попавшем в сумрачное царство дракона. Произведение само по себе интересно и без очевидных привязок к реальной жизни. Да и так ли они очевидны? Сам писатель утверждал, что его произведение не имеет никакого отношения к советской действительности.

Но цензоры сочли иначе. Пьесу запретили, зарубив начинание на корню. Однако круги по воде пойти успели… В 1962-м появилась умершая в младенчестве театральная постановка за авторством Марка Захарова. Экранизация же увидела свет лишь спустя два десятилетия, когда оптимизма уже не осталось.

Город дракона не похож на черные обители зла, которые так любят показывать в других фильмах. Картина наполнена яркими и контрастными цветами, которые слившись, окрашивают ее в серые тона. Черные с серебром мундиры правителей контрастируют с белыми платьями девочек на концерте, мрачная фоновая музыка подчеркивается бодрыми торжественными маршами, а грубый черный юмор может за пару мгновений смениться тонкой многогранной сатирой. Сломленные люди, вроде бургомистра Леонова ищут оправдания своим подлым поступкам, а немногие протестующие даже не смеют показать это в открытую. Это театр. Театр, где люди играют, а скорее проживают свои роли даже тогда, когда Дракон за ними не наблюдает. Это четкая, самодостаточная система безнадежности, которая уже не требует активного участия ее владыки. Кому под силу разрушить систему?

Ланселот не похож на обычного рыцаря в сияющих доспехах. Герой Абдулова жесткий и бескомпромиссный человек, который успел разочароваться в людях. Ему нет дела до тех, что привыкли быть рабами. И только любовь к героине Захаровой — невинной, но почти смирившейся со своей участью барышне — толкает его на подвиг выступить против самого дракона.

Дракон-Янковский безупречен. Каждая ипостась звероящера кардинально отличается от остальных. Но гораздо интереснее наблюдать, как главная голова по ходу фильма приобретает черты остальных двух. А наглядные демонстрации душевного рабства людей (эпизод с ученым Фиридрихсеном) шокируют не только Ланселота, но и самого зрителя. У Янковского получился очень цельный, собирательный образ тирана, в котором можно узнать многих известных лидеров.

— Прошу слова!…
— Чего?!
— Господин дракон, не слушайте его, он шутит!
— Господин дракон, такое нельзя сказать всерьез!
— …слова…
— Зачем оно тебе? Чего ты с ним будешь делать?
— …ну все-таки, если нельзя протестовать, то хотя бы поспорить…

Такая многогранность характерна для всего фильма, для каждого его элемента. Каждый диалог играет разными смыслами. И вроде фразы просты, однако их сочетание действительно уникально. Например, скажите, о чем приведенная мной цитата? Может, о страхе людей перед драконом? Или это аллюзия на запрет свободы слова? Или очередной штрих, дополняющий образ архивариуса – сатирическое воплощение советского интеллигента? Или… их слишком много, этих смыслов, и я не удивлюсь, если многие самому Захарову окажутся неизвестны. Не может же человек столь ясно предсказывать будущее.

И тем не менее, будущее здесь, на экране. Картина бьет по самым больным местам, моментам прошлого и настоящего, которые хочется опустить, забыть, преподнести иначе. Практически идеальная политическая и социальная сатира, в которой каждый может узнать себя. Кто-то — в раболепном подчинении дракону. Кто-то — в безумной анархии восстания. Кто-то — в архивариусе, добровольно отгородившемся от происходящего… Тяжело наблюдать, как разрушаются твои иллюзии и воздушные замки. Еще тяжелее — понимать, что их давно стоило разрушить самому.

Фильм Захарова — зеркало. Великое и ужасное Зеркало Истины. Черное, мрачное и бесконечно правдивое. Вы можете отвернуться и сказать, что фильм не про вас. Но разве вы найдете тогда своего дракона?