Джерри

Что могло бы привлечь меня, рядового зрителя, к какому-либо фильму, например к российскому фильму «Как я провел этим летом» (это кино первое пришло в голову по просмотру). Возможно награды, возможно услышанные какие-то разговоры, может трейлер, демонстрирующий широту и красоту кадра. В данном случае перед нами «Джерри», что кроме обязанности и голого энтузиазма могло бы привлечь к фильму. Фамилия Кейси Аффлека – возможно, фамилия Мета Дэймона – скорее имела бы отрицательный эффект, как в принципе и фамилия режиссера, Гас Ван Сента (судя по его массовым фильмам). Но попытаемся начать, хотя не скрою – это сложно.

Перед нами человек, Джерри, его играют соответственно Аффлек и Дэймон (других актеров в кадре вы не увидите), он заблудился где-то в пустыне, и он идет, дабы выжить. Идет он долго и упорно. Говорить что-то еще, не имеет смысла, но положение обязывает. Да, одного человека играют двое, причем одновременно, об этом легко догадаться, только присмотревшись к одинаковым походкам Джерри. Весьма интересный прием – показать личность изнутри, как в одном человеке уживается двое, трое, а то и весь десяток ипостасей. Ван Сент условно разделил Джерри на иррациональную и рациональную часть, отделил мечты от реальности, ребенка от мужчины. Было что-то такое у Пелевина, про разум А и Б, первый говорит цвет машины красный, второй говорит – нет, карминово-красный. Согласитесь, совершенно никчемная вещь в пустыне этот разум Б. Да и пустыню можно не считать пустыней. Дорога жизни, которая порой загоняет нас в тупик.

Оператор картины Харрис Савидес («Игра», «Зодиак») – это фамилия должна была бы меня привлечь к фильму, но я не настолько грамотный в этом плане. Перед нашими глазами расстилаются высокие холмы, неровная горная местность, соленая пустыня. Мы огибаем какие-то кусты или кактусы, которые непонятно как растут в этой мертвой, как кажется, природе. Долгие статичные съемки, в попытке поймать восход и долгое ожидание, когда облако рассыплется на много маленьких рваных обломков. В полном смысле слова, созерцательное кино, не способное на быстрое изменение, на быстрое возрождение и быструю смерть. Именно благодаря оператору многие посчитали «Джерри» гипнотическим, завораживающим фильмом. Ведь бесконечно человек может смотреть на огонь, воду и судя по всему, на мелькающий асфальт и идущего человека. Настоящее портфолио для Савидеса, с заглавием: «Вот что я могу».

Джерри, лишь условный человек. Нам не известно кто он, нам неизвестны черты его характера, его привычки, почесывает ли он бороду, когда думает или может, трет мочку уха, когда врет. Если бы нам была известна цель, эта самая «штука», к которой первоначально намеревался идти герой, нам было бы легче понять его. Но, не смотря на полную анонимность, Джерри имеет чувства. У нашего героя даже случаются ссоры с самим собой. Довольно незаметные на первый взгляд, но расставляющие акценты, кто является слабой, ненужной, в данных условиях, в условиях взрослой жесткой жизни, частью Джерри:

- Ты считаешь, нам нужно было перевалить через эту гору?
- Только хватит плакать.

И примирение, любящее и понимающее, принять и понять самого себя всегда легче:

- Твою мать.
- Твою мать.

Аффлек представляет иррациональную часть Джерри, у него есть монолог из школьного учебника по истории, у него есть наивность, найти по следам животных воду, он забирается на высокие скалы, с которых не знает, как спуститься. В нем сидит детское желание быть нужным и полезным. Дэймон же, воплощает рационализм, взрослость, как более сильная часть, он должен доминировать, но он идет на поводу у своей детской части, он не может от нее отказаться, да по идее и не должен, никто не должен, но иногда приходится. Раскрыться актерам здесь не удалось, да и не требовалось, хотя Аффлек оказался в более выйгрышном свете, на фоне «обычного американского парня».

Может, «Дикая тропа» - это сама дорога, по которой он совершал свой путь, и является целью. Выявить слабость и избавится от нее. Лишь нечеловеческих сил условия, способны отточить, сделать из нас, то чем мы хотим являться или должны являться. Некий акт естественного отбора, без предисловий, без личности, словно режиссеру нужны были именно эти условия для реализации своей идеи.

Помимо Гас Ван Сента, полноправными сценаристами картины стали и главные актеры. Перед началом съемок, Ван Сент сжег сценарий и все дальнейшее развитие происходило по наитию, все сцены были сымпровизированы. Это говорит лишь о том, что это крайне субъективный, крайне авторский фильм, у него как такового нет зрителя. Но ему и не нужны зрители, не нужны награды, признание, только для себя любимого, потешить самолюбие.

Вообще, трактовать фильм можно по-разному, можно придумать что-то еще, более оригинальное, можно задать себе кучу вопросов, порой бессмысленных, порой забавных. Наверно это хорошо – кино должно задавать вопросы, отвечать на них в обязанности кинематографа не входит. Поэтому включайтесь в увлекательную игру «а что если…», предложить что-то еще, Ван Сент не хочет.

Перед нами домашняя работа для «своих». Ругать невозможно, хвалить можно, но не хочется. Приятного просмотра, если решитесь, конечно. И постарайтесь не заснуть, а то проспите озарение, оно частенько приходит, когда наблюдаешь за восходом.

«Я снимаю две категории фильмов. Первая – это фильмы, которые я хочу снять, а вторая – это фильмы, которые вы будете смотреть» © Гас Ван Сент

Гас Ван Сент, ныне являющийся одним из самых ярких представителей авторского независимого кино, после своих артхаусных картин «Аптечный ковбой» и «Мой личный штат Айдахо», которые, кстати, и принесли ему мировую известность и популярность, сотворил не совсем типичную для себя ленту «Умница Уилл Хантинг».

Этой работой Гас Ван Сент словно сменил (как потом стало ясно, на время) свою ориентацию в искусстве, сняв кино - что называется - для всех. Что заставило этого режиссера предпринять попытку вписаться в американский мейнстрим? Жажда денег? Желание быть отмеченным наградами уровня «Оскара»? Или он хотел показать, что может снимать умное кино и для широких масс, при этом сохраняя свой узнаваемый режиссерский почерк?

Скорее всего, все вместе. Как бы там ни было, Гас Ван Сент добился всего сразу. «Хантинг», бюджет которого составлял всего-то $10 000 000, стал кассовым хитом, заработав в мировом прокате 226 000 000 долларов, был буквально осыпан наградами (две золотые статуэтки и еще 7 номинаций говорят сами за себя) и получил статус культового кино.

После этого грандиозного триумфа Гас Ван Сент не поспешил вернуться в более родную и комфортную для себя кинематографическую среду, в которой начинал свою карьеру. Он этого не сделал даже после художественного и – главное! – коммерческого провала ремейка легендарного шедевра Альфреда Хичкока «Психо».

Сент сначала через картину «Найти Форрестера» еще раз повторил зрителю все то, что он сказал еще в картине «Умница Уилл Хантинг», словно попытавшись «скормить» нам ту же конфетку, свернув ее в иную обертку. Но добиться того же результата, что и в 1997-м году, ему не удалось.

И только после этого Гас Ван Сент наконец вновь начал снимать то, что хочет, а не то, что пользовалось бы популярностью у среднестатистического кинозрителя. В 2002-м году на экранах появился «Джерри», рассказывающий историю двух друзей (обоих зовут Джерри), которые ехали по пустыне, вышли из машины и, забравшись далеко от нее, заблудились.

«Джерри» - это первая часть так называемой «трилогии изоляции» («Джерри», «Слон», «Последние Дни»), которую также почему-то называют «трилогией смерти». Понятие «изоляция» ассоциируется у нас в основном с тюрьмами, исправительными колониями или другими физически ограничивающими замкнутыми пространствами.

Но Гас Ван Сент поступил наоборот и сделал все намного хитрее. Он дал нашим героям полную свободу передвижения, однако лишил их других, не менее (а может и более) важных вещей. Ведь они оказались там, где нет ни людей, ни человеческого наследия, только песок, кустарники, горы где-то на горизонте и тишина, угнетающая тишина...

Шаг... хруст песка под ногами...еще шаг... и снова тот же звук... Они упорно идут вперед, отчаянно продолжая свой путь, но ни к чему не приближаются. Результат такой же, как если бы они стояли на месте. Представьте себе, что вы пытаетесь найти дверь и выйти из комнаты, а комната-то бесконечная...

На первый взгляд «Джерри» - это абсолютно неправильное и ненормальное кино. Эта картина, в которой практически нет диалогов и действий, весьма сложно воспринимается. К тому же она ужасно скучна, это, наверное, самая скучная лента из всех просмотренных мною за всю жизнь, но, несмотря на это, она меня не просто не оттолкнула, но и загипнотизировала и поглотила в себя.

И вот я уже рядом с героями фильма. Нет... я не рядом, а один из них... И вот я делаю шаг вперед и слышу хруст песка под ногами. Шаг... хруст... шаг... хруст... шаг... хруст... Я ловлю себя на мысли, что уже не помню, откуда и куда я иду. Может я ищу что-то или кого-то? Нет, я просто иду, иду уже на автомате, я сделаю следующий шаг, потому что сделал предыдущий. Единственное, что я знаю, - это то, что я здесь и что я не хочу быть здесь. Я не знаю, где хочу быть, но точно знаю, где НЕ хочу быть. Не важно, что будет ТАМ, где я окажусь, главное, чтобы меня ТУТ не было, потому что мне здесь тоскливо и одиноко, а еще эта угнетающая тишина...

«Джерри» - это одна большая сфера, в которой почти ничего нет, но она не пуста, режиссер наполнил ее, наполнил свободным пространством для размышлений и поисков. Гас Ван Сент подарил нам экзистенциальную драму о нас самих, драму, компоненты которой могут получить множество символических толкований.

Что символизирует их дорога? Наш жизненный путь? Возможно, но наверное только отчасти. Скорее всего, жизненным путем является та самая автомобильная дорога, по которой герои ехали в самом начале ленты, а пустыня – это, как ни странно, только ее отрезок, черная полоса в жизни, если хотите.

А что символизирует бессмысленная ходьба героев в никуда? Наши постоянные и безрезультатные попытки уйти от наших жизненных проблем? Недостижимую цель, достичь которую мы пытаемся в течение всей нашей жизни, подкрепляя себя самовнушением знания правильного пути?

Что символизируют редкие диалоги, в частности беседа у костра, которая состоит из абсолютно бессмысленных предложений, не имеющих между собой совершенно никакой логической связи? Наши речи и слова, которые мы произносим за свою жизнь и которые ничего не значат?

Вспомните сцену, когда Джерри потеряли друг друга, а потом один из них загадочным образом оказался на гигантском булыжнике, а второй Джерри пытался помочь ему спрыгнуть оттуда, собирая песок в одну кучу для более мягкого приземления. Как можно трактовать этот эпизод? Может это демонстрация нашей беспомощности, которую мы пытаемся скрыть, создавая иллюзию действия?

Гас Ван Сент показал нам двух (двух?) героев, одна страница из жизни которых расширяется и впитывает в себя все тонкости человеческой сущности. Кстати, а вы уверены, что в фильме два героя? Фильм-то называется «Gerry», а не «Gerries», то есть разумно будет предположить, что речь здесь идет об одном человека, а не о двух.

Так кто же ОН? А его здесь вообще нет, вернее ОН есть, но на экране мы его не видим. Гас Ван Сент не счел нужным показать нам ЕГО физическую составляющую, он сразу погрузил нас в ЕГО мысли, все то, что есть в кадре (в том числе и два наших героя) – это своеобразная форма для более легкого восприятия ЕГО внутренних переживаний.

Фильм не дает однозначных ответов, он вообще не дает никаких ответов, но нельзя сказать, что история Гас Ван Сента недосказана, ведь невозможно недосказать историю, которую и рассказывать-то, собственно, не начинал. Ведь мы же не знаем, как, где, когда и зачем начинается приключение Джерри, мы видим их уже в дороге.

А пустыня сама по себе не является новым путешествием. Эта картина весьма четко дает нам понять, что нет ни старого, ни нового. Нет никакого ВЧЕРА, медленно (но верно) уходящего от нас каждый день, и нет никакого ЗАВТРА, крадущегося к нам день ото дня, есть только одно бесконечное СЕГОДНЯ, и только одно единственное путешествие.

А тот отрезок этого самого путешествия, который мы с вами наблюдаем в этом фильме, начинается и заканчивается синим экраном. Что этим хотел нам сказать Гас Ван Сент? В английском языке слово «синий» означает рану, печаль, меланхолию. Этот цвет символически связывается с состоянием глубокой задумчивости и размышления, ярким примером является так называемый «голубой период» Пикассо. В работах этого периода ярко выражены темы смерти, грусти и печали. Пикассо считал — «кто грустен, тот искренен».

В христианстве синий символизирует благоразумие и ту же самую искренность, на буддийской мадале синим цветом обозначен центр мироздания, в древнем Египте синий использовался для обозначения правды. Думаю, также стоит упомянуть философскую пьесу-притчу Мориса Мeтерлинка «Синяя птица», название которой стало именем нарицательным, обозначающим недостижимую цель.

Давайте вспомним кульминацию «Джерри», а именно сцену, когда один из героев говорит, что уходит, а второй душит его. Этот эпизод можно трактовать по-разному, в зависимости от того, как мы воспринимаем фильм в целом.

Если воспринимать картину буквально, то есть как историю двух друзей, оказавшихся в сложной ситуации, то складывается такое впечатление, что, утратив веру в спасение, один из милосердия убивает другого. В этом случае последующее неожиданно быстрое спасение «освободителя» воспринимается как жестокая ирония.

Если же воспринимать картину метафорически, то можно сделать вывод, что человек, у которого в жизни черная полоса, убивает в себе свою часть, словно освобождаясь от тяжелого груза, без которого будет легче идти дальше. В этом случае посыл Гас Ван Сента можно расшифровать как призыв никогда не вдаваться в крайности, ведь как поется в песне, все пройдет – и печаль, и радость...

Я еще пытался понять, почему именно герой Мэтта Дэймона убивает героя Кейса Аффлека, а не наоборот... и нашел (а может не нашел, а придумал) только один вариант ответа на этот вопрос. Мне показалось, что Джерри Аффлека более молодой, чем Джерри Дэймона, возможно, они даже представляют ЕГО в молодости и в зрелости соответственно. Эта теория позволила мне предположить, что ОН убивает в себе свой юношеский азарт и максимализм, чтобы было легче смириться с жизненными реалиями.

Перед оператором «Джерри» Харрисом Савидесом, который работал над такими проектами, как «Игра», «Зодиак» и «Гангстер», стояла очень нелегкая задача, ведь у него не было абсолютно никаких ориентиров в пространстве, но он каким-то непостижимым образом справился со всем на «отлично», ибо если зритель во время просмотра от чего-то и устает, то точно не от однообразности ракурсов и панорам.

Что касается актерской игры, то должен сказать, что замысел фильма ее исключает. Я не видел Кейси Аффлека и Мэтта Дэймона в роли каких-то персонажей, я даже не видел самих персонажей, ибо они здесь – пешки, средство доставки скелета идеи. Я видел именно этот скелет, который с моей помощью оброс всеми остальными «атрибутами» человеческого тела, и даже потом был одет. Но то, что Сент за день до начала съёмок сжег сценарий, и Дэймон с Аффлеком были вынуждены весь фильм импровизировать (именно поэтому они указаны, как соавторы сценария) - это факт, который говорит только в пользу актеров.

8 из 10

Что мы имеем в итоге? Пищу для размышлений, пищу, которая придется по душе далеко не всем, а многих от нее стошнит...

Почему не 10? Потому, что фильм очень умный и специфический, но отнюдь не шедевр.

Почему не 9? Повторюсь, слишком уж он скучный, к тому же эта тишина, угнетающая тишина...

Посвящается Марселе.