Безумный Макс: Дорога ярости

В качестве эпиграфа:

«Сфотай меня, будто я угнала фуру, или Бабушки ищут участок под рассаду» - название аналитической статьи в «Вестнике лесбийского сепаратизма» за июль сорок пятого года после конца света, издательство «Цитадель Фуриосы»

«Безумные Максы» от одного до четырёх – дети Джорджа Миллера. Два первых – плоды любви, третий, судя по всему, ребёнок «по залёту». Четвёртый же «Макс», который в свидетельстве о рождении записан как «Дорога ярости», является тем ребёнком, которого родитель так ждал, так ждал, а он всё, безумный, никак не появлялся. Правда, складывается впечатление, что Миллер ждал мальчика, а появилась девочка.

Конечно, многие отговаривали режиссёра от максодеторождения. Мол, в вашем возрасте это полное безумие. Мол, родовой процесс требует максимального  напряжения. А ваши, мол, интимные режиссёрские мышцы поизносились, одряхлели и безвозвратно растянулись. Но Джордж Миллер своим четвёртым «Максом» чётко всем показал, что его родовые мышцы сродни туго натянутым гитарным струнам.

Рекламное отступление №1.

Новинка унисекс парфюмерии – аромат «Эпоха Полураспада»! Адреналин, драйв, мощь! Начальные ноты: дистиллированный экшн, пот, кровь и запах материнского молока, которое ещё не успело обсохнуть на губах… И совсем немного Вальгаллы! Теперь тебя точно запомнят!

Конечно, в «Дороге ярости» кто-то увидит «не то сына, не то дочь», кто-то – «неведому зверюшку». Но для того, чтобы с пониманием прогуляться по «Дороге ярости», четвёртого «Макса» необходимо посмотреть два раза. Первый раз – широко открытыми глазами, полностью отключив то, что многие называют мозгом. Второй – медленно, покадрово. Рассматривая каждый кадр как икону из комикса-откровения. Внимая Новому Завету от Джорджа «Делай ноги» Миллера. Вклеивая каждый кадр в глубины того, что многие называют мозгом. Вклеивая, как марку. Главное – наклеить все марки. Ну, вы поняли.

Рекламное отступление №2.

Музыкальные прогулки с Несмертным Джигурдой Джо! Дизель-ритм-энд-блюз в формате Junkie XL! Класическая школа! Обзорные экскурсии видов эпохи Полураспада под перебор струн слепого гитариста на тюнингованной гитаре! Возьми в руки свой персональный дизель-«Fender-Stratocaster»! Как мантру повторяй слова «Я и песни петь могу, и е… мастер»*! Пусть тебя запомнят!

Именно во время второго просмотра четвёртого «Макса» начнут проступать культурные слои фильма, созданного на основе раскадровки от британского художника-комиксиста Брендана Маккарти в соавторстве с режиссёром Джорджом Миллером.

Взять, к примеру, начальные кадры, на которых Макс Ротански (Том Харди) закусывает ящерицей с двумя головами. Если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что одна голова этого мутанта как бы голова ящерки-девочки, вторая – ящерки-мальчика. Понятно, что режиссёр намекает зрителю на два начала – женское и мужское, на иньияньность бытия, но не только. Дело в том, что у австралийских аборигенов ящерица – символ супружеской измены и несчастья для семьи. Этим самым Джордж Миллер подготавливает внимательного зрителя к тем событиям, которые и случились в семье Несмертного Джо (Хью Кияс-Бёрн).

С другой стороны, ящерица – символ изворотливости и перерождения. А ведь перерождения в «Дороге ярости» занимают далеко не последние места. И режиссёр первыми кадрами «Макса» №4 прямо с места в карьер на полном ходу везёт внимательного зрителя к будущим перерождениям и Фуриосы (Шарлиз Терон), воительницы Несмертного Джо, и Накса (Николас Холт), адепта Вальгаллы, и непосредственно Макса. После чего валит с ног этого самого внимательного зрителя визуальным великолепием технически совершенного кино. И зритель, потеряв опору под ногами, безвозвратно проваливается в объёмный мир Полураспада. Мир триединства диктатора Цитадели Несмертного Джо, Людоеда и Главного Оружейника. Мир, в котором у каждого своя правда и своя свобода. Впрочем, не столько правда и свобода, сколько, скорее, осведомлённость о них.   

Рекламное отступление №3.

Впервые! Философские синема-записки на песке «Безумство как свобода эпохи Полураспада»! Набери в лёгкие больше воздуха – выдохнуть ты сможешь только на финальных титрах «Безумной Илиады»! Пропусти через себя причину и следствие и выпусти на свободу свою природную ярость! Она увидит тебя! Какой чудесный день! Запомни его!

Джордж Миллер в «Дороге ярости» спекулирует на будущем и осмысляет прошлое, перекидывая мосток от «Воина дороги» к «Иствикским ведьмам». А всё для того, чтобы понять в каком настоящем находимся мы.

Создавая совершенную вселенную «Макса» №4, Миллер взял за основу слова писателя-фантаста Уилльяма Гибсона «Будущее уже здесь, просто оно неравномерно распределено».

Кстати, если кто-то считает, что на «Дорогу ярости» нужно настроится, поймать её волну или ритм… Ерунда! Ритм «Дороги ярости» поймает тебя сам и, поймав, накроет тебя необузданной и неудержимой волной смеси бензака, материнского молока и аква-колы. Запомни себя после просмотра «Дороги ярости»!

Рекламное отступление №4.

Для тех, кто верит в любовь! Для тех, кто ещё не ох… то есть, не оглох от «особенностей методики игры на постапокалиптической гитаре в условиях экстремальных температур и всполохов огня»! Мелодрама «Безумный Артур Банга Макс: Долгая дорога в дюнах пустыни Намиб»! Не оттолкнёт ли Макса холод железной руки Фуриосы и сможет ли он расстегнуть её стальной лифчик? Увидит ли зритель, истосковавшийся по дизель-мелодрамам, поцелуй Фуриосы и Макса? Возобладает ли разум Безумного Макса над его болезненной охотой к перемене мест? И даст ли Фуриоса? То есть, дизель-мелодрама про дорогу в намибийских дюнах – даст ист фантастишь практиш гут!

Съёмочная группа в 1700 человек, 120 дней съёмок, 400 часов отснятого материала, 200 музыкальных инструментов для саундтрека, 150 транспортных средств, которые сделаны вручную, 65 артистов «Цирка Солнца», 150 каскадёров одновременно в кадре… И пустошь в сто тысяч квадратных километров. Из всего этого и сделана «Дорога ярости», которая является сакральной сутью кинематографа. Это магия движения. Это ритм. Это… Да что там говорить! Если бы Жан Луи Люмьер, изобретатель аппарата «Синематограф», снял бы под руководством своего старшего брата не прибытие поезда на вокзал Ла Сьота, а, скажем, убытие из Цитадели Фуриосы, то большая часть синефилов до сих пор так и моталась бы под гитарные опусы от Цитадели – к Зелёным Землям, от Зелёных Земель – обратно к Цитадели… Оно и понятно – против магии движения обычные синефилы бессильны. Выживают только безумные.

P. S.

«Фури-фуриоса, протезик на руке… Кто не знает девочку – теперь уж точно все… Случается, что девочка бывает очень грубая… Но не обязательно... Либе, либе… Вальгалла, Вальгалла…» - песня «Фуриоса» дизель-панк-группы «Цитадель и воины Полураспада»

__________________________________________

* - Чистяков Ф. В., «Говнорок»

Как то, давным-давно, некий Джордж Миллер проверил уровень пороха в пороховницах и присел за рабочий верстак на тридцать лет. Без лишнего шума, неторопливо и деловито орудуя напильником и кусачками, напилил мифологию, экологию, гендерное равноправие. Религию и политику смешал с яркими запоминающимися образами, добавил изрядную порцию визуальной шрапнели и действия, забил все это в патрон, зарядил свой обрез и выстрелом в упор всадил эту убойную смесь в голову зрителю. В упор. Из обоих стволов разом.Мозги расшвыряло на километр.

Он, как высочайшего октанового числа бензак, заставил работать на максимальных оборотах всех и вся: съемочную группу, адские механизмы на колесах, силы природы и мироздания, черт подери. Все, что у другого могло получиться иначе, хуже и неестественнее, даже глупее в чем-то, у этого вечного мальчишки выходит именно так, как нужно. Так, как мы в душе и желали. Фильм с крутой погоней, говоришь? На тебе - фильм, который и есть погоня, да еще какая! Говорят, первые сорок лет детства у мужчин проходят достаточно трудно…вторые судя по всему тоже, но разве тут есть на что жаловаться?

Жаждешь спецэффектов – вот тебе сражения на машинах, дизайн каждой из которых - настоящая песня апокалипсису и розовый сон механика-шизофреника. Сверху можешь положить впечатляющую своим масштабом песчаную бурю, достойную безжизненных равнин Арракиса. Вместо червя песчаного - металлический, в роли которого выступает бронецистерна, осажденная крепость на колесах. Добавить к этому факт, что большая часть трюков снималась не на фоне зеленого экрана, и вот тебе шикарное визуальное блюдо, да еще и приготовленное не на скорую руку, а с чувством, толком и расстановкой. Прожаренное!

Хочешь актерскую игру - получи добротный кастинг и индивидуальный рост персонажей. И не забудь отметить, что в фильме себя потрясающе проявили достаточно молодые актеры, причем некоторые из них до работы с Миллером выглядели достаточно посредственно. У каждого персонажа чувствуется стоящая за ним история - даже жестко отжигающий весь фильм на машине-усилителе слепой гитарист обладает собственной биографией, которая скоро должна превратиться в комикс, как и история Накса. А в случае с Максом и диалоги становятся не нужны, хватает одного прищура Тома Харди.

Желаешь интересного сюжета и запоминающегося сеттинга? Здесь есть не только красивая обертка в виде завораживающих видов и потрясающего своей детализацией и проработанностью антуража пост-апокалипсиса. Здесь есть своя мифология, свои традиции и боги. Алтари с рулями автомобилей, разделение на касты, кличи, ритуалы и татуировки, формирующие настоящую цельную культуру. Соединенные с водителями боевых машин «высокооктановые» жертвы, аква-кола, бензак - все это легкими мазками вплетается в картину ураганного экшена. Эти нюансы заседают в голове, будто незаметно пролетая мимо на экране во время просмотра на фоне экшена. Но потом мы все-таки обязательно вспоминаем о них и понимаем, что увиденное было гораздо глубже. Да и разве не похоже показанное возглавляемое Несмертным Джо «общество» на гипертрофированную окружающую нас реальность, доведенную в своей абсурдности до логического ее конца?

Уникальности фильму придают созданные им тонкие многослойные образы. Актрисы, играющие беглых сексуальных рабынь-производительниц, в некоторые моменты действительно напоминают белых лошадей. Длинноногих породистых кобыл, в этих их совершенно неуместных для обжигающего песка белых одеяниях. Тонкокостные, длинношеие, с подрагивающими, напряженными от испуга жилами и огромными глазами, которые в отличие от глаз Макса и Фуриосы смотрят на окружающий мир еще без циничного прищура. Пугливые, и в то же время способные так взбрыкнуть, что мало не покажется. А еще есть юноши-бойцы с промытыми системой мозгами, чьи тела покрыты белой краской. Они подобны призракам, духам битвы, мечущимся над ней в клубах пыли на огромных шестах, перелетающих с машины на машину и скалящихся серебряным оскалом в лицо смерти перед переходом в Вальхаллу.

Что касается визуальной части, то хочется отдельно отметить пейзажи. Никогда еще пустошь не была настолько выразительной. На ум здесь приходят и фильмы Серджио Леоне, и «Белое солнце пустыни», и «Бесплодные земли» Стивена Кинга. Белоснежный солончак, слепящий ярче солнца, сменяется выжженной каменистой равниной, пышущей жаром и колючей даже на вид из-за рассеянного по ней каменного крошева. Мелкие песчаные волны, обтекающие ноги героев, превращаются в вязкое грязевое месиво, укрытое туманом и зловонными испарениями. Иногда, движение в кадре создается только за счет цвета и света. А иногда весь кадр целиком и полностью состоит только из движения, из хаоса битвы, огня, крови и смерти.

Жестокость и жесткость в этом фильме уместны и более того, они здесь нужны. Это очень хорошо, что "Безумный Макс" не превратился в пресный детский фильмец, как новый "Вспомнить все". Миллер не пошел на поводу у рейтингов и сделал то, что задумал и так, как задумал - стильно, сильно, зрелищно и при этом действительно зубодробительно круто. Пресловутого пороха в пороховницах под завязку, родной обрез - на бедре. Вот моя голова, Миллер. Стреляй.

Однажды давным-давно тому вперед – когда мировые державы уже воспользовались своим ядерным оружием по прямому назначению, и на Земле остались только песок, горы, боевые траки и немного воды – жил-был Макс (Томас Харди). Что само по себе совсем не важно, потому что главный герой выполняет здесь ровно ту же роль, какая отводится галстуку на шее прожженного выпивохи на пути в ближайший бар. Главным действующим лицом остается Мать Погоня. Туда – в Зеленые Земли, где намерены скрыться сбежавшие жены Несмертного Джо (монопольного владельца воды и, как следствие, диктатора, или наоборот). И обратно – в Цитадель, когда выясняется, что... (удалено как спойлер).

Джордж Миллер не сидел в режиссерском кресле 17 лет, а франшизу про Безумного Макса он забросил без малого треть века назад, потому традиционная команда «Мотор!» в начале съемок у него, похоже, превратилась в воинствующий клич, которым он пришпоривал съемочную группу: «Мотор! Мотор! Мотор! Мотор!..»

Двигатели впервые взрываются оглушительным ревом уже на второй минуте фильма и не прекращают реветь, выть, скрежетать, плеваться огнем и выхлопными газами до самых титров. Лишь пару раз Миллер тормозит свою фантасмагорическую колонну из беглецов и преследователей, чтобы бережно потратить возникшую «минуту молчания» на укладку тонкого слоя пафоса и сантиментов из многозначительных взглядов и малозначащих реплик главных героев.

Томас Харди, сменивший Мэла Гибсона на посту Безумного Макса, вместо ожидаемого соревнования «Чей Макс безумнее» выводит своего персонажа за скобки всех уравнений и старательно тащит роль, которая, кажется, вообще была прописана в сценарии лишь грубыми мазками - человек-стреляй, человек-жми-на-газ, человек-крути-баранку. Первую треть фильма Харди проводит в железной маске, скрывающую половину лица, но даже сняв ее остается в образе шварценеггера-ван-дамма-сталонне в расцвете сил.

В такой ситуации – скорее вольно, чем невольно – на первый план выходит полуторорукая, бритая, измазанная сажей воительница Фуриоза (Шарлиз Терон). Если бы не название франшизы, главным героем, безусловно, считалась бы она. В отличие от плывущего по течению титульного героя Фуриоза – герой сюжетообразующий. Она идет наперекор судьбе и меняет вполне уютную должность придворного «генерала в юбке» на положение изгоя, помогая гарему Несмертного Джо сбежать из Цитадели в поисках новой, лучшей жизни. Сценарный крен в сторону героини Шарлиз Терон раскрашивает идейную канву картины во все цвета феминизма. «Мы не вещи», - заявляют жены диктатора в ответ на предложение вернуться, подспудно намекая, что в отсутствие мужчин, мир был бы куда более пригодным для существования.

И ошарашенный мелькающими на экране образами зритель (вне зависимости от половой принадлежности) вынужден согласиться с тезисами феминизма по всем пунктам. Мир «Безумного Макса», созданный Миллером в 2015 году, отличается от своих предшественников из 80-х как фильмы-утопии – от диснеевских мультиков. Гипертрофировано все. И все кинематографически прекрасно в своей гипертрофированности. Скалозубый, покрытый тоннами грима и доспехов Несмертный Джо, его ожиревшие до безобразия соратники, беспомощные карлики и изуродованные воины-альбиносы, стремящиеся в Валхаллу, одряхлевшие, но боеспособные старухи-матери, и даже прикованный к бамперу грузовика безумный гитарист, выдающий непрекращающиеся гитарные рифы и время от времени стреляющий залпами огня. Цирк, шапито, паноптикум, мчащийся по пустыне и сея повсюду смерть.

Получив в свое распоряжение новые технологии, Джордж Миллер довел жанр боевика до верхнего предела и где-то даже хватил через край. Его стараниями самая коммерчески прибыльная разновидность отрасли превратилась в «кино не для всех». Ходульная структура многочисленных «трансформеров», «звездных войн» и «аватаров» с их делением на «хороший-плохой» и «наш-не-наш» оказалась погребена под анархическими лозунгами героев фильма борьбы не «во имя чего-то», а исключительно «жизни для». Зрителю трудно самоидентифицироваться, трудно сопереживать. Ему остается только вжаться в кресло и нестись вместе с «Безумным Максом» по бескрайним пескам, не видя никаких ориентиров на сто миль вокруг.