чудесная в своей простоте и невероятно искренняя картина о любви.

Драматургическая составляющая фильма была бы весьма проста, будь это обычной историей любовных взаимоотношений мужчины и женщины, что обыгрывалось уже квинтильоны раз многими именитыми и не очень режиссерами. Но! Картина повествует о людях, чья весна уже давно позади, у которых за плечами долгая жизнь, полная событий. И тем поразительнее наблюдать перемены, происходящие с ними, тем трогательнее их робкие шаги навстречу друг другу.

Кинолента зиждется на одноименном бестселлере Роберта Джеймса Уоллера. Роман этот в свое время наделал немало шума, став крупнейшим литературным феноменом Америки. Однако говорить о фильме всего лишь как о заурядной экранизации — в корне неверно.
Иствуд-режиссер создал довольно правдивую картину, без прикрас показав бесхитростный быт среднестатистического американца, живущего в провинции того времени (даже заставил Мэрил Стрип набрать вес для большей правдоподобности, дабы она стала походить на настоящую фермерскую жену). Вдохнул настроение, прелесть настоящей, обычной жизни, в которой, тем не менее, нашлось место для совершенно волшебных чувств.

Она — обычная женщина, темно-русые волосы, собранные в скромную прическу, простенькое платье, усталое лицо. Ее чаяния и мечты остались позади, в маленьком городке на южном побережье Италии. Двое детей, «аккуратный» муж, ферма и домик с белыми стенами да красной черепицей — мечта среднестатистической американки. Франческа давно привыкла не думать о себе, забота о детях — первостепенна для любой матери. Это естественно. Ничто не выдает в ней итальянских кровей и чего-то особенного. Но вот легкими штрихами ложатся нюансы: опера по радио, изящный взмах ножкой, томик Йетса, озорная шутка с букетиком васильков, — и образ прежней домохозяйки начинает играть совершенно иными тонами, наделяя ее таким потрясающим шармом. Одно удовольствие наблюдать за Мэрил Стрип в этой роли.

Герой Клинта-актера, надо заметить, не так и далек от привычного нам амплуа.
Все тот же одинокий странник, обладающий душевным благородством, вольный стрелок (только на этот раз из фоторужья) — «последний из оставшихся ковбоев». Воплощение персонажа на экране отличается от книжного героя. У Уоллера Роберт Кинкейд воистину привлекательный и мистический персонаж, с индейским профилем и звериной грацией; экранизируй уоллеровские «Мосты» другой режиссер — мы вполне могли бы увидеть мелодраму средней руки с каким-нибудь смазливым актером в главной роли. Роберт Кинкейд Иствуда — попроще, но и, вместе с тем, естественнее.

Эти двое, в силу своего образа жизни и склада характера находятся на разных полюсах. Он — «человек мира», свободный художник. Она — замужняя домохозяйка, апологет стабильности и семейных ценностей. Что могло их связать? Как могло выйти, что они две половинки единого целого? Парадокс. И те самые 4 дня показали, что в жизни, в обычной жизни — может случиться что угодно. И все непременно случается...

...а отпущенная им на двоих короткая «весна» непременно заканчивается. Необратимость этого — пожалуй, главная составляющая показанной в заэкранье жизни. Настоящей, не заискивающей. Мимолетной.
Каждый раз когда я смотрю на момент расставания в доме Франчески, я чувствую, как мертвенный холод разливается внутри, чувствую, будто это моя история любви подошла к концу, будто сердце взорвалось и разлетелось на мелкие осколки, и это я стою там на темной ночной дороге со щемящей болью в груди и смотрю вслед уезжающему старенькому шевроле, который увозит часть моей души.

«Мосты округа Мэдисон» неизменно проигрывают в популярности современным кинобестселлерам, ибо в них нет смазливых молодых персонажей, экшна, ярких декораций, хэппи энда! в конце концов, однако истории этих отношений веришь безоглядно. Это раритет, антиквариат, старый, с потемневшей позолотой, покосившийся пыльный ретро-столик в лавке старьевщика — только ценители поймут всю прелесть этого скромного предмета прошлого века.
И, в сущности, кому нужен хэппи энд? Ведь никто толком не знает, что такое «хэппи», и где конкретно «энд». Я, как, впрочем, и вы, вольна трактовать концовку ровно в силу своих желаний. «Любовь не знает убыли и тлена» — и ветер, подхвативший прах Франчески (а ранее и Роберта), быть может, унес их далеко от округа Мэдисон, от штата Айова, пронес над берегами солнечной Италии, покружил вокруг колоколен церкви и.. растворил над прериями Африки, дабы они продолжили свое путешествие в другом измерении, в том идеальном мире, где мечты сбываются, и о котором нам доподлинно ничего пока не известно.