скандируя «Не на один раз!», «Очень понравился!» и «Глубокий смысл!» Судья берет слово, но роняет, и оно падает в зал, гулко отражаясь от стен.

Судья: Подсудимый отказался от адвоката и заявил, что будет защищать себя сам. Я согласен - мы же в рецензии, к чему соблюдать формальности?

Прокурор: Подсудимый, вы знаете, что по статье 105 кинематографического кодекса «Создание плохого фильма», то есть умышленные его съемки наказываются соавторством с Уве Боллом на срок от шести до пятнадцати лет?

Подсудимый: Невиновен! Это фильм для подростков, тут главное дух, идея! Он для чувствительных, тонких натур! Подростки! Глубокая идея, вы просто не понимаете, вы бездуховны! Идея! Подростки!

Прокурор: Скажите «спасибо», мистер Бёргер, что мы не вверяем вам в вину создание двух или более плохих фильмов, ведь ваши предыдущие работы можно назвать хорошими. Например «Иллюзионист» или «Области тьмы». Что же вас подтолкнуло к преступлению, после чего вы пошли по наклонной? Алкоголизм, наркотики, тяжелое детство? Хотя, налицо совершение преступления  из корыстных побуждений, с целью получения прибыли, да еще и по найму Summit Entertainment, верно?

Подсудимый: Это экранизация бестселлера. Вы предвзяты, потому что автор – женщина. Вы ШОВИНИСТ! Миллионы фанатов Вероники Рот не могут ошибаться. И, в конце концов, вспомните успех «Голодных игр», людям это нравится!

Прокурор: Это называется эксплуатацией популярной темы. Причем весьма посредственной эксплуатацией, хочу заметить. Итак, преступление совершено общеопасным способом, так как фильм вышел в широкий прокат и неплохо себя окупил. При бюджете в 85 миллионов долларов, сборы составили примерно 270 миллионов, так, мистер Бёргер? Заработали на продаже своего таланта и конструктора из банальностей и прописных истин?

Подсудимый: Высокие сборы говорят о том, что такие фильмы нужны зрителю. Если бы они были плохими, люди бы на них не шли, не отдавали деньги за просмотр! К тому же, это фильм для молодежи, ведь им нужны ориентиры в жизни, примеры.

Прокурор: Ваш фильм – глубоко вторичный и крайне сырой продукт. «Ориентиров» в нем меньше, чем в детской сказке на три страницы или в одном выпуске «Спокойной ночи, малыши!». Люди идут и на «Горько», а «Бегущий по лезвию» проваливается в прокате, но я не думаю, что о «Горько» вспомнят через 30 лет после его создания. Да даже через 5-10 лет, как и о вашем фильме. И да, еще одно отягчающее обстоятельство – создание плохого фильма для малолетних лиц.

Подсудимый: Про «Горько» я понял, вы – РУСОФОБ! А мой фильм - результат длительного творческого процесса. Мы усердно трудились, чтобы донести идею фильма до зрителя. Наши старания нужно уважать, ведь над фильмом работало множество профессионалов. А бюджет! Посмотрите на бюджет, сколько вложено денег!

Прокурор: Значит, создание плохого фильма группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. И да, бюджет «Район №9» всего 30 миллионов долларов, а у фильма «Рейд» вообще один миллион. При этом ваш проект проигрывает каждому из них, что постановкой, что сценарием. И это с учетом того, что в «Рейде», кроме брутального экшена, трудно еще что-то найти. Операторская работа у вас топорная, декорации убогие и неестественные, сюжет невнятный, характеры персонажей не выписаны. Куда потрачены деньги, совершенно непонятно. Мир нелогичный и неинтересный, а если вы начнете утверждать, что это притча, а в притче не важны логические связи и аутентичность, а важен посыл и вывод, то можно навскидку назвать десяток фильмов-притч, которые обладают всеми необходимыми качествами, в отличие от вашего. Вот скажите сами, что есть в вашем фильме особенного?

Подсудимый: У нас есть ПАРКУР!

Прокурор: Паркур есть в Assassin’s  Creed и в «13 районе», а у вас – жалкие потуги жертв жестокого обращения Аллы Духовой. Что еще?

Подсудимый: Отличный актерский состав. Кейт Уинслет например!

Судья: Выплыла что ли? Из-за нее Леонардо ДиКаприо отморозил оскарову железу. Врачи говорят, он теперь никогда не сможет иметь Оскара, медицина бессильна. Могла подвинуться немного.

Подсудимый: А еще есть Джай Кортни и Эшли Джадд, что вы на это скажете?

Судья: Эшли Джадд тоже вроде как-то выплыла?

Прокурор: Да, господин судья, было дело, выплыла. Говорил я Томми Ли, ногой, ногой нужно было притапливать, чувствовал в ней червоточину. И вот – «Дивергент». Что дальше? Торговля наркотиками? Педофилия? Проституция? Съемки у Михалкова?  Кортни можно опустить.

Судья: Достаточно. Прения сторон объявляю оконченными. Подсудимый, у вас есть последнее слово.

Подсудимый: Ваше негативное отношение к фильму произрастает не из недостатков, которые вы ему приписываете, а из неспособности разглядеть его глубокий смысл и посыл. Я все сказал.

Судья: Не вижу смысла его карать. Пусть идет, время нас рассудит. Вон их сколько за окном, беспристрастных судей, обидятся ведь еще ненароком.

Подсудимый: Справедливость восторжество….

Судья: Идите уже, снимайте «Инсургент» или  терроризмом займитесь, все полезнее выйдет.

Торжествующий Подсудимый выходит. Рота автоматчиков, облегченно вздыхая, следует за ним – не пришлось сдерживать беснующуюся толпу фанатов. Ее можно понять – такая толпа кого угодно заплюет так, что захлебнешься. Судья устало спускается со своего возвышения к Прокурору. Они закуривают и просто молча смолят, стоя плечом к плечу. За окном толпа подхватывает на руки своего кумира и несет его на съемочную площадку продолжения фильма «Дивергент».

Прокурор: Откуда берутся эти «творцы», почему им верят, платят им деньги за такие книги, фильмы? Как думаете, много таких еще придется судить?

Судья: Много, коллега. Тысячи их. Пока есть спрос - будет предложение. А если спроса не будет - его придумают.

Они молча тушат бычки сигарет о дно массивной пепельницы, разворачиваются и выходят из зала. Натужно скрипят  плохо смазанные массивные двери. Свет гаснет. Тишина и тьма.