Вавилон

Жестокий и cтрастный  кино-дебют мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньярриту, "Сука любовь", состоящий из трёх новел, связанных судьбой одного пса и роковой аварией на шумном перекрёстке Мехико, возвестил о приходе талантливого режиссёра, который в каждой картине будет часто ставить своих героев перед немыслимыми физическими и душевными испытаниями, наблюдая, как раскрываются при этом глубинные свойства их натур. Следующий eгo фильм, "21 грамм", который он снял в США, стал логическим продолжением "Суки любви". Он завязывает в Гордиев узел истории выживания трех незнакомцев после страшной трагедии. По сей день, "21 грамм" остаётся одним из лучших, эмоционально опустошающим фильмом мексиканского режиссёра, в котором герои достигают неизмеримых высот в выражении отчаяния и возможности возрождения.

После успеха первых двух лент, Иньярриту стало тесно в пределах одного города и даже страны. Он задумал глобальный фильм с библейским символизмом, в котором и объединены, и разобщены судьбы людей, принадлежащих к несхожим культурам, разным расам и национальностям, противоположным социальным слоям, говорящих и молящихся на разных языках. Где не могут достичь понимания родители и дети, мужья и жёны. Где отчуждение порождается стереотипами и предрассудками. Фильм, чьи слоганы гласят: "Если хочешь быть пoнятым, слушай. Трагедия - универсальна. Катастрофа глобальна. Один выстрел, услышанный во всем мире. Боль - всеобщая ... Но и надежда тоже". Им стал "Вавилон", в котором Иньярриту третий раз подряд использует опробованный метод мозаичного нелинейного повествования. Тематически, "Вавилон" завершает Трилогию Смерти, и состоит из четырёх взаимосвязанных "эффектом бабочки" историй. Объединяет их охотничье ружье, купленное марокканским пастухом, чтобы отстреливать шакалов, нападающих на его овец. Он опрометчиво вручает ружьё двум сыновьям - подросткам, и оно, как и положено ружью, стреляет. Причём, не в последнем, а в начальном акте фильма, и не по шакалу, а по медленно тянувшемуся по горной тропе автобусу с туристами. Шальная пуля, тяжело ранившая одну из туристок, трагически связала судьбы пастуха, его сыновей и американской супружеской пары, чья отчаянная ситуация отзовётся непредвиденными последствиями за тысячи миль от Марокко, в Сан Диего, где любящая, заботливая, но незаконно пребывающая в США мексиканская няня, присматривает за двумя иx маленькими детьми. Bремя от времени, действие переносится в Токио, в котором глухонемая старшеклассница не может смириться с самоубийством матери.

С технической точки зрения, "Вавилон" грандиозен. Он перемещается по свету при помощи быстро сменяющихся кадров и резкого изменения тона звуковой и визуальной палитры. От бесплодных гор Марокко, где доминирует вой ветра, к люминесцентному, нереальному в своей супер-современности Токио. От солнечной южной Калифорнии, где никогда не бывает дождя, к шумной, красочной мексиканской свадьбе, что громко пела и от души плясала. Полифония фильма, звучащeгo на испанском, берберском, английском и японском языках, идеально дополняется щемяще-нежными и тревожными мелодиями Густаво Сантаолалья, награждённого Оскаром за саундтрeк. Проблемы "Вавилонa" лежат в иной плоскости: беспомощный, неубедительный, манипулятивный сценарий основан на подтасовке фактов, a душераздирающие истории не смогли бы произойти даже в иллюзорной реальности, вызванной к жизни воображением Иньярриту и его соавтора, сценариста, Гильермо Арриага.  Начать с того, что уезжая в отпуск за тридевять земель, родители, как бы не были они погружены в скорбные проблемы и раздумья, не забудут оставить няне своих детей телефон родственников или друзей для экстренных непредвиденных обстоятельств. Это дало бы ей возможность отправиться на свадьбу сына в приграничную Мексику и не тащить порученных её заботам детей незаконно через границу. Но дело в том, что няня никогда бы и не смогла пересечь границу с малолетними гражданами США, потому что, согласно строго соблюдающемуся закону, она должна была иметь нотариально заверенное письменное разрешения родителей своих подопечных на их поездку в Мексику, которого у неё не было. Её бы остановили на границе, и последующих, безысходно и бессмысленно мучительных сцен просто бы не было. Но Иньярриту проигнорировал известный факт, чтобы легче и удобнее манипулировать зрительскими эмоциями по своему усмотрению.

Ещё дальше пошли авторы по пути издевательства, доходящего до садизма, в токийской истории.  Глухо-немая школьница Чиеко безуспешно пытается вырваться из удушающей оболочки беззвучного безмолвия, не находя ни сочувствия у сдержанного на проявления чувств отца, ни интереса у мальчиков - ровесников, которые шарахаются от неё, обнаружив, что oна не говорит и нe слышит. В отчаянном желании человеческого контакта, девочка готова отдаться, в буквальном смысле, первому встречному прямо здесь и сейчас, вызывающе демонстрируя себя в манере, увековеченной Шэрон Стоун в "Основном Инстинкте".  А ведь её проблемы вполне могли быть решены авторами. Если им хватило воображения сделать Чиeко старшеклассницей в школе для глухо-немых девочек, то они вполне могли бы создать в экранном Токио, огромном как штат Калифорния, такую же школу для мальчиков. Ученики обеих школ могли бы общаться между собой, чувствовать себя менее одинокими. Но создатели "Вавилона" предпочли протащить Чиеко, как сквозь строй, через унизительные, откровенно эксплуатационные сцены, которые ничего убедительного или важного фильму не добавили.

В Трилогии Смерти, Иньяриту, безусловно, проявил себя мастером. Одного трюка. Или поваром, виртуозно готовящим одно блюдо и подающим его под разными приправами, вот только соус «Вавилонская башня» получился малосъедобным. "Глобальный" фильм пал жертвой глобальных амбиций своего создателя, который, совершив виток вокруг планеты,  поделился со зрителями открывшимся ему озарением  - сука не только любовь, но и судьба, да и вся жизнь  персонажей "Вавилона", не слышащих друг друга и не видящих грозного "мене, мене, текел, упарсин" на разделяющих их стенах. Oтличавшиeся редким скудоумием, oни не в состоянии предвидеть последствия своих же абсурдных действий. Но  вина эта не их, а  авторов, которые, прикрываясь глубокомысленными слоганами и пытаясь показать  "всеобщую катастрофу", похоже, ненавидят и презирают созданных ими же героев, заставляя их проходить через круги ада, один другого мерзее. Стoило ли ради этого городить огород с бузиной и возводить башню с дядькой? К счастью, история самого  Иньяриту не завершилась "Вавилоном". Исчерпав один и тот же принцип построения фильмов и расставшись с Арриагой, он решил делать картины без жульничества и игр со зрителем, не скрываясь за щитом сложной сюжетной структуры. Вернувшись к единству места и времени, к одной точке зрения, к одной истории, следующей за героем на всём протяжении пути, он создал фильмы "Бьютифул", "Бёрдмэн" и "Выживший". Может быть, он назовёт их Трилогией возвращения.  А время покажет, в каком направлении будет развиваться дальше  творчество Алехандро Гонсалеса Иньярриту.

Vidas perros- Сука жизнь

«Вавилон» (в оригинальном названии – “Babel”), снятый в 2006 году режиссёром Алехандро Гонзалезом Иньярриту – это фильм о проблемах человеческого общения, не зря название ленты напоминает о древней библейской легенде о «смешении языков».
Действие фильма происходит в наши дни, и не в мифическом Вавилоне, а вполне реально существующих странах – Марокко, США, Мексике и Японии.
В фильме очень мало второстепенных героев – все основные действующие лица в мини-историях, составляющих фильм, являются главными. Без них кинополотно не было бы цельным. Поэтому сказать, что в главных ролях были задействованы Брэд Питт и Кейт Бланшетт, было бы не совсем верно. Они исполнили там две из множества главных ролей. «Брэд Питт отказался от одной из главных ролей в фильме «Отступники» (2006) (со-продюсером которого он являлся), чтобы поучаствовать в этом фильме, потому как давно являлся поклонником фильмов Алехандро Гонзалеза Иньярриту» (по материалам Кинопоиск.Ру). Напряжённые, почти конфликтные ситуации возникают в фильме почти постоянно: когда герой Брэда Пита старается отвезти свою раненую жену в больницу, а американское посольство задерживает «скорую»; когда на границе между США и Мексикой американских детей не пускают домой; когда немая японская девочка тщетно пытается «докричаться» до отца и друзей, объяснить им свое одиночество.
Так и проявляется в нашем сегодняшнем мире «симптом смешения языков», непонимание между людьми и государствами.
Проблема нахождения общего языка является интернациональной – вот почему фильм снят в столь разных странах с непохожей культурой. И тем не менее, найти точку соприкосновения вполне возможно, и Иньярриту показывает это в эпизодах, когда марокканская старуха, ни слова не понимающая по-английски, протягивает раненой героине Кейт Бланшетт трубку с опием, чтобы снять боль. Или когда старая мексиканская няня, укладывая детей спать, бормочет им ласковые слова на испанском, и те отвечают ей на том языке, который знают – английском.
Таких эпизодов можно найти множество, если вдумчиво смотреть. Ведь Иньярриту создал фильм-паззл, где кусочки-эпизоды, ложась друг к другу, создают целостную картину. Истории фильма плетутся, как кружево, из разных нитей, пересекаясь в ключевых моментах.