Отель «У погибшего альпиниста»

В небольшой повести "Отель у Погибшего Альпиниста" братья Стругацкиe удачно соединили классический детектив в его самой захватывающей разновидности "убийство в запертой изнутри комнате" и научнyю фантастикy,  размышляя на тему, одни ли мы в этом мирe и если нет, готовы ли к встрече. Самое запоминающееся в книге это персонажи, постояльцы Отеля, созданные воображением Аркадия и Бориса Стругацких. Они настолько необычные, гротескные и острые на язык, что их высказывания врезаются в память:  "шалуны они, но унылые",   "Я Мозес, сударь, и я Вам не позволю..",  "единственное чадо любимого незабвенного брата Дю Банстрокра", ну и "Дядя, сотворите лучше сигаретку". Книгу отличают закрученный сюжет, изящество стиля, лёгкость языка и замечательный юмор. Тем драматичнее  окажутся заключительные страницы и особенно окончание повести.  Написанная в 1969 году,  она удивительно современна. В этом прелесть любимых и по настоящему хороших книг. Они не стареют и только делаются лучше со временем. Не всегда то же самое можно сказать об экранизациях любимых книг.  К ним книголюбы и кинолюбы часто относятся скептически и недоверием.  Может быть, дело в том, что при чтении никто и ничто не стоит между видением писателя и читателем. Поглощая страницу за страницей, читатель создаёт в   своём  воображении  собственное внутреннее кино, в котором он и режиссер, и сценарист, и оператор, и постановщик, и костюмер, и гримёр,  и кастинг директор. Экранизация же, пусть и созданная творческой группой талантливых профессионалов, в какой-то степени навязывает зрителю видение этой группы как единственно возможное. Если это видение не совпадает с нашим внутренним кино, мы, негодуя,  повторяем как заклинание: "Книга лучше"!

 

Одноимённый фильм режиссёра Григория Кроманова, снятый в 1979 году на киностудии Таллинфильм, нельзя назвать  успешной адаптацией. Очень ему не достаёт стильной ироничности и лёгкой поступи оригинала, но необычный и новаторский для своего времени, он c годaми получил статус культового среди любителей кино. Снятые оператором Юри Силлартом с необычных ракурсов снежные горы, освещённые ярким солнцем на фоне темного интерьера отеля, вызывают ощущение вымораживающего холода, окутавшего отель как снаружи, так и изнутри, и усиливают клаустрофобную атмосферу фильма. Название и отеля и кaртины раскрывается в краткой, но выразительной сцене, которая которая оставляет место предположениям о личности  загадочного «погибшего альпиниста», чей верный пёс по кличке Лель все еще спит под портретом хозяина на стене, на котором тот удивительно напоминает известные изображения Эрнесто Че Гевара. Открывающий фильм  космический электронный рок, саундтрек, синтезированный Свеном Грюнбергом,  по началу обволакивает фильм покровом прекраснодушного романтизма. Но очень скоро в музыке начинают звучать ноты скорбного предчувствия и безысходности происходящего.

 

Фильм снят весьма близко к событиям, разворачивающимися в книге. Пeтер Глебски, полицейский инспектор из большого европейского города прибывает в отдаленную горную гостиницу, чтобы расследовать анонимный телефонный звонок, намекающий на готовящееся убийство. Обнаружив, что это была ложная тревога, инспектор решает провести ночь в отеле. Но после того, как лавина заваливает единственный подьезд к горной долине, отрезая всех её обитателей от внешнего мира, в отеле начинают происходить странные события. Люди видят лицом к лицу своих собственных двойников, погибают жестокой насильственной смертью, а потом вдруг оживают. Гангстеры, террористы, поразительной красоты фемм фаталь, подозрительные личности, все они скрывают какие-то тайны в которых и пытается разобраться инспектор Глебски, оказывающийся в итоге перед тяжелым, практически неразрешимым выбором: следовать ли полицейским уложениям и закону или спасти от неминуемой гибели тех, кто совершил роковую ошибку и отчаянно нуждаются в помощи. Идеального решения не существует, и честный, добросовестный, но лишённый воображения Глебски рассчитывает только на здравый смысл, логику и скептицизм. "Из всех возможных решений выбирай самое доброе" было  жизненным правилом звездолетчика Горбовского, героя многих книг братьев. Но быть добрым это такой же талант, как музыкальный слух или ясновидение, только более редкий.  Колебания Глебски  приводят к  взрывным трагическим последствиям, вызывающим у зрителей размышления о том, кто же были  истинные и невольные злодеи в этой истории. 

 

При работе над сценарием братьям Стругацким явнo пришлось резать по живому, чтобы вписаться в более чем скромные бюджет и хронометраж ленты, нo главную идею книги им удалось сохранить и воплотить на экране. Если бы только у создателей фильма была возможность сделать не короткую, аритмичную 80-минутную картину, а хотя бы мини-сериал. Может быть, тогда сохранилась  бы ироничная интонация повести, всем  героям нашлось бы достаточно времени, все остроумные диалоги порадовали бы в их первозданной законченности. И знаменитый фокусник Дю Банстрокр поражал бы ловкостью рук, и Брюн, единственное чадо незабвенного брата Дю Банстрокра с бледным лицом наполовину скрытым огромными черными очками, массой черных спутанных волос и пушистым красным шарфом неслось бы отчаянно на мощном рычащем мотоцикле Буцефале. И улыбалась бы наивно пышечка-кубышечка Кайса, а унылый шалун, он же гениальный физик Симон Симоне ржал бы своим жутким запредельным смехом. 

 

Две финальные сцены непременно поменялись бы местами. Монолог Глебски, в котором он разбивает четвертую стену, обращаясь к зрителю через 20 лет после завершения истории, просто должен предшествовать сцене лыжной погони, как и было задумано в сценарии. Она стала бы логическим, эмоциональным и опустошающим завершением фильма. Если бы её сняли несколькими камерами,  резко меняющими ракурсы и попеременно выхватывающими крупные планы лиц всех  персонажей, она  могла бы дух захватывать. Братья понимали, что снять её согласно их видению не удастся и  рекомендовали режиссеру совсем не включать её. Они были правы. Вошедшая в фильм, самая главная сцена получилась смазанной, не сфокусированной и, в общем, проходной. Читателю-зрителю приходится обращаться к строкам Стругацких, чтобы воссоздать погоню в кино своего воображения: "... Впереди мчалась госпожа Мозес с гигантским черным сундуком под мышкой, а на плечах ее грузно восседал сам старый Мозес. Правее и чуть отставая, ровным финским шагом несся Олаф с Луарвиком на спине. Билась по ветру широкая юбка госпожи Мозес, вился пустой рукав Луарвика, и старый Мозес, не останавливаясь ни на секунду, страшно и яростно работал многохвостой плетью. Они мчались быстро, сверхъестественно быстро, а сбоку, им наперерез, сверкая на солнце лопастями и стеклами кабины, заходил вертолет.......И тогда внизу тоскливо и жалобно завыл Лель....."

 

“Симон Симонэ до самой своей смерти так и не сказал мне ни одного слова. Ни одного слова. Ни одного”. Пeтер Глебски