счет. Впрочем, Бондом тоже, в первую очередь, движет жажда мести за свою убитую возлюбленную Веспер Линд. Это крайне не нравиться М, и она приказывает лишить агента 007 государственной поддержки.

Первая часть крейгианы-бондианы расколола историю сериала на две части: «до и после Крейга», а кинозрителей – на два лагеря: «обожаю» и «ненавижу» нового Бонда. И ответственность второго шага была как никогда высокой. Насущный вопрос стоял так. Либо в первых же кадрах хитро подмигнуть с экрана и обиженно заявить хулителям «Казино «Рояль»: «мол, ребята, вы, что? не поняли? это шутка была такая?» Затем набить карманы Бонда-Крейга тоннами гаджетов и направить его по дороге, заставленной указателями Коннери-Мур-Далтон-Броснан. Либо, резко вдавив педаль газа в пол, сбросить с капота трупы старых поклонников и без оглядки нестись вперед.

Выбор создателей ясен уже в самом начале. Не давая разобраться зрителям, что к чему, Бонд сразу выжимает из своего «Астон Мартина» 150 процентов мощности, показывая чудеса вождения в горах; ручная камера трясется так, что желудок предательски сжимается даже у представителей хваленой «Догмы»; а внешний вид агента 007 во время первой встречи с М – испачканный, мятый пиджак, ввалившиеся щеки и красные глаза – явно показывают, что английским джентльменом он быть по-прежнему не намерен.

Ожидал ли кто-то иного от режиссера Марка Фостера? Ведь его главным успехом стала картина «Бал монстров», в которой главный герой работал исполнителем смертельных приговоров и представлял собой донельзя омерзительную личность, находящуюся в состоянии войны со всем миром и с самим собой, в первую очередь. А можно ли было предполагать другую историю от сценариста Пола Хэггиса? Ведь он прославился такими далеко не жизнеутверждающими сочинениями, как «Столкновение» и «Малышка на миллион долларов»? К счастью, нет и нет.

К счастью, потому что снимать фильмы про Бонда, все равно, что творить в условиях политической диктатуры, только вместо цензуры петлять приходится между столпами в виде ставших бондианскими штампами мировых интриг, девушек и машин, и чтобы не затеряться между ними надо иметь очень яркий индивидуальный подчерк. Дуэт Форстер-Хэггис взялся за съемки двадцать второго Бонда, как должно быть психиатр берется за украшение новогодней елки. Оставив самую суть, сначала сценарист, а потом и режиссер сделали все, чтобы доказать, что мировая поп-икона Джеймс Бонд сильно и неизлечимо болен. Они наградили его разрушительными внутренними сомнениями и приступами немотивированной жестокости, попутно превратив героя-одиночку в героя одиночества.

Таким образом, создателям «Кванта милосердия» удалось разрешить знаменитый парадокс «Уловка-22» и разорвать замкнутый круг бондианы. Теперь агент 007 может смело заявлять о своей вменяемости, чтобы признать себя сумасшедшим, а следовательно получить полное право двигаться в любом из самостоятельно выбранных направлений. Новая бондиана устами главного героя объявила всем свой основопологающий принцип: «У меня нет друзей», и как агент 007 небрежно бросила старую гвардию поклонников в мусорный бак, напоследок опустошив их бумажники. На сентиментальность нет времени. Грядет 23-я серия, и, судя по тому, что ее режиссером назначен Сэм Мендес, духовным исканиям Бондом самого себя опять будет уделено гораздо больше экранного времени, чем поискам застежек на бюстгальтерах девушек.

Лучшая роль: Джеймс Бонд – Даниэль Крейг
Лучшая сцена: перестрелка в театре под музыку «Тоска» Джакомо Пуччини
Лучшая цитата:
М: Американцы будут недовольны.
Бонд: Я обещал им Ле Шиффра, и они его получили.
М: Они получили его тело.
Бонд: Если они хотели душу, то им стоило заключать контракт со священником.