Веселый старичок

«Крылышкуя золотописьмом тончайших жил кузнечик в кузов пуза уложил прибрежных много трав и вер…» - Велемір Хлебников

«Ногу за ногу заложив Велимир сидит. Он жив. Всё.» - Даниил Хармс, автор стихотворения «Весёлый старичок», по мотивам которого режиссёр Анатолий Петров снял короткометражный мультипликационный фильм.

Посвящается Grannatt

Как члены сборной России по футболу всегда будут помнить городок с названием Куяба, благодаря пребыванию в котором они (члены) окончательно осознали, что песня группы «Куееэн» «Ви ар зе чемпионс» не про них, так и я всегда буду помнить про мультфильм «Весёлый старичок», благодаря которому я в совершенстве овладел всякими «га-га-га» и «гы-гы-гы». Что характерно, буквально сразу, как по мановению волшебной палочки.

Странное дело: мультфильм «Весёлый старичок» для маленьких детей самое то. Вот только Даниил Хармс, который невольно стал автором сценария вышеупомянутого мультика, заявлял следующее: «Все вещи располагаются вокруг меня некими формами. Но некоторые формы отсутствуют. Так, например, отсутствуют формы тех звуков, которые издают своим криком или игрой дети. Поэтому я не люблю детей».
Впрочем, данные взгляды не помешали Хармсу, который соотносил себя с зигзагом, писать стихотворения для детей с той естественностью, которой в разы больше, чем во взятых вместе «Стоге сена в Живерни» Клода Моне и «Девушки с плеером веером» Пьера Огюста Ренуара.

Понятно, что с Даниилом Хармсом можно иметь дело! И это очень кстати понял Анатолий Петров. Конечно, можно считать милого и чудаковатого Хармса угловатым фриком, который не анализирует внутренних демонов. Да, его стихи психологически необъяснимы, абстрактны и порой лишены внутренней логики. Порой поэт выдавал на-гора жанрово-смысловой мэшап с максимальным размахом крыльев озорного Пегаса.

Должен признаться: я не думаю, что мультипликатор Анатолий Алексеевич Петров являлся поклонником творчества Хармса в глобальных масштабах. Вот только когда он задумал экранизировать стихотворение «Весёлый старичок», он и не предполагал, кого он выпустит на волю. По безликим и выхолощенным коридорам Комитета по делам мультипликации СССР сразу же забегали страшные чиновники-ревнивцы:

- Как? Мультфильм для детей по Хармсу? Что? Хармс?! Это тот, который заявлял, что дети, мол, это гадость?! Это тот, который заявлял, что не любит, когда дети клянчут блинчики?..

1972 год. Время дыхания цепного. Время, когда, как вспоминала мультипликатор Галина Баринова, «фильмы часто резали. У Анатолия Алексеевича обрезаны почти все картины. Так, финал купирован и у «Веселого старичка», персонаж которого, по мнению сотрудников Госкино, слишком много смеялся. Чиновники выразили недовольство, мотивировав тем, что дети, которые будут сидеть в залах на бархатных креслах, могут не выдержать такого бурного веселья и обмочить сиденья…»

Как тут не вспомнить главного героя мультфильма, того самого Весёлого старичка, который как-то «стpашно pассеpдился, но от смеха на тpавy так и повалился: Гы-гы-гы да гy-гy-гy, го-го-го да бах-бах! Ой, pебята не могy! Ой, pебята, ах-ах!..»

«Колыбель качается над бездной. Заглушая шепот вдохновенных суеверий, здравый смысл говорит нам, что жизнь - только щель слабого света между двумя идеально черными вечностями. Разницы в их черноте нет никакой, но в бездну преджизненную нам свойственно вглядываться с меньшим смятением, чем в ту, в которой летим со скоростью четырех тысяч пятисот ударов сердца в час...

В зрелом возрасте рядовой читатель так привыкает к непонятности ежедневной жизни, что относится с равнодушием к обеим черным пустотам, между которыми ему улыбается мираж, принимаемый им за ландшафт. Так давайте же ограничим воображение. Его дивными и мучительными дарами могут наслаждаться только бессонные дети или какая-нибудь гениальная развалина. Дабы восторг жизни был человечески выносим, давайте (говорит читатель) навяжем ему меру.»*

«Весёлый старичок» Петрова входит в мультипликационный альманах «Весёлая карусель» №4. Данный альманах стал неким экспериментальным полигоном, на котором творцы «мульти-пульти» приделывали к советской классической мультипликации 50-х ноги «новой» анимации.

Художники при рисовке «Весёлого старичка» отказались от контуров пером. Нет-нет, они не рубили их топором. Контур по целлулоиду выполнялся кистью. Вкупе с голосом Георгия Вицина всё это создаёт некое живописное озорство, которое заряжает оптимизмом маленьких зрителей на долгие годы.

А взрослые озорники, глядя на экранизацию озорника Даниила Хармса, вспоминают ещё одного озорника - Велимира Хлебникова и его «Бобэоби». То самое «Бобэоби», в котором можно нащупать узлы будущего – «малый выход бога огня и его весёлый плеск…»

___________________________________________

* - В. В. Набоков, «Другие берега»