«Lasciatemi cantare»**

Бредовое утверждение «Никогда не поздно начать сначала!» не имеет никакого отношения к реальной жизни. К реальной жизни имеет отношение только лишь утверждение «Можешь начать сначала. Но только после того, как…»

«Бёрдмэн». «Неожиданное достоинство невежества». Казалось бы, типичный бродвейский нью-йоркореализм. Некая производственная драма с элементами профессионального невроза. Казалось бы, простая и обыденная для лицедея история о том, как

репетировался и выпускался спектакль по рассказу Раймонда Карвера «О чём мы говорим, когда говорим о любви»...

Алехандро Гонсалес Иньярриту - мастер иллюзий. И экзистенциальных галлюцинаций. Режиссёр, который любит запустить зрителя в лабиринты метафор и мелодраматических смыслов. И вот, вставив в руки Майка Шайнера сборник рассказов "Лабиринты" аргентинца Хорхе Луиса Борхеса, Иньярриту в «Бёрдмэне» бросает на алтарь самовыражения искренность и подлинность реальной жизни со всеми её мобильными приложениями: суками-любовями, ответственностями, реализациями. И, посредством камеры Любецки, Алехандро Гонсалес создаёт прорисованный до многозначительных мелочей мир. Мир, в котором воззрения реального Станиславского подтверждаются наличием среди сценических декораций реального джина и реального «стояка». Мир, в котором погоня за иллюзорностью подлинности ведёт к краху и иллюзорности, и подлинности. И всё это под бодрое соло на ударной установке с вкраплениями чайковских с шубертами и прочих равелей. Людям нужны иллюзии. Это даже до Фрейда допёрло!

Впрочем, обо всём по порядку. Ригган Томсон (Майкл Китон), в прошлом «Бёрдмэн» от одного до трёх, решает взять Бродвей за бороду, а Бёрдмэна за перья, поставив на свои деньги спектакль в формате «блестящий дебют». Взяв при этом в продюсеры своего лучшего друга Джейка (Зак Галифианакис), а в ассистенты - дочь Сэм (Эмма Стоун). И, как положено, заняв в постановке свою зазнобу Лауру (Андреа Райзборо). Добавив в труппу ещё одну дебютантку-истеричку Лесли (Наоми Уоттс). И заменив по ходу пьесы павшего от упавшего софита четвёртого стабильно переигрывающего участника на стабильно уверенного «звездуна» Майка Шайнера (Эдвард Нортон), являющегося не только «близким другом вагины» Лесли, но и знатоком изнанки театрального Бродвея.

Если не брать во внимание преддебютный мандраж и набеги бывшей жены (Эми Райан) - всё идёт более-менее. Как пелось в одной старой песне пересмешников, лучше драмы может быть только драма, в которой ты ещё не играл. Вот только всё это «более-менее» перечёркивает пернатое альтер эго, сомнения в собственной состоятельности и способность двигать предметы на расстоянии вкупе с левитацией.

А если учесть, что на это всё накладывается так называемая проблема маски вкупе с комплексами и фобиями, то герою Майкла Китона не позавидуешь. С проблемой маски Китон знаком не понаслышке, так как именно он был прославленным «Бэтменом» в фильмах Тима Бертона. Маска легко может рассыпать ту песчаную крепость, которая удерживается тонким слоем кожи – настоящим лицом. Впрочем, как отмечал Кобо Абэ, «все люди закрывают окно души маской и прячут обитающие под ней пиявки…»

Майкл Китон играет так, что ему впору каждый месяц выдавать по одному «Оскару». «Двенадцать «Оскаров» - двенадцать друзей Китона» - так можно было бы озаглавить раздел будущего учебника «Теоретические основы актерского мастерства Китона» для студентов театральных ПТУ, которые будут штудировать азы игры Майкла Китона в «Бёрдмэне». В то время, как их друзья, студенты кинематографических ПТУ, будут торопиться на занятия в «Академию операторского искусства Эммануэля Любецки»…

Камера Эммануэля Любецки - такой же персонаж «Бёрдмэна», как и Ригган Томсон в исполнении Майкла Китона. Камера филигранно подчёркивает тот факт, что Ригган Томсон вынужден жить с тем, что он – это не он, а совокупность представлений о нём.

«В моих ладонях дымятся перья… Во рту осадок вчерашних вёсен… Я бесполезен. Я стал как веник… Я стал как лажа…»

Актёрское ремесло выхолащивает мужскую душу. Актёрское ремесло напрочь выбивает табуретку реальности из-под ног мужчин-лицедеев, которые начинают слишком самозабвенно искать смысл в пересмешничестве. Женщины - другое дело. Так как они актрисы по своей сути, у них прививка от последствий лицедейства.

«Спят дороги головами вниз. Наши ноги в них запутались...» Как говорил В.И.Ленин, «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». «Мы знаем новый танец, но у нас нет ног; мы шли на новый фильм, кто-то выключил ток; ты встретил здесь тех, кто несчастней тебя; того ли ты ждал, того ли ты ждал?»

«Бёрдмэн» - это не «Игра в имитацию». «Бёрдмэн» - это обобщения. Это юмор. «Бёрдмэн» - это сумасбродный мистер Икс. Это белая маргаритка перед лицом предубежденной критикессы из «The New York Times» (Линдсей Дункан). Именно такого фильма я ждал от Алехандро Гонсалес Иньярриту. Ждал, когда же Алехандро Гонсалес как следует тряхнёт кудрями. И, слава перьям Бёрдмэна, дождался.

 P. S.

«Ты только посмотри на этих людей! Их глаза блестят… Они тащатся от дерьма, крови и экшена! А не от этой нудной, депрессивной и философской чуши!» - Бёрдмэн.

«…Но Майлзу Девису сказали, что вряд ли кто-то в этом зале его каденции поймёт… И он, встревоженный и хмурый, всю ночь сидит над партитурой, ошибку ищет… не найдёт…» - Василий Павлович Аксёнов, «В поисках грустного бэби».

___________________________________________

* - Егор Летов, песня «Я бесполезен»

** - «Позволь мне петь» (итал.)

@ Thu, 26 Feb 2015 01:27:35 +0300