от боли - это погрузиться в источник жизни, он же - источник похоти, в зависимости от точки зрения, и попробовать найти ответ. Что Ларс и делает в  4-часовом кино - двухтомнике "Нимфоманка". Ныряет с головой в источник и обо всём, что видит, подробно и с деталями докладывает, разбив фильм, по своему обыкновению на главы. В "Нимфоманке" их восемь, и в каждой зритель получает возможность узнать что-то новое и об особенностях рыбалки, и о числах Фибоначчи, и о об искусстве, и о религии. Может восхититься неожиданно прекрасной игрой Умы Тyрман в эпизоде, в котором она царила, и ещё раз убедиться, что у Ларса актрисы творят чудеса и совершают подвиги.

Многочисленные поклонники Ларса фон Триера считают его уникальным новатором, бесстрашным и бескомпромисным обличителем лжи и лицемерия. Хулители видят в нём злобного провокатора и женоненавистника, желающего привлечь внимание к собственной персоне. Истина, скорее всего, где-то на пересечении двух мнений, но трудно отрицать, что фон Триер относится к созданию фильмов как,  к своего рода, психо-терапии. Практически, про каждый свой фильм, он может сказать: "Это я!" и все они вращаются вокруг образа женщины, которая для фон Триера или яростная, разрушительная, безумная сила или несчастная жертвa, приносимая режиссёрoм на алтарь его внутренних демонов, рождённых непрощёнными и незабытыми глубоко личными обидами. В любом случае, экранным судьбам его героинь не позавидуешь. Исландская певица Бьорк, сыгравшая главную роль в фильме фон Триера "Танцующая в Темноте", вспоминает: "Женщина нужна ему, чтоб одухотворить его фильм, вложить в него душу. Он не может обойтись без женщин, поэтому, завидует им, ненавидит их и должен сломить и сокрушить их во время съёмок."  Но Шарлотта Генсбур  безоговорочно верит в творческие методы самовыражения фон Триера и не возражает быть сломленной и сокрушённой, сыграв уже в трёх его фильмах. В "Нимфоманке," Генсбур  - главная героиня, по имени Джо, которaя рассказывает на протяжении фильма историю своей бурной жизни доброму самаритянину, протянувшему ей руку помощи в минуту отчаяния.

Первый фильм воспоминаний нимфоманки Джо оказался наиболее близким к комедии в творчестве фон Триера,  мрачноватой, но с ощутимым юмором. Мысль о том, как после съёмок он заменял в кадрах интимные части тел актёров виртуальным органами исполнителей порно-фильмов, вызывает улыбку. Но Ларс не был бы Ларсом, если во втором томе не начал бы нагнетать тёмные и мрачные страсти, обращаясь к темам садомазохизма, невозможности не только любви, но и понимания, доверия, искренности и бескорыстия между людьми. Неизбежная мизантропия и нескрываемое презрение к человечеству, как всегда в его фильмах, выставлены напоказ крупным планом с разных сторон. Зрителю, ожидавшему Оду к Радости в финале, следует напомнить перефразированный совет Вуди Аллена: "Хотите счастливую концовку, не смотрите фильмы Ларса фон Триера".

Как это часто случается, если режиссёр замахивается на много-часовую эпику, фильм получился затянутым, ходящим кругами, разжёванным и, в общем-то предсказуемым. Последнему способствует то, что фон Триер не может отказать себе в удовольствиии сослаться на самого себя, и не единожды, а многократно. Он напрямую цитирует темы и эпизоды собственных фильмов. И волны он рассекает, и милые люди в оборотней превращаются совсем по догвилльски, и мать, ослеплённая отчаянными поисками утерянного наслаждения, не замечает, что дитя протянуло ручки к тихо и плавно кружащим за распахнутым окном мерцающим звёздам снежинок и готово шагнуть... В последние две минуты фон Триер выбивает у зрителей почву под ногами и выносит человечеству обвинительный приговор. Опять. Но он уже сделал это и в Антихристе и в Меланхолии, и в Догвилле. Зачем снова откапывать трупы, осуждать и приговаривать мёртвых? Серьёзен он или провоцирует, потому что не может иначе, не может изменить себя, себе, своей натуре? Кто знает?  Трудно понять Ларса. Трудно быть Ларсом.