а мобильному, и вынужден, подобно Улиссу, вместе с временем растягивать пространство: если он потеряет либо случайный звонок, либо ниточку следа, ведущего к похитителям, его невидимая собеседница (Ким Бэсинджер) умрет.

К сожалению, сценарий пошел на переделку к дебютанту в данной области Крису Моргану, а затем попал к режиссеру Дэвиду Эллису, бывшему трюкачу, поставившему «Пункт назначения-2». В связи с чем над текстом дополнительно потрудились двое не указанных в титрах приятелей Эллиса – Эрик Бресс и Дж. Мэкки Грубер, придумавшие и поставившие «Эффект бабочки». Конечно, всю эту компанию невозможно сравнить с Джоэлом Шумахером, режиссером «Телефонной будки», так что отличная задумка воплотилась в результате с некоторым скрипом, скрежетом зубовным и неумолчным воздыханием.

Нужно заметить, что завязка «Сотового» покадрово срисована с пролога к «Эффекту бабочки»: тот же летний день в пригороде, такой же дом, такая же смена средних планов, точно такой же резкий переход к действию, снятый точно так же движущейся камерой и точно так же смонтированный. Потом идут минут десять-пятнадцать какого-то откровенного бреда, посвященного особенностям бюста проходящей по пляжу девицы и размерам полового органа кита. Зачем было вставлять эту ахинею из жанра комедии про тупых подростков – решительно непонятно. То есть на самом-то деле понятно: так авторы собирались показать инфантильность главного героя, которого последующие события заставят повзрослеть и сделают настоящим человеком (собственно, эта идея была заложена еще у Ларри Коэна, который и «Телефонную будку» (см. выше), и «Сотовый» писал как своего рода драмы воспитания). Однако какого рожна было присобачивать именно не вяжущийся со всем остальным фильмом пляжный фрагмент – вот это и вправду непонятно.

Сама интрига выстроена красиво. Простую учительницу биологии захватывают какие-то люди (впоследствии выяснится: коррумпированные полицейские), которые требуют отдать им неведомую ей вещь или по крайней мере вывести на мужа. Соединив провода разбитого телефона на чердаке, где ее держат, она случайно дозванивается до мобильника некоего молодого раздолбая, который теперь оказывается ее единственной надеждой: если связь прервется, надежда умрет, а вслед за надеждой и… Естественно, по законам кинодраматургии скорому разрешению дела (то есть простой передаче включенного мобильника в полицию) мешают возникающие одно за другим препятствия, нанизывающиеся на сюжетную ось, как снежный ком. И все бы хорошо, но подводят детали. Преступники, хорошо подготовившись к захвату (о чем свидетельствует прежде всего то, что они «поселили» в доме похищенной свою сообщницу), забывают унести телефон из помещения, где должны содержать Ким Бэсинджер. Потом один из злодеев об этом вспоминает и разбивает телефон кувалдой – то есть вдребезги, однако заложнице удается с него позвонить (что слишком маловероятно как в силу увесистости кувалды, так и в силу технических познаний школьных учительниц). Затем Ким Бэсинджер легким взмахом ножа убивает здоровенного бугая, аргументируя это тем, что она как биолог умеет резать плечевые артерии. Обычно в голливудских опусах персонажи, прежде чем умереть, принимают полтора-два десятка мощных ударов, перелетают через пару-тройку вертикальных поверхностей, получают несколько пуль, но и тогда удивительным образом выживают; здесь же, наоборот, получивший всего одну рану (да и то в плечо) громила умирает практически мгновенно, успев сказать только слово «сука». Честный детектив Муни в исполнении Уильяма Мэйси, чья рана на шее может в любой момент разойтись, вырубает здорового супостата, затем в полете (!) расстреливает другого, а юноша Райан (Крис Ивенс), подстреленный в ногу, свободно добегает до машины, где удерживают заложников, и без труда расправляется с водителем. Замечу мимоходом, что в методично выверенной «Телефонной будке» не было и следа той развесистой лапши, которую можно лицезреть в «Сотовом». Кроме того, дурацкая легкая музычка вместо подходящего звукового ряда, кроме того, примитивные диалоги, кроме того, не вписывающиеся ни в один сюжетный поворот абсолютно левые герои второго плана… Одним словом, придется мне когда-нибудь, сев в режиссерское кресло, делать римейк этой потенциально талантливой, но крайне раздолбайски сделанной картины.

Vlad Dracula