Превращение

Завязку рассказа, да и фильма можно пересказать за пару минут. Коммивояжер Грегор Замза, молодой человек – опора и кормилец семьи, однажды опоздал на службу. Сам управляющий торгового дома пожаловал на квартиру, чтобы выяснить причину его отсутствия. Отец, мать, сестра и служанка тоже в замешательстве. Спальня сына заперта изнутри и оттуда слышен какой-то шорох и нечленораздельный писк. Грегор, единственный кто видит и понимает, что за ночь он сам превратился в насекомое. Да, он все понимает и продолжает логически рассуждать. После нескольких неуклюжих попыток ему даже удается отпереть дверь. Родные и управляющий в шоке… Экзистенциональную  драму отчуждения, некоммуникабельности, писатель выразил невероятно просто и предельно достоверно. Реалистично во всех деталях. Когда он сочинял этот рассказ, еще не существовало такого термина, как сюрреализм. Гениальная новелла Кафки прямо таки напрашивалась на экранизацию. И сама по себе – она гениально написанный киносценарий.

Мое знакомство с творчеством  Франца Кафки началось именно с этого короткого рассказа. Помню, какое потрясение я тогда испытал. Было это довольно-таки давно, в середине 60-х, и с тех пор я его не перечитывал. А вот только что посмотрел фильм «Превращение», поставленный  в 2002 году Валерием Фокиным.  Искать имя Валерия Фокина в списке российских кинодеятелей - напрасное дело. Зато он хорошо известен как театральный режиссер, педагог и создатель театрального творческого центра им. В. Э. Мейерхольда. Много лет он работал в московском театре «Современник». Несколько лет был главным режиссером театра им. Ермоловой. Теперь является и художественным руководителем петербургского Мариинского театра и возглавил выборную компанию на третий срок президента РФ. Впервые Фокин поставил спектакль по новелле Кафки в театре «Сатирикон» в 1995 году, где роль бессловесного, жалкого и страшного насекомого потрясающе играл Константин Райкин. Как это ему удалось в театре? - не знаю, не видел. Зато теперь могу представить как. Только в кино Константин Аркадьевич уступил место более молодому и симпатичному артисту – Евгению Миронову.

Впечатление у меня двойственное. Лучше бы Фокин просто зафиксировал свой успешный театральный спектакль на пленку, а не пытался создать полноценный кинофильм. Искусство театра и кинематографа отчасти взаимопроникающе, отчасти взаимоисключающе.  Да, многие театральные актеры замечательно играют в кино. Но немногие киноактеры способны сыграть на театральной сцене. Райкин в театре и Миронов в кино блестяще сыграли человека, внезапно превратившегося в огромного таракана. Только вот условность театра это одно, а кино такую условность не принимает и не воспроизводит. Поэтому кинозритель видит не членистоногое существо с разумом и с чувствами, а именно возомнившего себя жуком человека (артиста Миронова), который старательно и самозабвенно ползает по полу, потолку и стенам своей комнаты.

Фокин показал необыкновенные способности Евгения Миронова, который создал образ насекомого через мимику и пластику – без слов. Даже без закадрового голоса. И ведь смог сыграть трагедию человека, превратившегося в изгоя в собственном доме, ставшего отвратительной обузой отцу, матери и сестре. Игорь Кваша и Татьяна Лаврова, актеры того самого первого «Современника», не так давно оба покинули белый свет – Царствие им Небесное, играют родителей Грегора. Наталья Швец в роли сестры Греты. Авангард Леонтьев в роли управляющего. В связи с потерей кормильца, родные сами должны теперь зарабатывать на жизнь и сдавать комнату с пансионом жильцам. Постояльцы, правоверные пражские евреи, весьма привередливы. Комнату, где под диваном прячется несчастный сын, превратили в чулан для всякого хлама. Весь этот бытовой слой еще дальше удаляет зрителя от образа главного героя. Как отказались и прокляли его родные люди. Теперь только новая служанка развлекается с нашим  домашним «навозным жучком-таракашечкой».

Камерный, замкнутый в стенах квартиры рассказ отлично смотрелся бы на сцене театра. Но киногруппа отправилась на натуру в столицу Чехии. Оператор Игорь Клебанов очень хорошо передал атмосферу родного города Франца Кафки – Праги начала ХХ века. Многие кадры напоминают сюрреалистические картины Рене Магритта. Дождь и туман, с которым смешиваются дым и пар прибывающего на вокзал паровоза. Извилистые закоулки, по которым семенит с вокзала Грегор Замза. Забитая вещами и мебелью мещанская квартира. Необычные ракурсы съемки – из-под кровати, или перевернутой камерой, когда наш герой ползает по потолку. Но, увы, вся эта кинематографическая плотная вещественность, эта актерская игра по мхатовским канонам создает эффект недоверия к предельно просто и ясно написанной невероятной и оттого пугающе правдивой истории.

P. S.  Вот хотел бы на этом я закончить свои заметки о работе Фокина и Миронова над воплощением новеллы «Превращение» в кино, да посмотрел из любопытства я еще один английский фильм 1987 года. Даже не фильм, а телеспектакль BBC «Метаморфозы». Режиссер Джим Годдар. Совершенно откровенно поставленный в одной аскетической декорации спектакль. Где артисты театрально,  преувеличенно громко произносят свои реплики в зал (в камеру). Так вот откуда пошли фокинские, райкинские и мироновские новации! Вот кто потрясающе сыграл человека-насекомое!  Так кто же этот он? Имя этого английского актера многим теперь хорошо знакомо – Тим Рот. Вот так то!