режиссёр-Качанов  создаёт гротескный образ “лихих 90-х” - с нуворишами, пальбой на улицах, наркотиками, дзен-буддизмом, сексуальными излишествами и алкоголизмом. Князь Мышкин (по-прежнему идиот) становится программистом, Епанчин барыжит тушёнкой с армейских складов, Парфён Рогожин - коммерсант новой волны, с братками и пистолетом, Тоцкий - замминистра и старый извращенец, генерал Иволгин гоняет на хаммере по Новому Арбату.

     Кастинг, по словам режиссёра, проходил «по принципу сердечной привязанности». Сердце у Романа Качанова большое и доброе, и позвал он многих своих друзей и родственников, из числа настоящих актёров и любителей. Тут и будущий великий режиссёр Фёдор Бондарчук (это, пожалуй, лучшая его роль), и Охлобыстин, и Баширов (не путать с Башаровым), и Будрайтис, и даже Барбара Брыльска, и музыкальный критик Артемий Троицкий.

     И они обыденно, без надрыва, словно непрофессионалы на студенческом капустнике, изобразили страсти Фёдор-Михалыча - драки, попойки, душевные метания и беспробудные философствования. В монотонном речитативе, больше похожем на любительскую озвучку, кроется львиная доля очарования Даун Хауса. Нет переигрывания и оттого нет фальши, отсутствие эмоции становится ведущим принципом игры. Герои совершенно спокойны, а безумие окружающего мира отражается в костюмах, интерьерах и диалогах.

     Качанов использует уже опробованный приём “рассказ в рассказе”, когда в основной  сюжет вплетены мини-новеллы из прошлого героев или из жизни других людей. Приём, кстати, очень даже любимый классической русской литературой (чтоб далеко не ходить, вспомним ту же “Легенду о великом Инквизиторе” из романа “Братья Карамазовы”). В фильме много разной степени узнаваемости намёков и на других авторов (Рабле, Гоголь, Островский, Ильф и Петров) так что несмотря на свой авангардизм, Даунхаус прекрасно вписан в культурную традицию.

     Если предшествующему ДМБ свойственна исключительно армейская лаконичность, суровый дух и спартанский быт, то Даун Хаус раскрашен яркими красками московского босяцкого гламура и кокаиновой богемы - с позолотой, цыганами и медведями, косоворотками, икрой и водкой, карпом на зеркальном блюде и катанием на пароходе голышом.  

     Оборотной стороной праздника жизни становится так нелюбимая чувствительными зрителями эстетика “материально-телесного низа” - все эти шуточки про естественные отправления, обсценная лексика, размытые грани между “штилями” речи, где “первый в городе рукоблуд” запросто соседствует с “дрочилой”, а в одной и той же комнате можно и чайком полакомиться, и кое-кому в морду дать.  

     Фильм 2001 года рождения не пахнет нафталином, напротив, от него веет свободой и смелостью нашего противоречивого прошлого. Фёдор Бондарчук ещё не оброс модной бородой и чувством собственной важности. Иван  Охлобыстин играет в кино, а не в жизнь. Можно смеяться над всем, что смешно, а не кривить рот в зверином оскале серьёзности, прикрываясь оскорблением религиозных чувств поклонников Достоевского и великой русской культуры. И свежо звучат DJ Грув, Найк Борзов, Ундервуд, и Нож для Фрау Мюллер.

     Пусть в пантеоне мирового кинематографа у Даунхауса скромное местечко, там, в самом низу иерархической лестницы жанров, где и положено находиться честной треш-пародии с элементами жопно-сортирного юмора. Не претендующий на скрепы или склепы духовности, Даунхаус разбежался на цитаты, пусть не так массово, как комедии Гайдая, но достаточно, чтобы стать широко известными в узких кругах. Для целого поколения это культурный код, по которому однозначно определяешь своего среди чужих.

Пароль: Да ты брат, дурачок, видно.
Отзыв: От вас ничего не утаишь. На то вы и генерал.