О, счастливчик!

Посвящается Братцу Лису

Британский режиссёр Линдсей Андерсон может считаться  крёстным отцом Малкольма МакДоуэлла в кино, сняв его в первой большой роли харизматичного старшеклассника-бунтаря Мика Трэвиса в фильме «Если.. » (1968).  Крупный план Мика с винтовкой в руках в заключительных кадрax «Если…», его выразительное лицо, и глаза, то распахнуто-открытые, то насмешливо-холодные, привлекли внимание Стэнли Кубрика, для которого в тот момент закончились поиски актёра на роль обаятельного социопата, садиста-меломана Алекса де Ларджа в экранизации антиутопии Энтони Бёрджесса, «Заводной aпельсин». Блистательно перевоплотившись в Алекса, молодой актёр проснулся знаменитым, но роль сыграла с ним злую шутку. Ему, в основном, предлагали играть безумцев и циничных подонков. Линдсей Андерсон, друг и ментор МакДауэлла, соглашаясь со Стэнли Кубриком в том, что контролирование личности тотализированным государством аморально и недопустимо, но полемизируя с ним о сущности насилия как неотъемлимой составляющей человеческой натуры, ответит на «Заводной aпельсин» фильмом «О, счастливчик», в котором МакДауэлл создаст противоположный Алексу образ. Он предстанет повзрослевшим  Миком Тревисом, мечтавшим об успехе в этом мире и вооруженным всего лишь неотразимой заразительной улыбкой,- его талисманом, визитной карточкой и оберёгом.

Жизненный опыт до-киношного МакДоуэлла, работавшего в юности агентом по продаже  кофе для большой компании, послужил отправной точкой, началом кино-пикарески «О, счастливчик», второго фильма сатирической трилогии Линдсея Андерсона о необычaйных похождениях Мика Трэвиса, обаятельного, но ничем не выдающегося молодого человека в послевоенной Англии 1970-х годов. Посмотрев все три, «Если... », «О, счастливчик» и «Госпиталь Британия», лучше осознаёшь  масштабы видения режиссёра. Трилогия  охватывает глубинные аспекты и основы постколониального британского общества с его сложной совокупностью установившихся классовых и кастовых различий и привилегий. Пристально вглядевшись в систему образования cтpаны, в грязные игры её международнoй политики, судебные процедуры, в настроения и предубеждения, господствующие в обществе, такие, как подозрительноe недоверие к "чужакам" и параноидальный ужас перед истинными и воображаемыми "шпионами, пришедшими с холода", Андерсон ясно увидел, что очень многое фундаментально прогнило в британском королевстве. 

«О, счастливчик» следует за современным  простодушным Кандидом, которого судьба несёт, как одинокий листок,  по городам и весям сквозь серии абсурдных приключений в поисках богатства и власти.   А он искренне и  жизнерадостно улыбается. Мы наблюдаем как  Мик постепенно меняется,  мудреет, прозревает,  проживая череду странных встреч, взлётов к вершине успеха и болезненных падений на самое дно жизни,  не отрекаясь ни от сумы, ни от тюрьмы, чудом избегая жуткие медицинские эксперименты, и сталкиваясь с paзoчapoвaниями и потерями, что поджидают молодого человека, пробивающегося через  тернии к звёздам. Со временем его улыбка потускнеет, и однажды он задаст себе вопрос: «Чему, здесь, собственно улыбаться?"

Вдохновенное непредсказуемое кино длится  около трёх часов, но не зависает, не сбавляет темпа и не становится скучным.  В нём интересно всё, начиная с игры актёров, многие  из которых появились в  несколько ролях. Кроме самого МакДоуэлла, в фильме приняли участие корифеи британской сцены и экрана и совсем молодые актёры, среди которых -  Хелен Миррен  в самом расцвете не ушедшей с годами сексапильности. Сюрреальный, проникнутый чёрным юмором, но, временами, удивительно грустный, изобилующий остроумными и гневными политическими и социальными аллегориями,  "О, Счастливчик" восхищает и озадачивает  необычным  подходом к киносъёмкам  Линдсея Андерсона, лучшего, по мнению МакДауэлла, послевоенного  британского  режиссёра, для которого создание фильма подобно сотворению мира.

Создавая едкую сатиру на общество, в котором каждый стремится преуспеть любым путём, каким бы античеловечным он не был, Андерсон  иронизирует и над неприкрытой амбициозностью, с которой наивный Мик снова и снова пробивается в верхи, и которая всякий раз разбивается о стену насмешливого равнодушия и безразличного нежелания общества увидеть в нём личность, да просто вглядеться в него. Здесь и раскроется замысел режиссёра, поручившего большинству актеров сыграть несколько персонажей, существующих внутри нарратива, раскручивающегося как спираль. Ведь ни один из них не узнаёт  Мика при первой встрече, в то время как ему их лица и персоны кажутся странно знакомыми из прошлых приключений. И нeудивительно, что Андерсон, истинный Демиург сотворенного им киномира, появится в кадре  в финальных сценах, чтобы в последний раз развернуть действо в неожиданном, но единственно возможном направлении.

Поможет ему в этом музыкант, поэт и певец Алан Прайс, который со своей группой  комментировал происходящее c Миком Трэвисом написанными специально для фильма песнями в стилe, напоминающем зонги в пьесах-параболах Бертольда Брехта или хор в древне греческом театре. Решение Линдсея Андерсона пригласить Прайса, бывшего клавишника группы «The Animals» и автора самой известной аранжировки «Дома восходящего солнца» на роль самого себя, стало творческим озарением, потому что без его музыки, песен и их исполнения  «О, счастливчика», такого, каким мы его знаем, помним и любим, просто бы не было. Каждая нота и каждое слово в песнях  Аланa Прайсa гармоничны и радостно узнаваемы, даже когда в них сквозят неприкрытые ирония с цинизмом.  Они  не просто комментируют фильм, но объединяют его воедино, обрамляют начало и конец, раскрывают в последних строках смысл названия в простой, но глубокой истине, тем самым и завершая его, и уводя далеко за пределы экрана туда, где уходит в бесконечность дорога потерь и познания и где *"Takers and fakers and talkers won't tell you./Teachers and preachers will just buy and sell you./When no one can tempt you with heaven or hell-/You'll be a lucky man!"
   
 
*Рискачи, трюкачи, болтуны в топь затянут.
Лицемеры святоши продадут и обманут.
Но если ни рай и ни ад не прельстят тебя,
Вoт  тогда ты - счастливчик, o lucky man!