«Давайте просто понаблюдаем…» - Николай Дроздов.

 

Хотя в основе тонированного под сепию двухсерийного телефильма фильма Бортко и лежит булгаковская повесть, режиссёр экранизирует, как пишет. Добавляя в сценарий выжимки из рассказов и фельетонов писателя. С ироничным прищуром ведя по ленинградским улицам, которые играли роль московских, коммунистическую Сциллу и капиталистическую Харибду на поводке. Заставляя автора «Собачьего сердца» нервно пудрить кокаином нос в стороне.

 

Не удивительно, что

телефильм Бортко тут же разобрали на цитаты. Разобрали, как Советский Союз на каракулевые заячьи шапки и матрёшки. «Разруха не в клозетах, а в головах…», «Не читайте до обеда советских газет..», «Те мои пациенты, которых я заставлял читать «Правду», теряли в весе…», «Примус. Признание Америки. МОСКВОШВЕЯ. Примус. Пивная. Ещё парочку. Пивная. Ещё парочку…»…

А сцена показа профессором Преображенским Шарикова в медицинском лектории даже сподвигла Стивена Содерберга на сьёмки «Больницы Никербокер».

 

Премьерный показ телефильма «Собачье сердце» состоялся по Центральному телевидению, спустя две недели после ежегодных ритуальных ноябрьских шествий праздников. На дворе гремела перестройка, а в кулуарах Верховного Совета РСФСР начинали шептаться о частной собственности и приватизации...

Впрочем, человеческая история и есть не что иное, как непрерывный ряд приватизаций и регулярный пересмотр их результатов. Как говорится, кесарю кесарево, а купчинцам – Купчино Божие Богу.

Эта самая человеческая история давно уже хочет пересмотреть свои взгляды и на кинематограф. Разделив его на духовное кино, которое будет вести человека к вершинам непосредственно духовности, и на кино физиологическое, которое будет ублажать человека, например, во время еды или полового акта. Ведь кинематограф давным-давно перестал быть самоцелью и постепенно подчинился неким внекинематографическим задачам. Задачам по продвижению, в первую очередь, той самой духовности на высоту полёта ангелов. Под пение ангельского хора. Или, хотя бы, под пение кастратов как наиболее яркое выражение духовной музыки и приближенное к ангельскому. Жаль, конечно, что в настоящее время традиция кастрации в России прервана. Впрочем, именно сейчас, когда восстанавливаются традиции, пришло, наверное, время восстановить и кастрацию – как одну из тех традиций, которые до сих пор не восстановлены. От открытия в России школ кастрации, пусть по первости и экспериментальных, духовность только выиграет.

 

Элементы этой самой духовности присутствуют и в телефильме Владимира Бортко. Вот только каждый зритель видит в «Собачьем сердце» своё. Кто-то считает фильм просто лишь феноменальным переносом булгаковской повести на экран. Кто-то видит в «Собачьем сердце» весёлый и потешный нарратив. Для кого-то работа Бортко – это символы, некие визуальные мысли, которые не могут и не должны быть исчерпаны никаким словесным объяснением. А кто-то низводит «Собачье сердце» до уровня политической сатиры, считая образ весьма симпатичного и неглупого пса Шарика, которому пересадили гипофиз и семенники трижды судимого балалаечника  Клима Самгина Чугункина, неким семантическим отсылом к Сталину*. Неким аллегорическим образом человека, который неожиданно для себя получил большое количество прав и свобод.  И, получив, быстро обнаружил эгоистические интересы и способность предавать и уничтожать как себе подобных, так и тех, кто наделил его этими правами.

 

Но на самом деле суть режиссёрского посыла Владимира Бортко совсем другая. Она прохладная и глубокая, как колодец. Похожая одновременно на мантру из «Сутры Сердца», внутри которой без следа можно растворить любую душевную суету, и на кристалл, который блестит разными гранями при разном освещении, но, по сути, остаётся прозрачным. При всём при том, что глубинные ощущения от телефильма «Собачье сердце» сродни ощущениям от «Старого еврея с мальчиком» Пикассо.

 

Монохромность фильма подчёркивает эмоциональную сущность происходящего. Владимир Бортко как бы прорывает оболочку видимого. Ту оболочку, которая представляет собой смесь истинной духовности и нравственной нищеты окружающего мир с придуманным режиссёром эпизодом, которого нет у Булгакова. Когда Шариков после того, как его побили, в белой рубашке, со свечкой, идёт к зеркалу и смотрит на своё отражение…

Через построение кадра и светотеневую моделировку Бортко подводит зрителя не к каким-то конкретным ситуативным проблемам, а к проблемам человеческим. Предлагая под аккомпанемент музыки Владимира Дашкевича окунуться не только в кимовское** «Вот барышня идёт, кожа белая, если дашь чего будешь целая…», но и в есенинское «Пароход идёт мимо пристани. Будем рыбку кормить коммунистами!».

 

По сути, Бортко снял фильм о загадочной русской душе. Русской душе, которая, по мнению великого русского писателя Виктора Пелевина***, очень похожа на кабину грузовика. В которую шофёр-дальнобойщик посадил деву с трассы, чтобы та сделала ему минет. Но вдруг помер и дева осталась в кабине одна. Вокруг - бескрайняя степь, небо и дорога. А водить дева в фильдеперсовых чулках совсем не умеет…

_______________________________________________________________

* - Иосиф Сталин, родоначальник сталинизма. Тело погребено в могиле у Кремлёвской стены. По неподтверждённым данным является одним из сверхоборотней. В доказательство этой версии часто приводится тот факт, что забальзамированное тело Сталина долгое время находилось в священном захоронении сверхоборотней, в двух шагах от Маджулы (от majula, англ. – локация в игре Dark Souls II).

** - Юлий Ким, бард-диссидент, проходил в оперативных сводках КГБ под кодовым именем «Гитарист». Автор текстов песен к телефильму «Собачье сердце».

*** - любимый автор барона Иммануила Артхаузена, начальника отдела маркетинга СС.

@ Mon, 22 Apr 2019 07:03:00 +0300