контраст от мудрости к беспросветной чепухе и нонсенсу, состоящее в железной зависимости от уникальности характера и склада мысли любого живущего. Имя этой свободе – свобода выбора.

С самых первых кадров, с самого первого эпизода Аменабар ставит нас перед чудовищным парадоксом – чтобы полюбить героя (именно полюбить, а значит проникнуться им и понять его) необходимо… Пожелать ему смерти. Забыть пышущий своей естественностью, и, соответственно, особой безнаказанностью эгоизм, забыть неказистый гуманизм и обманывающие подлинность ситуации экзистенции. Не лгать самих себе и не теряться в мареве альтернатив. Просто отпустить. Как бы это ни было страшно и тяжело.

Странное это дело… Жертва почти никогда не означает жертвенность, но когда все это происходит на духовном, подсознательном уровне, тогда это самопожертвование и урок, когда гибель тела – лишь метафора, последняя точка, замыкающая круг, а длинной он в тридцать лет, и в это время даже полностью парализованный человек любил, мечтал, творил… Мечтал о море, но годы потребовались для того, чтобы наконец научиться обретать его за пределами снов, глубоко внутри изломанного тела.

Почему же мы так быстро принимаем сторону Рамона? Возможно, это бессознательное чувство справедливости по отношению к лишению человека его первородного права, возможно – обыкновенное «взвешивание», абстрактный анализ с долей субъективизма, а возможно – просто сострадание, простое и сложное одновременно, вступающее там, где несет наибольшие последствия, простая эмоция, которая перевесит и мудрость лет, и жажду цели. Даже само по себе слово «эвтаназия» веет неким сюрреалистическим освобождением, больше мудреной инициацией, нежели тупиком и забвением. Ведь даже если сам персонаж погибнет, то, несомненно, найдутся те, кто впитают плоды его опыта. Продукт удивительной силы его духа.

И Аменабар почти дарит нам этот опыт, хотя он и стоил, в свое время, реальных человеческих мучений и ожиданий, сложных решений, недаром, ведь фильм основан на реальных событиях жизни (а в итоге – и добровольной кончине) испанца Рамона Санпедро.

Алехандро Аменабар – профессиональный дирижер человеческой эмоции. Его кино жизненно и объемно, слой интеллектуального груза ложится на яркие, но никогда - гротескные эмоции персонажей, и картина начинает дышать, а ее посыл – усваиваться на подсознательном уровне. Аменабар снимает восхитительно настоящие кинокартины (возможно, его «режиссерской» чуткости он обязан и гомосексуализму тоже). Но именно после его картин в голову проникает одна очень импонирующая мысль – такое кино мог снять только подлинный испанец.

Фильм невероятно эмоционален даже в моменты тихих, спокойный, интеллектуально пресыщенных сцен… В то время эмоции внутри, как море, бушуют и мечут, старые болячки ноют, а судьба в очередной раз не признает прямую кратчайшим путем между двумя точками.

Также и «Mar adentro» веет особой, экзистенциальной притчеобразностью, ведь, казалось бы, не столько важны мотивы и предпосылки, сколько абстрактное последствие действия, но тогда куда бы подевались все удивительные истории, эмоции, переживание героев действа и поражающие воображение совпадения, предшествующие каждому действию, которое когда-либо случилось, случается, и которому суждено иметь место?

Игра актеров великолепна донельзя. И образ, воплощенный Хавьером Бардемом, парадоксально жизненнее, натуральнее самого естественного, рядом с которым любая выжимка из бытового слоя будет холодной и плоской. Научиться ценить жизнь – значит, поддаться власти своего духа, какой бы безумной свободы, каких абсурдных действ он с вас бы не требовал. Творить глупости и безумства, потому что они гораздо жизненнее и здоровее запланированного прагматизма нашего века. Ведь есть только выбор. И Краткий миг жизни. И за него, как-никак, надо держаться. Изо всех сил.

P.S. (так сильно всеми нелюбимый, но более чем скромный мемуаризм) А девочка ярко-ярко-зелеными глазами по сей день будет твердить, отчаянно жестикулируя, переминаясь с ноги на ногу и внимательно смотря на небо – так и так, дескать, жизнь вообще, надо сказать, весьма и весьма удивительна. Ведь никому неизвестно, и даже нам самим, как поведет себя запрятанная глубоко внутри нас стихийная природная сущность нашего духа перед лицом смерти. Какая погода случиться над поверхностью нашего моря. Вот вы, уважаемая N, к примеру, жизнь любите, м?