Время убивать

Часто простое кажется вздорным,

Черное белым, белое черным.

к/ф «Большая перемена»

– Няня, няня, расскажи нам сказку! – кричали белокурые дети, забравшись на колени к этой большой женщине, которая одной рукой могла обхватить их троих за плечи. И пожилая негритянка своим вкрадчивым, бархатистым голосом, способным дергать за самые потаенные нити души, протянула:

– О, дети, это очень старая сказка. Ее мне рассказывала еще моя бабушка. Тогда мы жили большими семьями: нас было семь человек детей, и все мы начинали работать, едва научившись ходить… Вам никогда не приходилось работать, да и вряд ли придется так, как мне. Но вы хорошие дети, вы сможете увидеть в моей сказке то, что не доступно взрослому человеку. Вы другие. Уже другие…

      Далеко-далеко в долине Миссисипи жила девочка и звали ее Черная Шапочка. У нее было много братьев и сестер, любящие родители: набожная мама и папа-лесоруб. Однажды мама послала ее в магазин, за покупками. Дорога пролегала через лес. Возвращаясь обратно, согнувшаяся под тяжестью пакета, Черная Шапочка встретила волка на желтом пикапе. Она хорошо помнила мамины заветы и никогда не разговаривала с незнакомцами. Но тут и говорить не пришлось…

    Тема рабства и сегрегации – излюбленная в американском кинематографе. За последние три года вышло четыре картины, посвященные это проблеме: «Прислуга» Тейлора в 2011, «Джанго освобожденный» Тарантино в 2012, «12 лет рабства» Стива МакКуина и «Дворецкий» Ли Дэниелса в 2013. И это закономерно. Все-таки, рабовладельческий период – огромный пласт в недолгой истории США, а своеобразная «дружба народов» черных и белых, которые так перемешались в «кипящем котле» сегодня – серьезный культурный феномен. Снова и снова американцы возвращаются к этой черной во всех смыслах странице истории, которую, казалось бы, давно пора предать забвению. Почему они продолжают бередить раны и муссировать эту тему? Совесть замучила? Вряд ли. Скорее, это напоминание-предупреждение будущим поколениям о том, что может произойти, если на корню не пресекать расизм. В 1996 не могли и представить, что спустя девять лет Белый дом разбавит черными красками госсекретарь, а еще через четыре года черный цвет станет национальным. Казалось бы, вот она, демократия, вот оно – живое подтверждение черно-белой дружбы, заседает в Овальном кабинете. Но прецеденты с Трейвоном Мартином в 2012 и Майклом Брауном в Фергюсоне в августе 2014  свидетельствуют о том, что тема расизма, увы, актуальна до сих пор.

     «Время убивать» - это призыв к бунту. Дословный перевод названия – «пора убивать», то есть наступил момент, когда несправедливость достигла таких чудовищных форм, что ее пора расстреливать из ружья. Если общество нельзя излечить медикаментозно, то нужно пустить кровь.

      Волк на желтом пикапе догнал Черную Шапочку, отобрал у нее пирожки и скрылся с места преступления. Спустя несколько часов братья и сестры нашли ее в лесу, одну-одинешеньку, и привели домой. Увидев отсутствие пирожков, отец-лесоруб пришел в ярость и не стал дожидаться суда, который грозил волку максимум условным сроком, а устроил самосуд. Отец по совместительству был охотником и хранил дома двустволку. Из нее он и пристрелил волка.

    Для организации художественного пространства выбрали форму судебного процесса, так называемый жанр "юридической драмы" с элементами криминально-психологического триллера. Этот прием довольно распространен, взять, к примеру, «Шесть демонов Эмили Роуз» или «Блондинку в законе», «Перелом» или «Законы привлекательности». В этой картине суд является связующим звеном, скелетом композиции. Этим продиктована система образов и взаимоотношений: жертва-преступник-подсудимый-адвокат-прокурор. Только фокус зрения смещен: подсудимым становится не настоящий злодей, а тот, кто самостоятельно вынес ему приговор. На этой подмене понятий строится конфликт. Месть становится причиной, по которой невиновный человек заменяет виновного на скамье подсудимых. И судят в мире этого фильма не насильников девочки, а ее отца, не убийцу по сути своей. Вынести приговор, то есть решить, виновен или не виновен персонаж Сэмюэла Л. Джексона (как говорится, разобраться, где черное, а где белое), – предстоит зрителю.

    Злодеи в картине настолько прямолинейны и безапелляционны, что судить их не имеет смысла. Всегда интереснее иметь дело с противоречивыми, неопределенными характерами. Тут же все решили за нас. То ли дело Карл Ли, убийца поневоле. Можно осуждать его за самосуд и неподчинение законам демократического общества (правомерно ли говорить о них в контексте этого кино?), но когда имеет место первобытный грех надругательства над ребенком, почему не быть первобытной мести?

    Вопрос вполне философский и разрешается он принципом зеркальности: главному герою, белому адвокату, удается понять клиента, того самого отца-лесоруба, только поставив себя на его место. Параллель с персонажем Мэттью Макконахи (которого вначале рассматривали на роль главного Куклуксклановца), изначально дуалистическим героем, совместившим в себе черты учителя и друга забулдыг-неудачников, и тщеславного подонка прокурора, персонажа Кевина Спэйси, поддерживает идею о равенстве. Ведь ситуации по большому счету одинаковые, разница в цветовом решении. Дочь адвоката ничем не лучше пострадавшей дочери подсудимого.  Ханна могла оказаться в точно такой же ситуации, именно это осознание одинаковой угрозы, а не банальное благородство сподвигло  главного героя защищать интересы Карла Ли в суде. И когда Куклуксклановцы угрожают уже его дочери и непосредственно ему, он становится на место чернокожего клиента и осознает всю тягостность  его положения. Эта идея завела сценаристов настолько далеко, что порой подсудимый у них разбирается в судопроизводстве лучше адвоката и раздает советы. Именно его монолог вдохновляет адвоката на пронзительную слезоточивую речь, которая переубеждает предвзятых, расистски ориентированных присяжных.

    В основе картины лежит дебютная работа писателя-адвоката, коренного арканзасца Джона Гришэма, известного своими юридическими триллерами. Двумя годами раньше картины «Время убивать» они работали вместе с Джоэлом Шумахером в другой криминальной драме, «Клиент». Для Шумахера характерна эта атмосфера всеобщего отчаяния в основе истории о плохих ребятах. Но постепенно, как свет в прорези для глаз в наволочках Куклуксклановцев,сквозь тучи пробиваются лучи надежды.

    И все-таки, в сравнении с работами чернокожих режиссеров – Стива МакКуина и Ли Дэниэлса, этот фильм менее искренен. Это очередная сказка о добре и зле. Только с расовым подтекстом. В нем нет той боли, с которой сняты «12 лет рабства» и «Дворецкий». Оно и понятно, режиссер-то белый. Он в очередной раз показывает нам историю о том, как хороший, пусть и не во всем и не сразу, американец спасает чернокожего парня. Фильм призван вызывать патриотические чувства и с самого начала понятно, чем он кончится. Ни о каких муках совести не может быть речи, фильм вовсе не о том, «какие мы плохие, потому что практиковали рабство», а о том, «какие мы хорошие, потому что искоренили его». Отсюда и прямолинейные отрицательные характеры и мир-дружба-жвачка на фоне дома мечты простого американца в конце. Зло повержено и наказано, как это часто бывает в сказках. Добро восторжествовало, да здравствует суд, самый гуманный в мире, «и жили они долго и счастливо».