рядом с катаной. Да и меч был необычный, он был туго привязан к ножнам веревкой. С ним рядом шел слуга, жалкого вида мужичок, судя по всему, богатым человеком самурай не был. Да и грозно он не выглядел. Он всегда представлял себе самурая в латах, готового пойти на смерть в любую минуту, чуть не так взглянул на него и он тебя заколет – имеет право. Всегда опасался их, но не сейчас. Когда самурай свернул с дороги на храм, крестьянин свернул за ним. Зачем? Думаю, сам крестьянин не смог бы внятно ответить на этот вопрос, что-то сильно его заинтересовало в потертом самурае. Крестьянин сопровождал самурая еще долгое время: узнал, что самурая зовут Игучи Сейбей, но все кличут его Сумрачным самураем, узнал, о том, что у него две прелестные дочки и старушка мать, что жена умерла от чахотки. Он ходил с ним на службу, обедал с ним, сражался рядом с ним. Крестьянином я назвал режиссера «Сумрачного самурая» Йодзи Ямаду. Почему назвал его крестьянином? Весь фильм, Йодзи будто жалеет господина Сейбея. Он не похож на других самураев, его доход составляет всего 50 коку риса, на шее висят дети и престарелая мать, что может быть хорошего? Но потом, просто, как может только простой крестьянин и ни один важный господин, говорит – перед нами единственный счастливый самурай.

«Сумрачный самурай» первый фильм трилогии о самураях, второй был «Скрытый клинок», третий – «Любовь и честь». Хотя я бы не стал называть их трилогией, скорее серия, объединенная одной темой. Каждый из этих фильмов самодостаточен, каждый раз новая история, новые темы для разговора, им не нужно полное раскрытие по средствам других картин. Они объединены не только темой о самураях, в них есть ритм, плавный неторопливый, не яркая цветовая гамма, ни каких резких поворотов. Каждое движение – это часть церемонии, часть традиции.

Обычная тренировка превращается в нечто большее. Резким выпадом самурай разрезает воздух, как материю, оставляя за мечом полоску вакуума и этот звук – хлесткий, резкий и короткий, длящийся всего мгновение, но затмевающий непрерывное пение цикад. Быт превращается в красивую постановку, такое ощущение, что после чая, они встанут и поклоняться, выйдет режиссер, так же поклонится с самодовольной улыбкой «я все это придумал». Лишь в бою о церемонии забывают, даже музыка композитора Исао Томита, задающая ритм всей серии, замолкает.

Нужда превратила Сейбея из гордого самурая в практичного крестьянина. Его мало, что связывает с коллегами по работе, отсюда заискивание перед другими самураями. Он был бы лучшим воином, если бы не боялся за свою жизнь, ведь на руках две маленькие дочки, которых нужно поднять на ноги. Тут в роли любящего отца и опустившегося самурая, довольно брутальный актер, с суровым выражением лица, Хироюки Санада, играющего стабильно суровых японских парней в Голливуде. И действительно, пытаться успокоить человека, когда тот прыгает на тебя с обнаженным мечом или отбиваться деревянной палкой от вооруженного самурая, лишь бы только его не поранить, на это надо иметь железную внутреннюю волю и силу. Для соединения мягкости характера с крепостью духа, падшего самурая со счастливым отцом Санада подошел идеально. А его любовная история с Томоэ (Миядзава Риэ), банальная по сути, но трогающая и понятная, а от того и более горькая.

Режиссер показывает своего героя передовым самураем. Помимо отказа от сословных предрассудков, он дает своим девочкам образование, идет против общественного устоявшегося мнения. Тут и «счастливый путь» другой, отличный от «счастливого» пути карьерного роста других самураев.

Здесь нет «движухи» кто, чтобы под этим не подразумевал, но фильм не идет медленно, он течет, подобно реке, ни быстро, ни медленно, а так как должно быть. Перед вами атмосфера, любовно созданная деталями быта, в которую приятно окунуться и рассматривать в поисках чего-то необычного и интересного.