Бартон Финк

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка,*
Не проси об этом счастье, отравляющем миры,
Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,
Что такое темный ужас начинателя игры!

"Бартон Финк" безусловно принадлежит к подлинным шедеврам кинематографии.  Это не экранизация рассказа и не иллюстрация идеи, но полноценное насыщенное силой самодостаточное кинопроизведение. Полноценная синематографическая симфония, из тех немногих. что позволяют аргументированно причислить кинематограф к искусству.

Нужно ли говорить, что это один из моих любимейших фильмов, который я с самого первого своего открытия не устаю пересматривать, как только чувствую, что "аккумуляторы моего организма" и сознания нуждаются в подзарядке. Отмеченный несколькими наградами на Каннском фестивале в 1991 году, фильм, однако, не бросился в глаза многочисленных любителей кино, не стал "триумфально шествовать" по экранам. Скорее только чуткие кинокритики и знатоки сразу оценили его по достоинству. И лишь постепенно он завоевывает все большее число своих поклонников.

Как и другие фильмы Коэнов. этот имеет неочевидную на первый взгляд "абстрактную идею". Если сократить весь "сократимый остаток" (интереснейших диалогов, деталей, драматических и комических событий), то мы выйдем к основному - к тайне творчества. К тайне взаимодействия творца с силами. которые настолько императивно  повелевают ему творить, что как будто человек - только лишь приложение к этой игре и не более того! Они способны  разрушить на своем пути любые обстоятельства. Принести человеческие жертвы на алтарь чего-то большего, грандиозного и невыразимого, как Святой дух, такого безжалостного "единого прекрасного", что лишь мимолетными отблесками  улавливается нами через произведения искусства.

Известно, что Коэны на собственном опыте основали абстрактную фабулу этого фильма. Когда они пребывали в творческом тупике во время работы над сценарием «Перекрёстка Миллера». И как в параллельных зеркалах в фильме отразилась хорошо наверное знакомая каждому писателю или любому творцу ситуация - невозможности начала из человеческого обывательского состояния, из "обычного" сознания.. 

Что-то должно состояться. какая-то вспышка сверхновой в голове, что бы открылись иные двери разума и зазвучали сами собой слова. Помните у Булгакова в "Театральном романе" герой был на грани самоубийства и только тогда перед ним открылась волшебная шкатулка в которой самостоятельно жили и действовали персонажи его пьесы.

Начинающий писатель Бартон Финк наверное и предполагать не мог какую игру сил он вызывает к жизни. прикоснувшись к "волшебной скрипке" подлинного творчества.  Он был замечен. Он им понравился! (прекрасная параллель с репликой Гейслера про Липника "хуже быть не может, ты ему понравился!")

Ты устанешь и замедлишь, и на миг прервется пенье,
И уж ты не сможешь крикнуть, шевельнуться и вздохнуть, —
Тотчас бешеные волки в кровожадном исступленьи
В горло вцепятся зубами, встанут лапами на грудь.

Ты поймешь тогда, как злобно насмеялось все, что пело,
В очи глянет запоздалый, но властительный испуг.
И тоскливый смертный холод обовьет, как тканью, тело,
И невеста зарыдает, и задумается друг.

Разгул провиденциальных сил, ведущих неведомую участникам Большую игру не знает жалости и пощады к людям, вставшим каким-то образом на пути их намерения. 

Все. кто каким-то образом пытался преградить или "заземлить"  кумулятивную силу желающего воплощения "энергетического импульса", зреющего в бесконечности ТАЙНОЙ ВСЕЛЕННОЙ нейронных связей   писателя,  были развеяны как пыль на ветру.

Присутствие игры "высших сил" постоянный лейтмотив братьев Коэнов. Но в этом фильме так тонко все сделано, что эта мета-идея вовсе не навязывается за блестящей и ювелирной полифонией событийной фактуры. 

Эта событийная ФАКТУРА - предмет особенного наслаждения тех, кто способен воспринять. Вс е настолько крепко и логично связано, перекликается  изысканным эхом ритма элементов, деталей. что смотреть можно бесконечно и находить все новые и новые мастерские детали.

Но странный все-таки вывод следует из всего что стряслось с Бартоном Финком. Неужели это было необходимо лишь, что бы сдвинуть его сознание в такое состояние. в котором проявляется эта надмирная мета-реальность?

Тогда получается, что и маньяк убийца  Карл Мундт (актер Джон Гудмен) и  расчлененная  Одри Тейлор (Джуди Дэвис) и Чет, и сама гостиница, и обстоятельства,  и все все - были фигурами или предметами, привлеченными неким НЕБЕСНЫМ РЕЖИССЕРОМ для чудовищно расчетливо спланированной постановки, в которой человеку остается лишь одна свобода воли - исполнить предназначенную роль?

Нет! Мы упрямо будем относить все на стечение обстоятельств, какой бы целостный замысел за всем этим не угадывался.  Этого не может быть! Это наше сознание соединяет клеем детерминизма чреду случайных и произвольных деталей.

И все-так, и все-таки. Нет, нет...  что-то вдруг говорит нам, что ЗАМЫСЕЛ ЕСТЬ!  Вот это постоянное открытие Бога, нашим человеческим сознанием не дает нам покоя. Но не дастся нам подтверждений. Только на веру. Все только на веру. А картина на стене "знала"  все заранее.

*название статьи и цитированные фрагменты - стихотворение Н.С. Гумилева "Волшебная скрипка"

В своё время я занимался со своей дочуркой, которая училась в первом классе. Примечательным во время этих занятий было то, что я время от времени чертыхался и проклинал авторов книг для первоклашек, поскольку они были совсем неадаптированными для ребенка 5-6 лет. Это же надо, чтобы дядьки и тетки, с сединою у висках, с огромным жизненным опытом, после защиты докторских диссертаций, профессора не умели написать банальный учебник для 1 класса.

В фильме "Бартон Финк" есть два главных героя – Автор в образе писателя Бартона Финка и Народ в образе Чарли Медоуза, взаимоотношения которых составляют основу всего фильма.

Бартон Финк – это застенчивый, но тщеславный писатель, который пытается создать из "человеческого материала жизни"  что-то новое на неизведанной территории. Территории, где нету "атласа дорог", но именно там находятся "простые истинны", которые в противовес "банальным абстракциям" должны стать основой нового театра. Тетра о простом народе и для простого народа. Первый успех Бартона Финка на этом поприще в Нью-Йорке принес ему славу человека, который чувствует "поэзию улицы". И именно эта слава сыграет с ним впоследствии злую шутку, когда ему голивудская компания предложит написать киносценрий для второсортного фильма.

Народ в образе Чарли Медоуза многолик. Сначала перед нами предстает добродушный толстяк, который пытается проявить участие к творческому процессу Автора. Жизнь Автора в третьеразрядной гостиннице среди тех о ком он хотел писать привела его к творческому бессилию. "Той самой идеи, которая дает возможность начать у меня до сих пор нет", говорит Автор. Поэтому Народ предлагает ему черпать творческое вдохновение из историй обычных трудяг  ("Я мог бы тебе рассказать несколько историй", неединожды замечает Чарли Медоуз). В этом отношении профессия Чарли Медоуза очень пришлась кстати: разъезжая по стране он действительно бы мог ему много чего поведать. Но к своему удивлению Народ видит, что Автору он не интересен.  Автор от него "отгородился", поскольку имеет свой способ постижения истинны: "копать в глубину", "вытаскивать что-то изнутри", "болезненное изучение", "рассказать жизнь разума". Тогда Народ принимается за дело по другому: он пропускает Автора через некоторый жизненный опыт,  чтобы именно этот багаж знаний и опыта впоследствии помог ему написать киносенарий ("Сделай меня своим борцом", говорит Чарли). Символически этот жизненный опыт показан в фильме в образе простой коробки из под картона, которая как говорил Чарли Медоуз "...поможет тебе написать сценарий". Финк с грустью впоследствии осознает, что у него такого жизненного опыта нету ("Это больше чем есть у меня").  Получение этого багажа знаний болезненно, ведь Народ предожил Автору такую эмоциональную встряску в образе злобного маньяка Карла Манта, что представитель богемы как того и хотел получил "такую боль о которой и не подозревал". Он на грани эмоционального срыва и не понимает почему это случилось с ним: "Потому, что ты не слушаешь! Ты не понимаешь! Ты приходишь в мой дом и ты ... жалуешься, что я очень шумлю!", говорит ему Народ.

В конце-концов Народ своего добивается. Коробка у пишущей машинки сотворила чудо: к Автору вернулось творческое вдохновение да такое, что он решает будто "создал самое важное в своей жизни". Он в эйфории, отмечает свой успех на танцах, не зная, о последнем экзамене, который ему предстоит пройти на киностудии в Голливуде. Вот именно в этой части картины режиссеры оттянулись на всю катушку, сатирически показывая всю подноготную творческого процесса в создании фильмов. Тут действует универсальная формула: придумываем несколько имён и меняем ситуацию («Борец защищает ребенка-идиота»). Душу вкладывать необязательно.  Отношения к авторам тоже потребительское. Бен Гайслер саркастически замечает «Писатели уходят и приходят, а индейцы нужны всегда». Аллегорические подтексты в Гостиннице наглядно показывают что такое Фабрика Грез: не первой свежести обои, что прикрывают что-то грязновато-липкое; адская жара в городе ангелов; кусачие комары-кровососы, что водяться только на болоте, но ни как не в городе и т.д.  Несмотря на полученный жизненный опыт,  Автор сел в лужу (первый блин комом): несправился с банальным киносценарием для боевика об уличных борцах. Вследствии чего Автору, который ставил себя выше Народа продюсер Джек Липник иронически желает «немного подрасти».

В творческом дуэте Джона Туртурро и Джона Гудмена мне больше всего понравилась игра первого, поскольку Джон Гудмен творит разнопланновый образ, в то время как Джон Туртурро должен был воссоздать единый целостный образ творческого человека "не от мира сего", который с пафосом рассказывает Народу о своем предназначении. Внешний вид Финка забавен, ты не можешь без улыбки слушать его поучительные рассуждения об искусстве, смотря как он при этом важничает, но с другой стороны немного сочувствуешь этому большому мечтателю, который на своей шкуре должен был ощутить "жизнь разума".

Большинство фильмов Коэнов это жизненные драмы, в которых режиссеры рассказывают о вполне обычных и понятных нам вещах, которые случаются повсеместно. Но фильм «Бартон Финк» немножко о другом: непохож на их обычные произведения. Он посвящен творческим личностям, которые никак не могут понять простых вещей, витая где-то в своём выдуманном мире. Вот почему именно творческие личности в Жюри этот фильм и оценили по достоинству, возможно видя в нем отголоски чего-то личного. Но с другой стороны для Автора не все потеряно.  Об этом свидетельствует концовка фильма, которая символична. Автор находится на распутье: с одной стороны его мечта материализовалась, тоесть воплотилась в реальной жизни, показывая что он спустился с небес на землю, но с другой стороны его нежелание открыть коробку (он еще даже не решил его ли она)  демонстрирует, что он не готов до конца принять эту реальную жизнь. Коронная фишка Коэнов - никогда не давать однозначный ответ на поставленный вопрос.

Бартон Финк – довольно нетипичная картина голливудского происхождения, получившая весьма странные отзывы и славу. Об этом можно судить по «успеху» данного фильма: Три главных награды одного из самых престижных кинофестивалей мира и, собственно, его коммерческий провал. Несмотря на последний факт, кинокартину о слабодушном писаке можно с огромной уверенностью назвать лучшим фильмом самих братьев Коэн, так как в нем собраны в чистом виде талант и стиль Режиссеров – грубо говоря, их визитная карточка. Однако, хотелось бы подчеркнуть именно само слово «стиль», поскольку разбивку картины по жанрам я назвал бы оскорбительным занятием.

В действительности, «Бартон Финк» - классический Нуар, только вот Нуар не является полноценным жанром, скорее, это, опять же, стиль повествования. А само искусное сочетание жанровых штампов вызывает не то чтобы противоречивые чувства – взаимоисключающие. Несмотря на весь драматизм и присутствующую трагичность кинокартины, улавливается саркастичный смешок над происходящим в лице самих создателей. Вообще, если верить истории создания картин Коэнов – взятые за основу реальные события из жизни преобразуются в странную кинематографическую, психологическую метаморфозу, имеющую скрытый комический оттенок – шутка, рассказанная с маниакально серьезным лицом. Это можно проследить и в других произведениях Братьев. Даже экранизация романа Кормака МакКарти не смогла пройти мимо такого очертания, несмотря на то, что экранизация - достаточно строгое явление. Отсюда следует, что название «Коэновский Нуар» - само по себе уже имя нарицательное.
 

Все так же – "шутки ради" – в фильме выступают слегка гипертрофированные образы персонажей и метафоричность. Фигурирующие предметы в кадре и события, подпитывающие слабодушее главного героя, уже по-своему трактуют эту и без того «мрачную» историю, оставляя призрачную развязку, скорее, не для зрителей, а для самого персонажа. Даже возникает намек, что с потерей рассудка Бартона связывает не столько смерть секретарши, сколько смерть комара. С присущей литературностью, создатели с помощью замысловатого «ящика пандоры», оставленным героем Джона Гудмана, превращают всю тщательно рассказанную историю в просто историю. Тем не менее, Итэн и Джоэл не раз уже доказывали свое искусное умение рассказывать истории.