Баллада Бастера Скраггса

"There are two kinds of people: dead or alive.” Coen Brothers

На дощатом столе лежит старинная книга в зелёном матерчатом переплёте, потёртом от времени. На обложке - засохшее дерево с искривлённым стволом, под которым покоится череп бизона. Рука невидимого читателя листает страницы, остановившись на цветной иллюстрации, переложенной пергаментом. На ней два ковбоя, повздорив за карточным столом, целятся друг в друга из пистолетов. Изображение оживает на глазах, и братья Коэны переносят нас в свою первую  кино-антологию "Баллада Бастера Скраггса", состоящую из шести коротких вестернов, действие которых разворачивается в период освоения и заселения Американского Запада конца 1870-х.

В ушедшей давно и навсегда эпохе влачатся как перекати поле ковбои и грабители банков, переселенцы и золотоискатели, бродячие артисты и охотники за головами. А невдалеке притаилась неотвратимая Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, зачастую, внезапная и бессмысленная. Авторы не романтизируют эру, не ностальгируют по ней, но позволяют увидеть далёкое прошлое и в реальном и в  символическом свете. И если некоторые создатели современных вестернов углубляются в подтексты политических и этических традиций жанра, стремясь сбалансировать требования мифического резонанса и исторической достоверности, то для братьев-циников приключения на диком Западе - не храм и не архив, а игровая комната, и подошли они к небесно-голубому идеализму архетипического американского жанра с изрядной долей скептицизма. 

Режиссёры-сценаристы перемещаются от фарса к драме настолько ловко и часто в пределах одного эпизода,  что не всегда и отличишь, когда они меняются местами. Братья рассматривают иронию судьбы и фатализм как стороны одной медали. Шутки, которые вселенная разыгрывает со злосчастными бедолагами, могут быть жестокими, но и забавными в руках опытных и коварных метафизических шутников. Веселое пение и танцы, а также ограбления и перестрелки в духе Сэма Пекинпа сочетаются с предательствами, трагедией, любовью, оптимизмом, обилием аллегорий и трансцендентальным финалом - путешествием в дилижансе пятёрки пассажиров с мёртвым телом на крыше. Мрачные пути отбытия в мир иной ожидают злополучных обитателей Дикого запада по-коэнски, где расстояния велики, а пейзажи однообразны. Каждая история отличается тоном и стилем, но в каждой присутствует элемент юмора, чacтo висельного, потому что смерть вполне может вызывать усмешку. Пока она не придёт за тобой. А в фильмах Коэнов - даже тогда, когда приходит за тобой. 

В первом эпизоде, давшем название фильму, ковбой Бастер Скраггс философски допускает, что однажды, какой-то незнакомец  выхватит пистолет мгновением раньше и отправит его с крыльями вместо шпор на большое родео в небесах. Его перестрелки, драки в баре, ловкость рук в покерной игре, акцентированные музыкальными номерами и остроумными высказываниями прямо в камеру, задали тон для последующих эпизодов.  Лопоухий, зубастый и щуплый ковбой в белых одеждах поёт-заливается соловьём, как один из Soggy Bottom Boys в фильме «О, где же ты, брат?», гнусаво растягивает слова как рассказчик Сэм Эллиот в "Большой Лебовски" и даже носит такую же белую ковбойскую шляпу размером с колесо монстр-трака.  При этом, Скраггс - меткий и безжалостный убийца-психопат в манере Антона Чигура, что делает его ходячим противоречием и обманчиво самоуничижительным двойником Джоэла и Итана Коэнов. В нём проявляются двойственные импульсы его создателей как творческих личностей и экзистенциалистов. Из многих своих прозвищ, которыми он гордо делится со зрителем, одно, написанное большими буквами на плакате с его портретом и надписью "Разыскивается живым или мёртвым", вызывает у него  комическое недоумение: «Мизантроп».

Но именно так критики и часть зрителей часто называют творческий дуэт Коэнов. Может быть, мизантропия побудила братьев объединить в сборник отложенные в далёкий ящик наброски и рассказы в жанре вестерна и дать ему имя самого неоднозначного героя, убийцы-весельчака, летальной птички певчей из Сэн Саба. Или это была меланхолия стареющих умников, чётко осознавших, что конец неотвратим и для самых удачливых, и для самых метких.

Никто не избежит смерти, но эстетическое удовольствие сможет на время отвлечь от мыслей о ней, и оно занимает важное место в кино-вселенной Коэнов. Сами они, похоже, наслаждались работой над своей первой антологией. Сценарий к каждому эпизоду динамичен, богат переливами языка и остроумными идиоматическими диалогами.  Упругая ткань повествования не изнашивается, чему помогает ловкий монтаж, над которым они же сами и работают под псевдонимом Родерик Джейнс. Величественная природа Небраски, Колорадо и Нью Мексико не просто ласкает глаз. И насыщенная цветом и солнцем горная долина, будто явившаяся из грандиозного голливудского вестерна 1930х-1940х годов, и однотонный приземистый городишко в прерии, открытый всем ветрам, и речная отмель с прозрачной водой, и живописный каньон, окруженный лесами и горами, неразрывно сливаются с человеческимм трагикомедиями.

Развлечения, шутки и смех, возможно, недостаточная компенсация за неумолимое осознание смертности, но это то, чем Коэны щедро делятся и со зрителем, и с персонажами. Молодая девушка, круглая сирота, чей брат-неудачник скоропостижно скончался, отправляется с обозом переселенцев на запад, не представляя, что готовит ей будущее. Забыв на минуту о печальной неопределённости, она по-детски заливается смехом над ужимками колонии луговых собачек. Насупленный одинокий старатель, упрямо разыскивающий неуловимую золотую жилу, проникается красотой  нетронутой горной долины и поёт задумчивую балладу. Немногословный охотник за головами останавливает квази-тарантиновские споры пассажиров дилижанса печальной песней - оплакиванием. У неудачливого грабителя банков день не задастся с самого утра, на что он отреагирует очень короткой, очень смешной, воистину, "висельной" шуткой. Люди рассказывают друг другу увлекательные истории и анекдоты, вовлекаются в насмешливые дебаты о сущности человека (о чём же ещё?) вовсе не для того, чтобы прийти к какому-либо решению, но чтобы как-то скрасить время между зыбким сейчас и неведомым запредельем.  

Красноречие на территории Коэнов это тема  особая, и ему посвящён отдельный эпизод. В мрачной готической истории «Кормилец»  молодой инвалид Гамильтон, лишённый рук и ног, полностью зависит от устрашающего импресарио и каждый вечер  совершает подвиги декламации на фоне грязи и пыли отдаленных пограничных поселений, чтобы прокормиться. «Озимандиас» Шелли, история Каина и Авеля, 29-ый сонет Шекспира и «Геттисбергский адрес», которые он вдохновенно цитирует, включены, возможно, для того, чтобы поразмыслить о жестокости, изменчивости или тщеславии человеческих амбиций. Они также кажутся правдоподобными и уместными  элементами популярного литературного канона в Америке конца 19-го века. Это не означает, что к шедеврам поэзии и прозы относились с благоговением как тогда, так и сейчас. В какой-то момент практичный импресарио мысленно произнесёт вслед за Мр. Гроссманом из "Внутри Льюина Дэвиса": "Я не вижу здесь денег", решив что пришло время серьёзно обновить репертуар. Тут-то курочка пеструшка, которая на радость публике бойко стучит клювиком по правильнoмy ответy к арифметической задаче, составит конкуренцию блестящему  оратору. Трагедий Коэны не ставят, но в "Кормильце" они подошли наиболее близко и даже коснулись её, как первые снежинки, которым Гамильтон подставляет лицо. Судьбу eгo можно воспринимать как притчу о капризах и непостоянстве культурного рынка. О вкусах не спорят, и высокому искусству не под силу тягаться с безмозглой зазывной развлекаловкой. 

Вполне вероятно, что "Кормилец" для Коэнов это визуализация их собственных сомнений и размышлений о том, как оставаться независимыми и, в то же время,  востребованными в индустрии, где правят бал их величества франшиза и блокбастер. Итогом размышлений стало на сегодняшний день сотрудничество братьев с интернетным гигантом Нетфликс, который выпустил Балладу в кинотеатрax и выложил на своем портале, где она доступна миллионам подписчиков. Каждый из них может убедиться, что в "Балладе Бастера Страггса" соавторам удался редкий трюк: они, практически, избегают коварных ловушек жанра кино-антологии. Шесть разномастных вестернов плавно следуют один за другим, складываясь в цельную, но по коэновски искажённую картину мироздания. Будучи виртуозными рассказчиками, Итан и Джоэл  не избегают предсказуемости жанра, напротив, бросают ей вызов, выстраивая каждый нарратив вокруг глубоко укоренившегося чувства фатальной иррациональности и неизбежности смерти. Эта тактика работает безотказно и стреляя из шестизарядника, братья-снайперы не промахнулись ни разу. Не следует принимать их кажущееся легкомыслие за чистую монету. Они серьезны благодаря своей шутливости, a не вопреки ей. Несмотря на то, что «Бастер Скраггс» кажется шаловливым и разнокалиберным по сравнению с их же картинами «Старикам здесь не место», «Железная хватка» или «Внутри Льюина Дэвиса», он оставляет после себя похожее меланхолическое ощущение.  Кучер дилижанса будет гнать лошадей без остановки, не обращая внимания на жалобы и просьбы пассажиров, пока не прибудет к месту назначения, подозрительно тихому и пустынному отелю, словно сошедшему со страниц Эдгара По. Путешественники замешкаются у входной двери в тревожном предчувствии, затем нехотя отворят дверь и войдут в просторный холл, в конце которого лестница, устремлённая ввысь. Здесь Коэны оставят их, перелистнув последнюю страницу книги в матерчатом зелёном переплёте. Они ведь и сами не знают, куда ведёт лестница в холле.

Даже самые светлые в мире умы не смогли разогнать окружающей тьмы.

Показали нам несколько вестернов на ночь и отправятся, мудрые, спать, как и мы.

*Шестизарядник, или Мир Дикого Запада по Коэнски