Амели

Те, кто еще сохранил в ладонях жаркое прикосновение волшебной палочки, могут крикнуть вместе со мной: - Раз, два, три! – кофе, Амели, нам неси!- И тогда все начнется. А если постесняются и не крикнут, или же просто не любят кофе, то пройдут мимо, не заметив этой двери – что как в сказке – открывается в мир несбыточного.
Здесь все так, как не должно быть, или лучше так – не все так, как должно быть.
Духом сюрреализма пронизан, прямо-таки пропитан весь фильм – от жужжания мясной мухи, до … всего остального. И каждый уголок интерьера, и каждый написанный и ненаписанный портрет - все похоже на сон « Амели в стране чудес», где за кадром за нами наблюдает улыбка Жан-Пьерского кота.
Это магический «сю» реализм, где несомненно одна из улочек этого сказочного Монмартра извилистой дорожкой теряется возле города затерянных детей.
Амели живет, как все мы – большей частью в своих мечтах и снах, стараясь как можно меньше и безболезненнее сталкиваться с этой ненавистной реальностью (которая вопит из телефонной трубки про бритые ноги – и Амели в ужасе вешает трубку). Может так жить интереснее и безопаснее, но Стеклянный Человек просит Амели попробовать… быть, существовать. Не бояться разбиваться …водой об пол. От этого еще никто не умирал. Он просит девушку попробовать жизнь на вкус, ощутить ее, трогать, дышать ею.
Мне кажется, я, как собака, порылась и отыскала-таки эту идею - любовь стоит того, чтобы за нее сражаться. Рыцарь побеждает своего дракона во имя прекрасной принцессы. Принцесса побеждает страх во имя любви. Это не просто реверанс, это достойный ответ Человека.
Дорогая, милая, отважная Амели Пулен! Можно уйти от реальности, спрятаться за нарисованной дверью и жить в игрушечном домике на 6 этаже. Но мы, твои соседи – смотрим, как робко ты шагаешь навстречу своей судьбе. Мы тоже робки – не смотрим, а выглядываем из-под опущенной занавески, украдкой заглядываем в замочную скважину – и жадно ловим каждое движение этой самой жизни! И как мы жалки при этом.
Каким бы замечательным ни был наш сон, действительно прекрасным его делает наш сознательный шаг – пробуждение в реальности, и тогда наша жизнь будет похожей на сказку.
Когда Амели бросается к двери - сон заканчивается, начинается жизнь, - и не случайно сама графика фильма меняется. Это уже не кулуарное тусклое освещение маленького мирка – это кадры документальной съемки. Это мир, куда нас приглашают проснуться.

Хлоп ложечкой – и треснула сахарная корочка в чашке; рука заползла в мешок с фасолью, гипсовый гном затеял путешествие, и, показалось, что с картинки на стене кто-то подмигнул… Тем временем, стеклянная крышечка выскользнула из рук, покатилась по полу, стукнулась о плитку кафеля и…
Боже! Этот мир не похож ни на что! Ну, вернее, нет. Похож, конечно. То, что режиссер в прошлом аниматор, видно за сто шагов. Он словно подворовывает образы из детских комиксов, приправляет их иллюстрациями к «Алисе в стране чудес» и формирует это удивительное, почти «карамельное» кинопространство, которое, разве что, надкусить не удается.
Не удивляйтесь, когда Вас неожиданно(!!!) накроет восторг от происходящего на экране, сразу после того, как в кадре появится муха из семейства «мясных». Это нормальное состояние. Похожее происходит в тот момент, когда впервые увидишь нечто умильное в соседнем зоомагазине. Но здесь-то гарантировано – полтора часа волшебного зрелища. С катарсисом и всеми делами))). Подумать только(как говорил друг моего детства Иа-Иа), сколько поэзии может наличествовать в отдирании обоев, или прилипших к ногам трусах))).
Маленькая женщина в больших черных ботинках берет на себя смелую миссию вылечить застарелые психологические болячки окружающего мира, при этом боязливо и нехотя вспоминая о своих собственных. Жаждущие любви – да полюбят, незрячий – да увидит, страждущие – да обретут успокоение. И только сама Амели никак не израсходует все резервы собственного одиночества. Она лихо раздвигает границы чужих миров, раскрывая бесконечные возможности жизни, и проявляет при этом ежиковую колкость, когда дело доходит до нее самой. Беззащитная сердечность главной героини очаровывает. Амели Пулен топает по Монмартру с уверенностью пятилетнего ребенка, не ведающего всех горестей Вселенной, и совершенно искренне страшиться возможности собственного счастья. Вместо того, чтобы открыться предмету обожания(как делают все лишенные излишней чувствительности барышни), она завлекает его в игру «а ну-ка, отыщи», после чего в судный час бежит от по уши влюбленного победителя семимильными шагами. И вот… а, хотя и так понятно, что все будет хорошо))). Дело не в этом!
А дело всё в том, что кино смотрится на одном дыхании от начала и до конца. Порой даже с полудебильной улыбкой на сияющем лице. Но и это все в духе фильма. Бредовая маниакальность персонажей будто черпает свои ресурсы то ли из Хармсовского абсурда, то ли из Бунюэлевского сюрреализма. Чего только стоит старик, компостирующий лавровые листья, или рыбка, склонная к попыткам суицида. В некотором роде автор отсылает нас к своим же собственным «Деликатесам»(кто не смотрел – смотреть срочно!!!), где, совершенно очевидно, начинался «большой путь» его несравненных «чудиков».
Нет смысла долго рассыпаться в комплиментах актерской игре. Сам материал не диктует исполнителям способов раскрыть всю глубину их "дарования". Мир явно «не рушится под ногами героев, стоящих на грани, и теряющих последнюю веру в спасительную силу любви и преданности»))). Нет, здесь не столько характеры, сколько – маски, созданные режиссером посредством качественного материала(уж, простите, за такое определение). Но оттого не менее прекрасны и Одри Тоту, и Матье Кассовиц и вся та забавная братия, которая так мило сосуществует в этом фильме.
Ну, и если кто-то скажет, что эти «янтарные» виды Парижа – вовсе не «прелесть что такое!», то… и черт с ним!!!
Да. И, конечно, музыка Яна Тирсена – вне конкуренции! Если еще существуют те, кто еще не слышал – Боже! Как я Вам завидую!!! Открыть для себя такое! Последний раз подобная самобытность была присуща разве что музыке Бреговича. Это не просто саундтрек к фильму – это и есть фильм. Вернее, та неотъемлемая его составляющая, без которой материя картины была бы очевидно ущербной, и могла бы получить щедрое «пособие по инвалидности» от мировой критики.
Кино – чудо! Кино – очарование! Хочется пересматривать не раз и не два! Да что там! Это ж как запах импортной жвачки в серых буднях советского школьника. Даже не то, чтобы пожевать(!), а просто понюхать еще, еще и еще!..