площадку для многих созданных за последние 50 лет антиутопических кино-путешествий во времени. 28 минутная чёрно-белая которкометражка, сделанная в 1962 как фотомонтаж, или как его называли пятьдесят лет назад, фотороман, а сейчас — слайд шоу, легко может затеряться в мощном современном кинопотоке с дух захватывающими видео и аудиоэффектами, но «Взлётная Полоса» — вне времени и за пределами громких эффектов. Она принадлежит к фильмам-легендам, навсегда поменявшим самый дух кинематографа, положившим начало новым жанрам в кино, изменившим на каком-то глубинном уровне и то, как фильмы снимаются и то, как они воспринимаются зрителем. 

 

 

Для меня лично, «Взлётная Полоса» принадлежит к кинокристаллам, пробивающим время, и поднимающим киноискусство на качественно иной уровень. С этой взлётной полосы стартовал жанр современных научно-фантастических фильмов о путешествиях во времени, но Крису Маркеру (род. в 1921 году), создателю «Взлётной Полосы», тесно в рамках одного жанра. Он разбивает границы и его фильм, единственный игровой среди всех, что он поставил, обретает черты антивоенной постапокалиптической фантастики — размышления о судьбах человечества, созданной в сдержанной и от-того ещё более щемящей документальной манере. Но «Взлётная полоса» — больше, чем фантастика. Это пронзительная история любви и страстного желания отыскать её, затерянную во времени, но такую осязаемую, живущую в памяти. Память — самый главная тема фильма — её власть над нами, её настойчивый призыв, сила образов, запечатлевшихся в ней и неотпускающих нас на протяжении всей жизни.

 

 

Чёрно-белые фотографии, сменяющие одна другую на протяжении 28 минут, сопровождаемые голосом за кадром и скорбно-просветлённой музыкой, просто завораживают. Вы всматирваетесь в них, погружаетесь в них, и сливаетесь с обманчивой реальностью, которую они создают, перелистываете страницы жизни, затерявшейся столь далеко на перекрёстке времени, но прозревшей истину, озарившую последний миг. А в то же время образы всматриваются в вашу душу, говорят, беззвучные, с вами и, недвижные, проникают в хранилище затаённых чувств, неясных очертаний и дремлющих глубоко, почти забытых воспоминаний. Повторюсь, фильм сделан, как фотомонтаж, но один единственный оживший образ пробуждающейся ото сна под птичий щебет молодй женщины, находящейся на грани реальности и мира сновидений, воспринимается, как чудо, как шок, независмо, сколько раз вы его пропускаете через себя. 

 

 

Парадокс этого кажущегося простым, поэтичного и поразительно глубокого фильма заключается в том, что так много удалось достичь столь малыми средствами. Как случилось, что коротенький фильм, сделанный как документальный фотороман о падении цивилизации в результате 3-ей мировой войны и стремлении немногих выживших спасти настоящее, пытаясь понять прошлое и достучаться до будущего, станет вдохновением для всех последующих фильмов на эту тему? Отчего его статические образы так проникновенны, что хочется следовать за ними до бесконечности, хотя ты знаешь, знаешь наверняка, что никогда у этой истории не будет счастливого конца? Подобно безымянному герою «Взлётной Полосы», невольному путешественнику по изгибам времени, отмеченному врезавшимся в душу и в память незабыемым, влекущим образом из детства, преследующим его и в прошлом, и в будущем и в разбившемся вдребезги подземном настоящем, зритель «Взлётной полосы» так же подпадает под магию образов фильма, которые останутся с ним очень надолго. Может быть, навсегда. 

 

 

Я узнала о «Взлётной полосе» Криса Маркера, французского писателя, фотографа, режиссера документальных фильмов и фильмов-эссе сравнительно недавно, после пересмотра культовой антиутопии Терри Гиллиама «12 Обезьян» (1995), для которой «Взлётная Полоса» послужила и вдохновением и практически полной раскадровкой. Оба фильма прекрасны и трагичны, и смотреть их желательно вместе, что бы оценить в полной мере. Одно я знаю наверняка — без сдержанно -грустного фильма Криса Маркера, без этого постоянного возвращения к одному и тому же незабываемому детскому воспоминанию, не было бы и мрачных предостерегающих видений Терри Гиллиама.