Прощай, Африка!

«Творческий союз двух итальянцев, Гуальтеро Якопетти и Франко Проспери, не просто создал новый, уникальный жанр в кинематографе, «Mondo Cane», но и сделал этих людей самыми бескомпромиссными и скандальными кинематографистами современности. 

… все документальные фильмы того периода (50-ые – 60-ые годы прошлого века) показывали подогнанный под «нужный формат» мир, лестный взгляду «цивилизованного человека», вместо того чтобы освещать настоящий мир во всем его разнообразии, очень часто грязный, неприятный и кровавый.

Таким образом и родилась идея «Mondo Cane» (в буквальном переводе — «Собачий Мир»), в котором Якопетти хотел собрать кадры настоящей жизни, без прикрас и искусственной ретуши показывающих людское существование в разных уголках планеты, странное, пугающее, смешное, но в любом случае — безумно интересное, все, что мало кто из жителей тогдашнего «цивилизованного мира» видел.

В те времена человек с кинокамерой в большинстве случаев вызывал лишь неподдельный интерес, и мир был еще не готов для революционной стратегии съемок двух партнеров: придти на место событий, (иногда) спросить разрешение на съемку, и без какой-либо подготовки заснять все что происходит. При этом, никому и ни за что не платить! :) 

Начиная работу над фильмом «Прощай, Африка!», его авторы еще не знали, что ему суждено стать самой скандальной лентой их фильмографии. 

А началось все с короткого письма подруги Якопетти, в котором она писала: «Я сейчас в Африке, и Африка меняется». Африка, когда-то идеализированная европейцем, с уходом оттуда колониальных завоевателей Португалии, Франции, и Англии, стремительно менялась, и Якопетти решил задокументировать эти изменения. Над музыкальным сопровождением ленты, снятой в ультрашироком (2.35:1) формате «Techniscope»,  поработал Риз Ортолани. Движение животных или людей в кадре он подогнал под многочисленные «взлеты» и «падения» своих мелодий, что во многих эпизодах фильма создавало необычный и мощный повествовательный эффект. На долгих три года режиссеры с киногруппой отправились на Африканский континент, чтобы своими глазами увидеть все, что происходило там, в связи с обретением «независимости».

Африка, не обладавшая собственной политической элитой, готовой править людьми, была не готова к независимости, в результате чего там разразилась серия кровопролитных и жестоких войн, объективным свидетелем которых и стала беспристрастная камера документалистов.

Все начиналось, разумеется, «цивильно» — белые колонизаторы передавали власть «народным» черным политикам, и возвращались в старушку Европу. А те, кто не желал покидать благоухоженные и цветущие фермы, конечно, оставались, но на свой страх и риск. А уж страха и риска новоиспеченные «хозяева жизни» предоставили «белым свиньям» по полной программе — некоторых просто убили, а другие, видя такой расклад, быстренько одумались, и за копейки распродав имущество, свалили на «историческую родину». Их бывшие владения «по справедливости» поделило чернокожее население, сделав из шикарных некогда особняков коммунальные общаги трущобного типа, а цветущие сады превратив в отхожие места. Досталось «на орехи» и дикой природе Африки, которую белые особо и не трогали, создавая и охраняя природные заповедники, зато уж негры «поработали» над ней по полной программе! Абсолютно бесконтрольное и варварское истребление слонов (мясо и, самое главное, бивни!), зебр, леопардов, гиппопотамов и прочей живности, в конечном итоге опустошило громадные территории, превратив их в жуткое кладбище костей, и спасением оставшихся особей были вынуждены заняться «белые свиньи» из организаций по защите дикой природы.

Но не стоит думать, что варварскому уничтожению подверглась лишь африканская фауна, вовсе нет, подсократилось «поголовье» и самих уничтожителей. Ведь сразу после ухода военных сил Европы и обретения «независимости», многие африканцы занялись своим любимым делом — ожесточенной резней друг друга. Только если раньше это делалось с помощью ножей, луков и копий, что было не особо эффективным, то с попаданием в их мозолистые черные руки «Калашниковых» и «M-16», «производительность труда» подскочила кардинально, в десятки и даже сотни раз! За пару часов вырезать весь город? Не проблема! Приказали уничтожить все мусульманское население Мозамбика? Да не вопрос! Дайте нам неделю... При этом доставалось всем — и правым, и виноватым, и белым, и, ОСОБЕННО, черным, католикам и мусульманам, партийным и без... За всей этой кровавой вакханалией неотступно следовала камера документалистов, запечатлев в процессе поистине уникальные кадры.

Не имея какого-либо жесткого расписания, в своем путешествии по Африке Якопетти и Проспери оперативно направлялись туда, где случалась очередная заварушка, и однажды это чуть не стоило им жизни. Будучи в Кении во время мусульманского восстания, документалисты решили поговорить с повстанцами, для чего отправились в самую гущу событий, где были схвачены, и со связанными за спиной руками поставлены к стенке. На этом и закончилась бы жизнь отважных кинематографистов, если бы не вошедший в последнюю минуту офицер, закричавший расстрельной бригаде — «Стойте! Они не белые, а итальянцы!». («Белыми» повстанцы называли английских колонизаторов.) Хотя этот эпизод был наиболее опасным из всех «африканских приключений», серьезный риск для жизни присутствовал практически всегда, так как зачастую камеры снимали прямо на передовой очередной разборки очередного африканского князька.

Однако не стоит думать, что все было настолько плохо, вовсе нет. К примеру, в ЮАР, в то время, как соседи рубили друг другу руки и жрали печень своих врагов (бывало и такое, каннибализм, как говорится, еще никто не отменял), народ вовсю занимался виндсерфингом, ездил по европейского уровня автострадам, и жил в комфортабельных многоквартирных домах. Правда, лишь в крупных городах (Кейптаун, Йоханесбург), и отдельно друг от друга — маль..., тьфу ты, то есть, белые — направо, черные — налево. А что такого? Политика «апартеида» называется. Зато открыто хоть друг друга не резали, так только, исподтишка, и по ночам...

Не занимая ничью сторону, этот фильм, однако, получился у документалистов ультраполитическим, причем его очевидный месседж о том, что «независимость» на Африку свалилась неожиданно (и, прямо скажем, рановато), и европейцам нужно было уходить оттуда постепенно, не понравился ни левым, ни правым, ни в Европе, ни в Америке.

Так как практически вся Африка превратилась в середине шестидесятых в сплошное поле битвы, то большая часть отснятого документалистами материала содержала насилие в той или иной его форме. Особенно сильные кадры удалось снять в Конго, из-за которых, собственно говоря, в Италии и разразился скандал. Некий террорист «Ганча» поджег деревенскую школу с тридцатью учениками и учителем, а когда на место трагедии подоспели наемники с документалистами, то один из солдат неожиданно вытащил пистолет, и прямо перед камерой двумя выстрелами в упор убил негрилку.

У документалистов тогда гостил Карло Грегоретти, которого друзья пригласили поработать над фильмом, и который в свое время их и познакомил. Публиковавшийся в крупном новостном журнале «L'espresso», Грегоретти в своей статье обвинил Якопетти, оператора Антонио Климати и продюсера Станиса Ниево в военных преступлениях, так как расправа над повстанцами, якобы, происходила по команде «Camera-Action». Разумеется, это вызвало грандиозный скандал не только в Италии, но и по всему миру, ведь было очевидно, что людей реально убивают перед камерой. Вопрос был в другом — делалось ли это специально для съемок по команде режиссера, или документалисты лишь удачно оказались в нужном месте в нужное время, чтобы заснять все эти события. Франко Проспери объясняет эту публикацию и поднятый ею скандал «недопониманием» следующего рода: во время одного из дружеских разговоров между Грегоретти и Якопетти, последний обронил такую фразу — «наемники делали все, что мы им говорили». Как бы там ни было, но в результате этого «недопонимания» в массовом сознании документалисты стали монстрами, якобы обрекавшими людей на смерть перед объективом кинокамеры ради «жареных кадров» и «развлечения».

Разумеется, это было не так, и вскоре материал был доставлен в Рим, где его стали просматривать монтажеры. Среди них был и Паоло Кавара, поработавший над первым «Mondo Cane» и «Women of the World», и по своим личным причинам затаивший злобу на Якопетти. Именно Каваро сделал публичное заявление о том, что видел, как документалисты приказали убить чернокожего, якобы для «драматического завершения сцены», после чего негативы были изъяты итальянской прокуратурой. Пока Проспери в Риме отвечал на идиотские вопросы прокурора, основные фигуранты дела в лице Якопетти, Климати и Ниево вынуждены были вернуться в Конго, чтобы собрать там документальные свидетельства собственной невиновности. Разумеется, они их там собрали, вместе с огромным количеством свидетельств того, что на самом деле они спасли немало людей от расправы, говоря, что те являются нанятыми для съемок работниками. Закончилось же все тривиально — когда судья спросил документалистов о том, были ли сцены убийства людей реальными, они в один голос ответили — «все было сфабриковано, и понарошку», после чего дело благополучно закрыли.

Однако проблемы для «Africa Addio» на этом не закончились, так как в игру вступили политики, внезапно осознавшие, что фильм не дает выгодного им месседжа «свободной и счастливой Африки, наконец-то избавившейся от колониализма», показывая настоящее положение вещей и тот факт, что Африка на данном этапе абсолютно не готова к неожиданно свалившейся на нее независимости. Правительственные цензоры как с цепи сорвались, требуя от авторов существенной «корректировки» ленты, и в результате долгих баталий Джакопетти приобрел славу «политически некорректного» автора, хотя в конечном итоге ему удалось достичь компромисса между заинтересованными сторонами. Все эти скандалы, предварявшие выход фильма на экраны, лишь разогревали интерес публики, благодаря чему лента получила отличную кассу, в очередной раз несказанно порадовав продюсеров. Но вместе с деньгами на голову авторов посыпался вал критики, обвинявшей Якопетти и Проспери в расизме.

Во Франции, к примеру, правительство Де Голля запретило дистрибьютору прокатывать эту ленту, снабдив, правда, свой запрет щедрой денежной компенсацией и даже орденом Почетного Легиона! В Штатах, в свою очередь, оригинальный закадровый текст фильма был переведен с существенными искажениями, чтобы уберечь владельцев кинотеатров и дистрибьютора от «черных волнений». По сути дела это был другой фильм, имевший к тому же новое название «Africa: Blood and Guts», и Якопетти, узнавший про него слишком поздно, уже ничего не мог с этим поделать.

Для обоих партнеров «Прощай, Африка!» стал самым важным проектом их жизни, в создание которого они вложили массу времени и сил, постоянно находясь «на грани». Тем им обидней было, после стольких усилий, прослыть во всем мире циничными кровавыми расистами.

Посмотреть этот фильм нужно обязательно и, желательно, в полноценной, режиссерской версии. Шедевр!»
 

© Сергей Меренков