Запределье

Иллюзия кино. Кино – это сладкая и одновременно горькая иллюзия. Иллюзия создающая сама себя. Единожды воспроизведя идею, оно не может исчерпать себя, оно развивается и изменяется, когда как иногда в худшую сторону, так и в лучшее начало своего назначения. И назначение этого явления – исследование мира, исследование причин путем воспроизведения образов, неисчерпаемых сюжетов, проработка трудных вопросов бытия, несущее надежду и просветление. Равно и как опрокидывающее в ад безысходности и невозможности поиска решения там, где бессильно само понимание человека, его прямое осознание окружающей действительности. Попытка понять все это и есть непреодолимое влечение к этому явлению, к явлению – кино!

Эмпатия – бессознательное стремление человека к единодуховному сопереживанию определенного, сложного момента окружающей действительности. Если человек может на расстоянии, путем зрительного восприятия ситуации, почувствовать боль и страдание другого человека, или же наоборот, почувствовать радость и эйфорию этого человека, то это все дает огромное преимущество созерцающему, способного на эмпатию, в осознании происходящего в целом, а не частичного, в картине бытия этого мира.

Способность сопереживать героям кинокартин помогает нам, на самом деле, познать наш собственный внутренний мир. Режиссер не лезет в душу к зрителю, он показывает определенный, смоделированный из множества причин, наитруднейший момент нашей жизни, а зритель сам выбирает в силу своего опыта, или осмысления мира, то, что имеет истинную важность или значимость.

Фильм «Запределье» - история двух людей, оказавшихся волею несчастного случая в одной больнице. История двух молодых мечтателей. Трагическая судьба, каждого из них, привела обоих к этому финалу. Разбившийся молодой каскадер, выполнивший сложный трюк, что бы привлечь внимание свое возлюбленной дамы. И маленькая пятилетняя девочка, упавшая с дерева и сломавшая свою маленькую детскую ручку. Два человека, говорящие на разных языках, но объединенные одним временем и местом события. Они едва разбирают слова друг друга, языковой барьер сказывается на общении, но они способны мечтать. Они сами додумывают смысл слов и жестов. Они понимаю друг друга. К тому же, девчушка, как многие дети, обладает талантом к изучению иностранных языков. Ее тяга к знаниям, ее способность представлять яркие образы, все это заставляет ее маленькую волю жаждать общения со всем миром. Она еще не понимает, как на самом деле сложно быть в этом мире. Для нее все происходящее в порядке вещей. Но бессознательно она уже задает себе серьезные вопросы. Почему все это произошло именно с ней?

- Папа, они уводят нашу лошадь.

- Папа, злые люди сожгли наш дом.

- Папа, не ходи туда, злые люди убьют тебя…

Уличить маленькую мечтательницу в бросании апельсинов в священника, что может думать зритель в этот момент просмотра кинокартины? Священник говорит о Боге. Девочка потеряла своего отца, свой дом, папину лошадь, - злые люди забрали у нее это. Злые люди правят бал на этой земле. Нет веры в бога, ибо бог не наказывает злых людей. Девочка это понимает и злится на бога. Но священник не виноват, виноват кто-то другой. Девочка понимает это, и извиняется перед ним. Не в священника бросает она апельсины, а в того, кто не смог защитить ее. Даже когда злые люди отняли у нее все, бог снова не смог защитить ее, и она попала сюда, в эту больницу. Девочка работала в саду у богатых. Она собирала апельсины – единственная работа, которую доверили пятилетнему ребенку. Она упала и сломала руку. Она снова упала, больно и нелепо. Зачем?..

И вот, иллюзия кино приходит на помощь человеку, сомневающемся в необходимости жить. Сомневающемся в положительном итоге своего существования. Интерпретация истории рассказанной девочке на познание мира путем использования кино – мысль, проходящая через весь фильм. Этот чудесный и прекрасный фильм, позволяющий постичь нечто высокое, нечто правильное и светлое. Потому что, попав именно сюда, в эту больницу, и пережив до этого момента эти страшные события своей жизни. Двое искалеченных людей, рассказывая друг другу сказку, сопереживая эту сказку, они смогли помочь друг другу. Они смогли вылечить друг друга. Они смогли исцелить этой сказкой свои отчаявшиеся души. Свершилось чудо!  Вот она могущественная и светлая сила кино! Иллюзия, созданная когда-то для извлечения выгоды, стало способным давать надежду и выравнивать судьбы людей. Давать повод желать лучшего, верить в доброту и подвиг.

Я опять упала, - говорит девочка. Я не нарочно, я случайно, так получилось… Так познается мир. Так мы падаем и встаем. Так устроен этот мир. Нельзя постичь истину, не упав сильно и больно. Нельзя постичь истину, не подсмотрев за упавшим и разбившимся насмерть. Так устроен этот мир,  - это падение вниз и отчаянное стремление подняться вверх. Падая вниз, мы постигаем боль и разочарование, но, только познав боль и разочарование, можно упасть ввысь!

Яркий. Это, пожалуй, самый сильный эпитет к фильму Тарсема Сингха «Запределье» («The Fall»). Извечный сюжет неразделённой любви и смерти вплетён в почти (именно «почти») детскую сказку. Термин «картина» подходит к этой работе, наверное, лучше всего: это действительно художественное произведение – набор ярких образов от жёлтых южно-африканских пустынь до голубых крыш раджастханского Джодхпура, от легенд об Александре Македонском до кечака - обезьяньей песни Рамаяны на фоне буддийских святынь. Актёрская игра во многом способствовала успеху картины у ценителей: чего стоит маленькая Александриа, с трудом подбирающая чужие ей английские слова. Не стоит ждать от этого фильма «драйва». Эта картина намного спокойнее и менее «психоделичнее» другой знаменитой работы Сингха – «Клетки». «Запределье» - не моралите, сюжет не нов, многим, возможно, фильм покажется скучным. Но дизайнерское прошлое Тарсема Сингха позволило сделать «Запределье» по-настоящему ценной находкой для киноманов-эстетов, для которых огромное значение имеют визуальные образы, и, казалось бы, малозначащие, но очень милые мелочи. Именно такие картины относят к категории «кино для избранных». Фильм оставляет за собой долгий эмоциональный шлейф, и некоторая несерьёзность повествования во многом отменяет драматичность сюжета, делая картину позитивным художественным произведением.