Молчание моря

Ремейки — это всегда деликатное и опасное занятие, а когда речь идет о ремейках классических кинокартин, то в какой-то степени и вовсе недостойное. И дело даже не в том, что приходится брать идею за руку и шагать с ней по тонкому льду времени к берегу, на котором стоят другие зрители с другим настоящим и, возможно, другим прошлым. Дело в том, так ли это необходимо. Ведь классика на то и классика, чтобы быть лицом и душой определенного временного отрывка с прилагающимися к нему характерными чертами, событиями, явлениями, и, разумеется, переживаниями.

Картина Жан-Пьер Мельвилля «Молчание моря», снятая одним из самых ярких представителей французской «Новой волны» в далеком 1949-м году, является именно таким кинополотном. Оно — дитя своего времени, прошедшего времени. Причем эта лента устарела не только с точки зрения темы (хотя, я уверен, что найдутся желающие поспорить со мной в данном вопросе), но и в плане принадлежности к конкретному кинематографическому течению, к которому на кладбище кинонаправлений успели присоединиться его «дети», причиной смерти которых стал чересчур высокий уровень зависимости от «родителя».

Пьера Бутрона я до просмотра «Молчания моря» образца 2004-го года не знал совершенно. А сейчас немного узнал. И знаете, он меня чрезвычайно заинтересовал. Заинтересовал своей творческой свободой, и это касается не только постановки, но и философии его детища. Он в лучших традициях постмодернизма воскрешает прошлое для того, чтобы переосмыслить, но, при этом, не только не использует иронию — одну из основных инструментов постмодерниста, но и абсолютно не боится показаться наивным, а это, уверяю вас, является самым большим страхом почти всех представителей данного культурного феномена.

Режиссер не просто образует связующее звено, этакий своебразный мост между днем вчерашним и днем настоящим, но и находит в прошлом вечность, проникая в него через щелочки между секунд, через аккорды музыкальных произведений, через взгляды действующих лиц… Боже! Как же двусмысленно в данном контексте звучит словосочетание «действующее лицо»! Ведь героиня не просто смотрит на героя, она видит в его глазах зеркальное отражение того, что творится у нее на душе. Она не просто отводит взгляд, она боится того, что может вдруг случайно познать эзотерику происходящего.

А что там, кстати, горит на огне химии и, одновременно, тлеет под давлением обстоятельств? Желание! Да, это еще не любовь, это желание полюбить, желание отдаться, желание взять (прошу не воспринимать это буквально). Герои неустанно ищут любви, ищут возможности полюбить и быть любимыми. Любовь для них — это способ уйти от окружающего мира, в котором для нее существуют лишь символы прошлого, а для него — обязанности настоящего. Он осознает, что остается для нее врагом несмотря на вежливость, манеры дворянина и снятое немецкое сукно, а она понимает, что, отвергая, не перестает хотеть принять.

Действие в основном происходит в интерьере, однако, несмотря на данное обстоятельство, картина смотрится крайне легко, во многом благодаря оператору Алену Ревенту, который использовал все возможные способы, чтобы сделать фильм свободным и живым. Он снимает отражения в зеркалах, он снимает тени, а порой он даже снимает тени, которые отражаются в зеркалах. Давление замкнутого пространства улетучивается как по взмаху волшебной палочки, но все же главная заслуга в этом деле принадлежит взглядам персонажей…

Музыка Баха не просто сопровождает происходящее, но и комментирует, дополняет. Трансофрмации закадровой музыки во внутреннюю и наоборот и великолепно исполнены, и осознанны с точки зрения взаимодействия эстетики и этики. Волшебство произведений Иоганна Себастьяна раскрывает свою космическую сущность на бытовом уровне, божеством проникая в человеческий мир.

Сценарная основа на первый взгляд кажется довольно простой и понятной, однако имеет свои особенности. Например, второе поворотное событие происходит за 10 минут до конца и совпадает с кульминацией истории. Также интересны некоторые сценарные уловки. Например, когда пропадает велосипед героини, и напрашивается вывод, что герой предложит ей свою машину, она согласится, и с этого начнется развиваться их любовная линия на открытом уровне. Но все совсем не так просто. И таких примеров здесь много. Сценарист играет на шаблонах, зарабатывая себе очки.

Но самый интересный сценарный ход все же имеет место быть ближе в финалу, сразу перед уже упомянутым вторым поворотным событием. Героиня, которая обещала не играть на пианино до тех пор, пока у нее дома чужой человек, и не сказавшая немцу, который, кстати, тоже пианист, ни единого слова, встает перед выбором. И выбор заключается не в том, спасти его от смерти или нет, а в том, как это сделать. Метания души в лабиринте стереотипов разума блестяще показаны через метания тела по коридорам дома. Выбор сделан, потому что чужак перестал быть чужаком, подобно чужому ребенку, ставшему родным.

А затем она говорит ему первое и единственное слово, после которого они больше ничего друг от друга не услышат, ничего друг другу не скажут, никогда больше не увидятся. Но жизнь продолжается, впрочем, как и война, мастерски оставленная режиссером за кадром, дабы она служила фоном для развития сей прекрасной истории о людях, которые хотели любви. Бутрон снял историю мгновения, но затронул вечность.

Посвящается Марселе. Прощай… и знай, что ты у меня в груди, предназначенное расставанье обещает встречу впереди.

Как часто жизнь ставит нас перед выбором… Пожалуй, каждое мгновенье. Но иногда выбор особенно важен. «Быть или не быть» – за четыре столетия это высказывание было произнесено и переиначено на все лады, и столько раз ставились авторами перед выбором литературные и киногерои. Быть или не быть счастью, любви, словам?..
Иногда нам кажется, что выбора нет – но это только кажется…

Не буду говорить об актёрской и режиссёрской работе, – поделюсь обдуманным и пережитым. Но без обращения к сюжету мне не обойтись, поэтому ещё раз советую не читать эту рецензию до просмотра. А смотреть «Молчание моря» действительно стоит.

Фильм открывается словами о выборе, незаметном, житейском. Учительница музыки, Жанна (наша героиня) спрашивает ученика – мальчишку: не предпочёл бы он футбол занятиям по фортепиано? «Если бы у меня был выбор», – отвечает тот.

Осень 1941 года. Франция оккупирована фашистскими войсками. В дом Жанны и её деда вселяется немецкий офицер – он увидит, что мешает хозяевам и извинится, сказав, что у него нет выбора.

Чувства Жанны понять несложно: оккупант занял комнату её покойных родителей, вторгся в самое сокровенное, посягнул на память. Мечется героиня, убирая из комнаты дорогие сердцу вещи – мечется камера оператора, бьётся сочувственно сердце зрителя… Жанна достаёт из шкафа мамины платья, звучит аккордеон – когда они носились, была другая жизнь, был мир, было счастье… Но в разгар печали девушка останавливается перед зеркалом, прикладывая к себе платье – всё же юность и женственность берут своё.

…Кто-то из французов уже сделал свой выбор и стал участником Сопротивления. Как могут протестовать девушка и пожилой человек против присутствия врага в своём доме? Жанна избирает свой путь: её протест не внешний и деятельный, но не менее значимый и глубокий. Героиня молчит. Она не будет говорить и играть на рояле, пока в доме чужой человек. Пока он чужой…

А пока незваный гость не появился, Жанна играет прелюдию Баха. Мелодия подобна лёгким волнам, стремящимся ввысь. Эта мелодия пронижет фильм, как солнечный свет, как воздух, даст ему живое биение сердца… Музыка не только специальность Жанны, это её душа. И не только классика – мы услышим джазовую мелодию 40-х, и как на удивление уместна она в музыкальной ткани фильма. Как в жизни сочетаются классика и современность, боль и радость, любовь и ненависть…

Хотя, вряд ли отношение Жанны к Вернеру, офицеру-квартиранту, можно назвать ненавистью. Мне кажется, она слишком чиста и добра, чтобы ненавидеть кого-либо, даже врага. Скорее, это неприятие, отторжение.

А как ведёт себя он? Вежливо и с достоинством. Не желая стеснять. Вернер видит отношение к нему хозяев и понимает их чувства. И начинаются ежевечерние монологи. Молчащим Жанне и дедушке он говорит о том, что тоже потерял отца в первую мировую. Что он пошёл в армию не по велению сердца, а по семейной традиции (вновь «не было выбора»), а на самом деле он музыкант, композитор. Вернер выражает своё уважение к Франции и французам, которые любят свою страну – и ведь он говорит по-французски, в отличие от своих «коллег». А ещё он говорит о том, что в этом доме есть душа, что ему здесь тепло, как в детстве – наверно, от огня… И, конечно, ключевое высказывание фильма: «Что мне нравится в море – его молчание. Я говорю не о прибое, а о том, что спрятано, о чём догадываешься. Море молчаливо, но нужно уметь его слушать. Я очень рад, что встретил здесь достойного пожилого человека и девушку, которая молчит».

В какой момент проснулось сочувствие к незнакомцу в сердце Жанны? Сколько времени требуется для того, чтобы появилась любовь? Иногда она приходит внезапно, а иногда общаешься с человеком несколько лет, и лишь потом прозреваешь – да, именно прозреваешь. «Только любящий человек видит мир в истинном свете», – сказал Кшиштоф Занусси. Добавлю: «…и любимого человека». Мне кажется, только перед любящим сердцем человек предстаёт таким, каким он был задуман Творцом. Любовь не слепа, любовь видит истину и уводит внимание от второстепенного…

Рождественский вечер. Дедушка собирается к полунощной мессе, Жанна остаётся в доме. Одна. Наедине… Смело? Рискованно? Нет, можно доверять… Огонь в камине, неровный свет. Трепет и замирание сердца. Монолог Вернера о французской литературе и немецкой музыке – «…но в музыке мы первые. …Бах… Что может быть прекраснее?» Вернер называет ту прелюдию, что играла Жанна в вечер его появления в доме, «самой чистой, самой прекрасной», но не о музыке его слова… Он играет Баха. Мужчина за роялем. Влюблённый мужчина… Девушка в кресле, спиной к нему. Влюблённая, но молчащая… Мучительное счастье невозможности. Игра обрывается, сдержанное пожелание счастливого Рождества – в голосе нежность. Прикоснулся лишь к спинке кресла… Уехал.
Неужели всегда любовь должна получать физическое и даже словесное подтверждение? Какой накал страсти в НЕВЫСКАЗАННОСТИ! А колебания у закрытой двери, по очереди пережитые героями – войти, не войти? – Нет.
Этот отказ себе – высота человеческого духа.

Возможно, кому-то подумается: а зачем было так мучиться? Забыть обо всём, раскрыть друг другу объятья… Никто бы не посмел осудить, тем более, сейчас, глядя из дали нашего времени. Но, уверена, есть то, что важнее счастья.
Не из боязни осуждения безмолвствовала героиня. На слова дедушки о том, что ему тяжело выслушивать эти монологи, и что они не должны оскорблять гостя, она отвечает: «У нас нет выбора». Конечно же, выбор был! Но он был решительно сделан.

К Вернеру приезжают два друга, офицера, участники Сопротивления готовят акцию. Жанна видит, как ночью к машине прикрепляют взрывное устройство. Выбор не в том, спасти любимого или не спасти, выбор в том, как это сделать, к тому же, не нарушив молчания… Он вот-вот выйдет из дома, сядет в машину. Что спасёт? Музыка. Жанна играет Баха. Не ту, нежную прелюдию, другую – тревожную. Изумлённый Вернер возвращается, слушает. Машина взрывается без него.

Арест друзей, допросы, чужой ребёнок, ставший своим…
Отъезд квартиранта.
И в вечер перед отъездом впервые сломлена стена молчания. «Войдите, мсье», – приглашает старик. Вернер отправляется на русский фронт – самый тяжёлый и далёкий. И впервые за фильм мы видим слёзы героини. Не случайно по замыслу авторов занавеска скрывала её плач по арестованным друзьям – занавеска из самодельного кружева, выбитого на ткани – у нас тоже делались такие в довоенное время…
Жанна плачет открыто, забыв о сдержанности… Но по-прежнему молчит. И лишь когда Вернер уже в машине, она вышла, чтобы принести ему в дар единственное слово, прорвавшееся сквозь молчание из глубины чувств, выстраданное и оплаканное. Как вы думаете, что она сказала? «Люблю»? «Вернись»? Нет. «Прощайте».

Перед героями стоял и ещё один выбор, и они его сделали. Дедушка занялся огородничеством, а Жанна присоединилась к Сопротивлению. Что ждёт её? Геройская гибель? Семейная жизнь? Одинокая верность своей несбывшейся любви? А может быть, нечаянная встреча с Вернером после войны?
Сколько раз ещё жизнь поставит её перед выбором?..

А я предлагаю выбор вам, дорогие читатели. В моём заголовке не хватает запятой. Поставьте её сами.