Стоит упомянуть разношерстный актерский состав, где помимо голливудской звезды: и корейцы, и вьетнамцы, и испанцы, и немножечко гонконгцев. В наш век полного смешения культур это не то чтобы важно — это факт, не плохой и не хороший, а данность, с которой надо считаться.

До просмотра стоит настроиться на данную картину. Приготовиться верить. Убрать полностью свои убеждения. Хунг вполне себе обыденно сравнивает низменную человеческую сущность с величественной природой, пускай, природа и не представлена должным образом, в отличие от красок омерзительных человеческих поступков. Два творца от человечества: уподобляющийся Христу Шитао (Такуя Кимура, японец) и маньяк, создающий из своих жертв подобие скульптур (Элиас Котеас , канадец). Первый спасает от болезней, принимая боль на себя, второй творит произведения искусства ценой жизни других людей. Он особенно нуждается в зрителях, роль такого зрителя исполняет Клайн, бывший полицейский, ныне частный детектив (Джош Хартнетт, уроженец Калифорнии). Главным злодеянием  маньяка являются не его жертвы, а то губительное влияние на детектива, который принял его творчество, исполнив его волю. Он заставил его стать зрителем, точнее, заставил сделать выбор в его пользу, исключив другие варианты. По мнению режиссера — это намного хуже, чем насильственная смерть, ведь ни на одной из жертв, персонально, Чан Ань Хунг не останавливается, демонстрируя уже конечный результат — «скульптуры».  Наш маньяк неудовлетворен своим творчеством, ничего не испытывая к жертвам, он создавал холодное подобие своего пустого внутреннего мира. Отсюда каннибализм — детская попытка «наполнить сосуд». В лице Клайна он видит не только понимающего стороннего наблюдателя, но и единственное наполнение его творческого замысла. Мы же должны понять запутанность мыслей частного детектива, причины его тупика, а для этого надо забыть о «летящих щепках». И в этом главное злодеяние маньяка. Как сам в интервью выразился режиссер: фильм «Я прихожу с дождем» просто одержим этими тремя «фигурами мифологии кинематографа и западного мира» — маньяк, частный сыщик и мученик, подобный Христу.

К концу действия, «Я прихожу с дождем» легко отнести к жанру триллера, что в принципе не могло прийти в голову по началу. Музыка въедается в подкорку мозга: когда герой пытается встать, корчась от боли, зрителю в голову упрямо стучится Radiohead или A Silver Mt. Zion. Кровавый арт, бьющий с экрана незадачливого зрителя: чего только стоят «скульптуры» маньяка, изображающие недвижимых существ, в которых угадываются человеческие части тела. Например, шея существа — это голень, а дальше идут бедра, коленные чашечки, ребра, много ребер, выполняющих роль туловища или чего другого, для массивности статуи. Давит на желудки и на мозг сам процесс глупого угадывания «что это, а что это», нежели сами «скульптуры». Символы и образы весьма четки — не размыты: распятие, прощение, целые цитаты из библии. Понтий Пилат в исполнении своеобразного судьи, жестокого мафиози Су Донг-по (Бен Хон Ли, кореец), с его участием происходят лучшие сцены фильма. Герой Хона Ли, поскальзываясь на чужой крови, с холодной страстью, молотком, избивает свою жертву, собственного подчиненного за одно неосторожное действие, не улыбаясь, не получая ни удовольствия, ни удовлетворения, возможно чувствуя лишь брезгливость. Непроницаемая маска жестокости и строгости, которую выдают лишь глаза, это уже вполне повторяющийся персонаж Бена Хон Ли, кочующего из фильма в фильм («Я видел Диавола», «Горечь и сладость»), но это то, что у него получается весьма эффектно. У нас есть Мария Магдалена, излечившаяся от бесов, присутствующая на распятии. В фильме она возлюбленная Понтия Пилата — зовут ее Лили (Чан Ну Йен Кхе, вьетнамка). Девушка прекрасно демонстрирует длину ног и отточенность фигуры, есть пара очень красивых сцен с ней, в которых она выглядит сногсшибательно. Но когда она начинает плакать или говорить, становится не по себе, хочется отвернуться и сделать вид, что тебя здесь нет. Как если бы любимый учитель сказал в своей речи одну несусветную глупость, не относящуюся к предмету, и как мудрые ученики, мы закроем глаза и тактично промолчим.

Несмотря на три главных столпа фильма, трех главных героев, основное время забирает Джош Хартнетт. Его частный сыщик является связующим звеном двух творцов. Подобно ангелу, спустившемуся с небес, герой Джоша Хартнетта, искупая те далекие, но не забытые свои сомнения и навязчивые идеи, отправляется найти сына, Шитао, незримого отца, чей голос мы услышим из динамика, будто свыше. Эти три истории, три героя, соединятся в конце по библейским мотивам, все как положено, распутав, как казалось на протяжении доброй половины фильма, запутанный клубок из рваного монтажа, нелинейности повествования, и немаленького количества героев, обнажив очевидную простоту, которая неплохо чувствует себя в рамках одного жанра.