняка увидят лишь русскоязычные зрители (да и далеко не все).

Нет, создатели, разумеется, выложились по полной, притом что ожидать от них творческого подвига, мягко говоря, не приходилось. Так, единственный сценарист и исполнительный продюсер проекта Крейг Мазин дотоле не написал ни одного серьезного сценария, зато сочинил таковые для двух серий «Очень страшного кино», для двух «Мальчишников» и еще для нескольких неаппетитных фарсов аналогичного пошиба.

В режиссерах тут и вовсе — шведский клипмейкер Йохан Ренк. А поди ж ты — кино у таких деятелей получилось вполне взрослое, суровое, с перманентно нахмуренными бровями и сжатыми челюстями. Вот что делает с людьми основательное погружение в тяжелую тему!

Поначалу от «Чернобыля» даже создается ощущение некоего артхауса, сложносочиненного кино не для всех, а для тех только, кто готов к вдумчивому, подчас головоломному просмотру. Но по мере своего развития — уже где-то со второй серии — картина все более и более упрощается; а суть событий, происходящих во второй половине сериала, будет очевидна всякому недорослю и каждому тугодуму.

К сожалению, в ногу с упрощением здесь идет и карикатурность — эта парочка вообще часто неразлучна. Даже при просмотре «Чернобыля» с многоголосым переводом на русский слышно, что в оригинале актеры говорят (на английском, разумеется) как-то не так, как в обычных западных фильмах, — несколько утрированно, что ли.

Свет на эту странность пролила актриса Эмили Уотсон, обмолвившаяся в одном из интервью, что режиссер просил актеров чеканить слова — вероятно, именно так, по его мнению, разговаривали все советские люди. Ну ясно — тоталитарное роботоподобное общество, точь-в-точь такое, как в романе Оруэлла «1984». Как еще могут разговаривать оболваненные социалистической пропагандой людишки? Уж конечно, не так непосредственно и фривольно, как сплошь сытые и довольные обитатели капиталистических джунглей.

Сочетание столь несомненной идеологической «клюквы» с тем фактом, что авторы действительно погрузились в тему и попытались рассказать о ней без передергиваний, провоцирует в русском зрителе нехилый когнитивный диссонанс.

Валерий Легасов, Борис Щербина, инженер Анатолий Дятлов, пожарный Василий Игнатенко — все это реальные люди; и Мазин стремился написать их именно так — как живых людей с их известными мотивами, поступками, судьбами. Однако уже то, что среди этих персонажей шастает полностью вымышленная академичка Ульяна Хомюк, оказывающаяся немыслимо пронырливой и вездесущей, изрядно портит впечатление от хваленого историзма сериала.

Так ведь все эти ребята еще и изъясняются в картине максимально неестественными ходульными фразами, которые ожидаешь услышать скорее в тупом голливудском боевике, чем в «интеллектуальном» историческом сериале.

Резюме

Декор, съемка, страсти-мордасти, вообще все, что непосредственно связано с технической подоплекой пресловутой катастрофы, — это выполнено в сериале на совесть. Но картонность и картинность характеров и диалогов неизгладимо портят общее впечатление. Как ни крути, а в фильмах и даже сериалах зрителям по-прежнему важно узнавать живых людей, а не только подмечать знание авторами предмета.

Евгений Новицкий, 

Мнение автора субъективно и может не совпадать с мнением редакции