там, где людей нет, одиночества тоже нет, а чем больше людей, тем и одиночества больше. Он выходит на улицу и движимый своим либидо, ходит от бара к бару, если не получается снять девушку, платит за секс. Вот уже и выходить не хочется, открывается ноутбук, вызывается шлюха, платиться за секс, видео чаты, секс игрушки, дабы быстрей удовлетворить желание  - сложно каждый день ходить по барам, когда тебе уже не 25. И лежа в постели, на мятых простынях, усталое тело чуть ноет в области спины, и проститутка чуть дольше одевается, что-то тянет, но Брендон молчит. И новый день в тюрьме собственного тела, в котором давно живет, будто кто-то другой, иначе как еще объяснить этот стыд.

Сестра Брендона это образчик женской истеричности, с перепадами настроения, от признаний в глубокой любви, стоя на коленях, до ногтей, впившихся в лицо обидчика от лютой ненависти. Ее героиня полная противоположность героя Фассбендера - суетливая, неповоротливая в жизни, движимая порывами, но так похожая в своей незащищенности на брата. Очень яркая роль Кэри Маллиган, нестандартная для актрисы, засидевшейся в «подругах» главных героев. Возможно, это лучшая ее роль на сегодняшний момент, столь простенькая песня «Нью-Йорк, Нью-Йорк», кажущаяся пошлой в начале, что и слушать не хочется, но вот герой Фассбендера роняет одинокую слезу и Маллиган играет уже совсем другими красками.

Многие, как критики, журналисты, так и зрители и не только представители возмущенного женского пола, обвиняют режиссера фильма Стива МакКуина в том, что страдание этого нью-йорского жителя сводится к одному – перепихнуться не удалось. Или наоборот - удалось, смотря, что является большим страданием для конкретного зрителя.  Про прошлое героев, да и про настоящее их, ничего не рассказывается, работает герой в некой фирме с почти пустыми дизайнерскими столами: там он пьет кофе, ходит на совещания и качает порнуху. Таким образом, режиссер, Стив МакКуин, пытался добиться такого важного в кино обобщения, но потом, почему то, оправдывается, намекая между разговорами брата и сестры на их несчастливое или даже тяжелое детство, возможно, связанное с неким насилием. «То, что мы пришли из ада, не делает нас плохими».

Стив МакКуин по сути опять снял инсталляцию, как и в своем дебютном «Голоде», демонстрирую себя, в первую очередь, художником. Он обобщает героя, в результате приходит к банальностям, будь то песня, мной упомянутая или пробежка под классические звуки оркестра. Дешевый драматизм, кровавая сцена с немым криком, совершенно асексуальные постельные сцены. Можно вскричать – банально и пошло, и быть совершенно правым. В дебютном своем фильме «Голод», конкретная забастовка ирландских политзаключенных в конкретной тюрьме выглядела более обстоятельно, а главное к месту, будь то круги, рисованные экскрементами на стенах или руки в воде красной от крови и грязной от немытых заключенных, нежели абстрактное обобщение Стыда.

Но, так или иначе, обобщение состоялось. Неспособность к эмоциональному контакту героя понятна и стремление упростить контакт – секс, быстрый и всепоглощающий – понятен. Свести контакт к механическому движению. Так проще. И главное, что сделал МакКуин, может быть не здесь, а еще тогда, в фильме «Голод», он открыл миру кинематографа немецкого актера  Майкла  Фассбендера, который лично мне, с каждой своей работой нравится все больше. В результате я верю, я сочувствую.

Как тебя зовут? (она чуть улыбается уголками губ, и смотрит на него) Не скажешь? (ее глаза быстро убегают в пол и снова смотрят в его) Меня Брендон. Ты красивая (проводит рукой по ее волосам). Сколько тебе лет?

- Восемнадцать - отвечает она

 - Восемнадцать? Врешь, сука. Родители знают, где ты? (молчит) Откуда ты?

- Из Джерси.

- Да! Я то же оттуда.

- Джорджтаун-роуд  18, квартира 15.

- … я там жил…

- Сейчас там живу я - (улыбается) – Я давно там живу. Отсосу за сотню.