Плохой лейтенант

Недобрый полицейский (Николас Кейдж), маскирующий хамством золотое сердце, ценой дорогих трусов и серьезной травмы спины спасает во время урагана Катрина подследственного из затопленной кутузки. Получив повышение по службе и пожизненную зависимость от болеутоляющих, он приступает к расследованию дела об убийстве эмигрантов-африканцев. Следствие, зашедшее почти в тупик из-за отсутствия вещдоков, осложняется рядом факторов: долгом у подпольного букмекера (Брэд Дуриф), растущим по экспоненте с каждым поражением местных футболистов, романом с проституткой (Ева Мендес) и прогрессирующей наркоманией, из-за которой болеутоляющие порошки приходится вымогать у посетителей ночных клубов методом грубого шантажа и развратных действий.

Ответ на вопрос, кому пришла в голову идея снять римейк священной коровы 90-х — "Плохого лейтенанта" Абеля Феррара — лежит в титрах: и в первую картину с Харви Кейтелем, и, поддавшись моде на римейки, во вторую с Кейджем вкладывал деньги один и тот же продюсер Эдвард Прессман. Хорошая новость, что "Плохих лейтенантов" будет теперь не один, а два, целый год провоцировала в киноманском сообществе возмущенные микроинсульты, а также потоки нецензурной матерщины у автора оригинальной версии. Как доносят СМИ, Ферара, размахивая кулаками и брызгая слюной, сердечно пожелал всей шайке-лейке, покусившейся на его гениальное дитя, сесть в одну машину и взорваться. Но весь терапевтический эффект от воображаемого самоподрыва Мендес с Кейджем испортил киноманскому сообществу Вернер Херцог, режиссер фильма, немыслимым образом оказавшийся в одном с ними салоне.

Двусмысленную ситуацию, когда за сомнительную американскую поделку взялся монументальный европеец, сознательно влипший в Голливуд перед выходом на пенсию, прекрасно разрешил сам фильм. Взрывать, конечно, тут никого не надо. Если взять Херцога как факт мирового кинематографа за сто процентов, то даже той десятой части, которая угодила на экран по договору с Прессманом, оказалось достаточно, чтобы превратить Кейджа из унылой брюквы, каким мы его знаем последние лет пятнадцать, во что-то человеческое. Нечеловеческая точка зрения на лейтенанта, помещенная в зеленые глаза ползающих по экрану игуан и крокодилов — опять ход гения, и тоже входит в десятину авторских безумств, оговоренную с американскими продюсерами, но большой роли в фильме не играет. Действительно ошеломляющее впечатление производит скорее то, как сатанински похохатывает, вырывая кислородные трубки из старушек, раздышавшийся наконец-то Кейдж, а Ева Мендес — верещит и матерится, как последняя хабалка, которой влезли в сумочку.

В общем, карьерные результаты Херцога в американском кинобизнесе пока не ошеломляющие, но зачин положен — сейчас он работает уже над вторым коммерческим проектом, хоррором с Уиллемом Дефо и Хлоей Савиньи. Кто-то посчитает, что затея спасать жанровые фильмы одной десятой Херцога — благородная и нужная. Мы же смотрим в будущее без оптимизма: американским жанрам требуется более основательное переливание крови, а немец Херцог, дай бог ему здоровья, человек совсем не молодой. Да и Золотой пальмы с Золотыми львами ему до сих пор не дали.