«Публика втягивает тебя в свои объятия, открывает своё сердце и поглощает тебя целиком. Ты переполняешься её любовью, а она — твоей. Потом в гаснущем свете зала ты слышишь шум уходящих шагов. Они ещё твои. Ты уже больше не содрогаешься от восторга, но тебе хорошо. А потом улицы, мрак, сердцу становится холодно, ты одна».

И вот, пришел год 2005. На стыке эпох, где-то там, в далеких просторах ноосферы родилась Идея. Идея, без преувеличений и каких-либо прикрас, была французская. Идея долго блуждала по планете, ища подходящую кандидатуру на ее

осуществление, и тут, витая над панорамами Парижа, она заметила одного человека. Этот человек – француз, режиссер и режиссер не больно-таки известный. Но именно в нем Идея нашла преданность самой себе и именно его сознание она и посетила.

Человека, волочащегося по узким и уютным улочкам французской столицы, внезапно осенило. Он оглянулся на опрятные и скоротечные панорамы Парижа и разглядел в нем очертания той самой романтики от начала до середины прошлого столетия, романтики невероятно живой, уютной… Вот ожили старые лавочки, засуетились в них продавцы-покупатели; куда-то затеяли путешествие маленькие тележки, набитые где соломой, где мешками, где спящими и мирно посапывающими детьми… Но что-то мешало тому человеку погрузиться полностью в те времена, полностью ощутить тот вкус и дух старушки-Франции. Ему захотелось слышать атмосферу старого Парижа. Человек встал и прислушался к сердце, ибо оно напевало что-то совсем знакомое… «Quand il me prend dans ses bras» (Когда он меня обнимает)… Слова приходили сами, не останавливаясь, будто не просто приходя, а напоминая… «Il me parle tout bas,…» (и тихонько мне что-то шепчет)… «Je vois…» (видится мне…)… И тут человек улыбнулся. Вот оно. Он внимательно посмотрел на небо и тихонько допел: «la vie en rose!» (жизнь в розовом цвете!). Да, определенно, он слышал именно тот голос, который на протяжении целого столетия был светилом французского народа. Он услышал голос целой нации. И подумал, что этот голос должен заиграть во всех головах Парижа, а то и целого мира.

Человека, к слову, звали Оливье Даан. Свой опус он написал, воспользовавшись помощью самой… Изабель Собельман, и поспешил представить его на суд продюсеров. И, наверное, его истинный французский кураж был столь заразителен, что он сумел сколотить у продюсера Алена Гольдмана аж… 25млн. долларов! Кураж вырос еще сильнее, ведь тот самый голос, который Идея привнесла в голову Оливье, принадлежал, без преувеличений, величайшей певице Франции, одной из самых востребованных певиц мировой эстрады за все времена. В тот самый день, на уютных скверах Парижа, в сознании Оливье воскресла мелодия самой Эдит Пиаф. Мелодия, хорошо знакомая миру под грифом «La vie en rose» -«Жизнь в розовом цвете»

Работа закипела. В качестве оператора был приглашен никому тогда особо не известный Тэцуо Нагата, на место композитора - Кристофер Ганнинг. Выбор последнего оказался верным донельзя – Кристофер отказался использовать фонограмму, исполненной когда-то самой Эдит, а пригласил Жиль Эгро, которая исполнила все музыкальные партии Пиаф в этой киноленте. Решение было интересным, а главное – верным, Жиль сумела вдохнуть что-то особенное, авторское в музыку Пиаф, сделав лейтмотив фильма также чуть более независимым от биографии великой певицы. В общей сложности, перед Кристофером Ганнингом стояла поистине грандиозная задача – как композитору, показать жизнь величайшей артистки французской эстрады. Ведь ни для кого не секрет, что смыслом жизни Эдит была песня – там были и ее переживания, и отчаяние, и ее сомнения, и ее падения-взлеты, и, что самое главное, ее любовь и жизнь, которая, несмотря на болезненность певицы, била ключом.

«- Эдит, ты не можешь этого сделать!
- Как это не могу? Тогда зачем мне быть Эдит Пиаф?»
«Если я не смогу петь – я не смогу жить!»

Справился он или нет? Судить только вам.

Ну а тем временем, Идея продолжала принимать обороты в голове воодушевленного Оливье. Подошла очередь выбрать ту, что воплотит образ великой певицы.

Сотни конкурсанток, сотни более или менее похожих на Эдит, сотни более или менее обладающих актерским даром, сотни талантливых и амбициозных. Сотни маленьких француженок, мечтающих воплотить образ легенды мировой эстрады. Сотни, вы представляете! Но Оливье с головой погрузился в работу. И, закинув невод в это скопление таланта, он выудил оттуда одну пока еще малоизвестную, но неизменно одаренную и имеющую некоторое музыкальное(!) образование, рыбку. Имя счастливицы было Марион Котияр.

Сама Марион была тогда миру уже неплохо известна, но все же за пределами Франции на имя «Котияр» в основе своей брови взлетали домиками. В общей сложности, эта даровитая актриса играла второстепенные роли, но некоторые из них были исполнены и в международных бестселлерах – «Такси» 90-х или «Чайке». Но все не то, все не то…
Подошел уже 2006 год.

Итак, фактически миру неизвестная актриса была утверждена на главную роль в фильме о жизни величайшей певицы Франции. Сильно, да? Но, видимо, что-то подсказало Оливье, что с выбором он не ошибся. И это «что-то» не ошиблось также – несколько поражает, на какие жертвы шла Котияр ради роли Эдит. Грим актрисы занимал 6 часов. Молоденькая, красивая девушка играла как Пиаф еще в расцвете духовных и физических сил, так и уже образованную, культурную, фанатичную в лучшем смысле этого слова женщину, так и почти уже мертвую от рака печени старушку-Эдит. Для своей роли Марион пришлось остричься и сбрить брови, которые затем дорисовывались карандашом. Котияр также ходила на курсы пения, дабы точнее воплотить образ Пиаф, ее жестикуляцию, артикуляцию и исполнение в целом. Уже после съемок Марион спросят, как долго она оставалась в образе Эдит, которая для Марион, как для француженки, была, несомненно, не просто артистка, но еще и… эпоха, Котияр ответит: «О чем вы? Я и поныне в нем. И, как мне кажется, крупицы этой великой женщины остались со мной… Навсегда»

Навсегда?

Но разве могла тогда знать молодое дарование Марион, что это будет не просто лучшей ролью в ее жизни, но еще и самым гениальным, самым точным и самым безукоризненным воплощением легенды французской эстрады в кино? Что она сыграет свой образ даже лучше, чем это смогла бы сделать сама Эдит? Что, казалось бы, только-только искрящееся огниво таланта станет самым главным, самым сокрушительным открытием кинематографа в 2007 году и за целое десятилетие в общем, потеснив Шарлиз с ее образом проститутки-лесбиянки в «Монстре», Кидман с образом скандальной писательницы Вирджинии Вулф в нашумевших в 2002 году «Часах» и Хелен Миррен с образом Королевы Елизаветы II в триумфальной «Королеве» 2006 года?

Марион победила во всех номинациях, каких только можно было – «Люмьер», «Сезар», «BAFTA», «Золотой глобус», «Оскар», став единственной французской обладательницей Оскара.

Почему я так много говорю про Котияр? Потому что, несомненно, именно она была главным дыханием этого фильма. Лично для себя я открыла Котияр по-новому, и это было большим открытием моей личной кинематографии, потому что, казалось бы, после блистательной «Фриды» Сальмы Хайек остальные роли «великих женщин» для меня померкли, но нет; сложно описать словами всю колоссальность работы Марион, ее терпение и исключительный актерский талант – это, как говорится, «надо видеть». Браво, Котияр. От твоей игры и безукоризненной правдоподобности порою просто захватывает дух.

Итог – 2 оскара из 3 номинаций – «лучший грим» и «лучшая главная женская роль». У фильма был курс на победу и в номинации «лучшие костюмы», но все же абсолютное первенство «Золотого века» в костюмированном плане сомнений не оставляет.

При бюджете в 25млн. долларов в мировом прокате он собрал 82млн, окупившись 3 с половиной раза.

Интересное явление, когда как режиссура, как операторская работа отходят на второй план перед уникальной игрой главной актрисы, делая ее образ сложнее и от этого, несомненно, только утонченнее, интереснее, умнее. Не оставляет никаких сомнений, что это фильм одной актрисы. И фильм очень и очень достойный.

Ода величайшей артистке французской эстрады закончила свое триумфальное шествие, но осталась, как минимум, настоящим потоком таланта в общую струю искусства, переплетя судьбы двух француженок, первая из который стала величайшим явлением во французской музыкальной культуре, вторая – ее блестящим прототипом в мире кино.

Ну, и, как всегда, хочется отметить наших чрезмерно «талантливых» переводчиков, которые, видимо, дали название фильму в российском прокате, руководствуясь золотым правилом журналиста – «хорошо пишу только о том, о чем ничего не знаю». «La vie en rose» – прекрасная и выдающая песня среди фактически 300 или более композиций, исполненных Эдит, но назвать фильм с сильнейшим драматическим посылом («пустить слезу» там можно фактически повсеместно) «Жизнь в розовом цвете» - это уже что-то совсем необычное.

Ну а Оливье Даан, получив все призы «зрительских симпатий», где только можно было, кажется, создал действительно выдающуюся работу, кому-то напомнившую, кому-то преподавшую, кому-то просто преподнесшую образ одной из самых выдающихся женщин прошлого столетия. Жизнь Эдит была сложной, драматизма ее вечной битвы с собственным здоровьем и смертями близких людей хватило бы на многие, очень многие жизни – но таков удел окрыленной и гениальной натуры Пиаф.

Ну что же, а я закончу свое повествование одним небольшим напоминанием: никогда не следует забывать, что вначале всегда бывает…

Идея.

Наслаждайтесь просмотром и любите кино.

@ Fri, 16 Apr 2010 22:18:06 +0400