Девичий источник

Легенда о девичьем источнике возникла задолго после славной эпохи викингов. В ту пору сталь гремела уже на полях последних крестовых походов, а шведы все реже вспоминали в молитвах Одина и Тора, и все чаще обращались к единому богу.

История эта очень простая и прямолинейная, сколь мрачная, столь и назидательная, была призвана в доступной форме напомнить основные христианские постулаты. В средневековой картине мира предлагалось смиряться со страданиями в жизни на земле во имя спасения души после смерти, и не роптать на бога за сиюминутную несправедливость, ожидая, что вся мудрость его решений так или иначе раскроется со временем – именно это мы и услышим неоднократно из уст персонажей, и затем должны будем вывести из описанных событий.

Также недвусмысленно в легенде противопоставлены христианство и язычество, нашедшие воплощение в двух главных героинях, сводных сестрах Карин и Ингерид. Карин – златовласый ангел, любимица родителей, наивная и чистая помыслами добропорядочная христианка. Ингерид – обделенная вниманием падчерица, черноволосая и вечно чумазая, носящая незаконного ребенка, и решившаяся обратиться к Одину, чтобы он помог ей устроить жизнь.

Есть и другие обязательные персонажи-маски – лесные разбойники, для которых жизнь человека стоит куда меньше тридцати серебренников, невинное дитя, которое не впускает зло в свое сердце, суровый отец, набожная мать и даже древний колдун.

Всё происходящее с ними выглядит идеальным планом бога по обращению отдельно взятой неверной. Ингерид будет суждено убедиться в беспомощности Одина, раскаяться за ненависть к сестре, очиститься, сбросить с души свинцовый груз вины и стать новой надеждой семьи и религии. А всем пострадавшим в процессе воздастся по заслугам – кому в райские сады, а кому к «внущающей ужас горе, изрыгающей пламя, у подножия которой открывается бездна, где кипят медь и железо, голубой купорос и желтая сера…»

По внешним признакам, «Девичий источник» – типичный бергмановский фильм: тут и укоряюще смотрящий с деревянного распятия Иисус и Макс фон Сюдов, переживающий кризис веры, и родные шведские пейзажи. Общее ощущение мифологичности поддерживает нарочито экспрессивная, но гипнотизирующая актерская игра, от аскетичных черно-белых кадров невозможно отворвать взгляд, да и выдохнуть получается только на финальных титрах.

Тем не менее, после выдоха начинает закрадываться недоверие: «Неужели, все и правда так просто?» Ведь от титана филосфского кино ждешь подвоха, второго дна, неразрешимых противоречий. В «Девичьем источнике» их нет. Это, пожалуй единственный фильм маэстро, где все действительно просто, где сказано ровно столько, сколько прочитывается с первого просмотра, и где ответов дано ровно по количеству вопросов.  

Понять, почему так произошло, можно посмотрев на имя автора сценария картины. Достаточно знать, что оно не совпадает с именем режиссера, что с Бергманом случалось очень нечасто. Получилось, что в «Девичьем источнике» «весь Бергман» в форме, а не в содержании. Под видом золотого слитка нам подсунули простую латунь, и этот когнитивный диссонанс после просмотра гораздо сильнее, чем восхищение во время. Стоит упомянуть, что самого режиссера тоже не убедили ни «Оскар», ни «Золотой Глобус», ни специальное упоминание на Каннском кинофестивале. Бергман очень редко и неохотно (что тоже на него вовсе не похоже) вспоминал именно эту картину, и считал ее скорее творческой неудачей.

«Девичий источник» лично для меня – такой себе неуловимый «плохой хороший фильм»: 10 из 10 по шкале IMDB и 5 из 10 по «шкале Бергмана».