Горбатая гора

Ох, уж эти американские претензии на авторское кино))). Но, тем не менее. Слава Богу, что не голый Голливуд со счастливым концом. И почему бы, право дело, двум прекрасным парням не полюбить друг друга?)))

Нет, ну, а если без иронии.
Режиссер нащупал эту тонкую грань человеческих чувств без пошлости и нелепости, в которых можно было свариться, работая над таким материалом. Показалось даже, что где-то состорожничали, где-то не дожали, побоялись заварить кашу понаваристей. Но это понятно. Ведь одной только темой напугали половину консервативного мира.
И уж, конечно, совсем опасно в данном случае может прозвучать избитая фраза «это кино про меня». Но, тем не менее, это кино – про меня(без намеков и откровений). Просто потому, что это кино про человеческие отношения. Потому, что их хочется наблюдать, потому, что им хочется сочувствовать. Даже не смотря на то, что умом понимаешь – авторам, безусловно, хотелось поспекулировать на волне модных в Голливуде тем. Такое кино там сейчас продается.
Думается, "вариация на тему", скорее, удалась. Кино смотрится, и отнюдь не по причине своей неоднозначности. Нравится вам тема, не нравится - вопрос персональных тараканов. Я не выношу из фильма очередную гомосексуальную историю, а, бесспорно, проникаюсь новеллой о любви и одиночестве.

Картину трудно назвать «дерзким новшеством». Америка в этом смысле беспомощно ковыляет где-то далеко позади старушки Европы, которая, честное слово, уже не знает, что бы такое еще всем показать. Но в этом, наверное, и плюс данной ленты, что мы смотрим историю, а не неожиданное откровение. Нас не отвлекает «культовость» этого фильма, просто потому, что он не культовый. Вы станете смотреть этот фильм, если хотите посмотреть человеческую историю, а не из-за очередей в кинотеатры, порожденных надуманными восторгами кинокритиков.

И, помимо прочего… ну, в самом-то деле, может, хватит отмахиваться мухобойками от фильма только потому, что его «неудобно» смотреть – скользкая, мол, тема. Кино, без всякого сомнения, достойно того, чтобы называться хорошим.

«Гей» - слово интересное. Очень могущественное. Оно клеймит одних, других же заставляет задыхаться восторгом от оправданности своего садизма и ненависти. Оно жонглирует справедливостью, как вздохами мимолетных влечений, создает ситуации, которые кажутся эфемерно глупыми. Эфемерно именно в силу того, что, по законам логики, их быть вообще не должно.

Глупые ситуации порождают глупые споры. А в глупых спорах истина родиться не может – она заложена в диалогах и словах тех людей, которые сумели не забыть её. И что теперь? Разве теперь это обязательно должны быть те люди, которые не способны остаться безучастными исключительно в силу своего… Прямого отношения? Да бросьте… Никто не запрещает людям быть гуманными. Кроме, несомненно, фобий и самих людей, которые их породили. Иногда забавно смотреть, как человечество в одних и тех же вопросах, перефразированных разными способами, ходит по кругу. И само страдает от этого…

Прекрасное, тональное и очень добротное зрелище. Энг Ли задает такой масштаб в своей кинокартине, что иногда люди, разбросанные по нему умелой рукой режиссера, представляются незначительными, как насекомые. В среде безукоризненно исполненной, их действия кажутся примитивными, простыми, грубыми, но(!) от того только намного более значимыми. Темно-зеленые панорамы, утопающие в обманчивых и прозрачных бликах, отраженных от поверхности тонких изящных речушек; облака, принимающие причудливо-пророческие очертания; великолепно-монолитные горы, пугающие своей колоритностью и завораживающие своими очертаниями в ранних весенних дымках… Энг Ли хорошо знал свое дело.

Но разве бессмертные панорамы Горбатой горы будут доминирующей декорацией кинокартины? Нет: сюжет, как только-только разбуженная огненная стихия, перебрасывается с монолитно-напускных пейзажей новорожденной природы на лаконичные и пыльные улочки, дороги, будни Техаса. Герои теряют свой романтизм; жизнь захватывает их в свои объятья, то чиня всё новые и новые препятствия, то мягко обволакивая прозрачными иллюзиями свободы от прежних страхов. Бессилие перед неумолимым и жадным течением времени; огромное чувство вины на фоне тайной, но от того только намного более притягательной любви – это и есть самая главная декорация кинокартины.

У этой картины удивительно трогательное настроение. Кажется, будто она обволакивает зрителя как гармоничная, но простая мелодия; но только если не сопротивляться. Пронзительно и непринужденно одновременно, Энг Ли рассказывает нам самую полноценную и удивительную историю любви в подобного рода отношениях. Режиссер не пробует полностью убрать или выкинуть пошлость – он умело маскирует ее, делая историю, несомненно, только более правдоподобной, наполняя персонажей дыханием жизни, дыханием свободы, когда-то давно людьми утерянной, но приобретенной всего двумя достаточно одинокими, но смелыми людьми. Воистину, любовь - самое объемное из чувств. И в самом безукоризненном понимании этого слова.

Фильм стоит смотреть хотя бы ради того, чтобы понять – у любви колоссальное количество лиц. Но еще больше – масок, которые создают ситуации, подобные тем, что происходят во второй части бессмертной «Горбатой Горы». Жизнь только титаническим усилием воли и последними остатками памяти... Столько минуло тысячелетий с рассвета человеческой истории, а человеку по-прежнему больше всего нужен человек...

Несомненно, в первую очередь, «Горбатая гора» - это фильм о любви. Жизнь бегло утекает сквозь пальцы, когда-то светлое и эфемерно чистое чувство становится далеким и грустным воспоминанием; самые сильные и сердечные побуждения поддаются осмыслению и немедленному их отрицанию, что только делает разлуку мучительней, а встречу – желанней. И встреча происходит…

По моему глубокому убеждению, они оба победили смерть.

Обыкновенных историй не бывает. По крайней мере, я надеюсь на это всем сердцем.)

Вместо эпиграфа: «Счастье в секундах, маленьких, острых; щедрое детям, скупое для взрослых». Дельфин.

А я все равно верю, что в людях изначально нет ни пошлости, ни грязи. Все это от дурного воспитания и боязни слабости. Чувства человеческие – прозрачны и вечны, любовь – светла и нетленна. Это – красная нить.

Как много граней, красок и смыслов, как много слоев и контекстов. Казалось бы, какой простор для восприятия и чистого чувства. Но магическое слово «Геи» трансформируется в общественном сознании в идею «они среди нас, чтобы поработить нас». И понеслось… Зрители, критики, кино-, искусство- и всегопрочеговеды разделяются совершенно произвольно на партии «ЗА» и «ПРОТИВ» и дебатируют, дебатируют… Об общественной морали, о себе, о том, черт возьми, как правильно...
А я хочу с вами поговорить о фильме, о любви и о жизни. Кто-то однажды сказал, что у этого фильма пронзительное чеховское настроение. Именно чеховское. Когда жизнь утекает сквозь пальцы и ее невозможно, невыносимо удержать. Когда живешь только усилием воли, в надежде, и памятью… Да-да, там, оно там, это небо в алмазах и мама идет по аллее вишневого сада, и мы с тобой будем вместе и счастливы, но там…
-- Где?..
-- Уже скоро. Надо только переждать эту жизнь, свадьбы, разводы, соседей, друзей…

Так глупо. Так беспросветно и по-человечески глупо, что слезы наворачиваются на глаза и сводит судорогой челюсть. И сделать ничего невозможно. Все доли отмерены.
Сквозь всю жизнь нести, защищая ладонями и сердцем от чужого дыхания, лампаду любви, такой неудобной и бесполезной, трепетной и калечащей… Но любви, но своей, но вечной…
Жизнь сложная штука, а время течет. И горы пониже, и небо бледнее и морщины у глаз. И может быть он даже смешон, стареющий дядька, который плачет у телефонной будки. Но я первый брошу в вас камень, если вы засмеетесь. Любовь и страдание еще надо заслужить, не каждому в этой жизни быть человеком.
Последним аккордом – поле в окне. Время жатвы. Что посеял ты? Что пожнешь? Человек!?.