Дориан Грей

Насквозь положительный принц Каспиан с лучистым взором приезжает из своей провинциальной Нарнии в бездуховный Лондон с целью принять права на большое (очень большое) наследство. Откровенно пропагандирующий любовь к пороку лорд Генри Уоттон и кокетливо скрывающий ее же художник Бэзилл Холлуорд — тут как тут, чтобы помогать богатому юноше не облажаться с такими-то деньжищами. Первый ломает деревенскому принцу стереотипы порядочности, четко объясняя, что красота и молодость есть альфа и омега успеха в жизни. Второй фиксирует эти самые греческие буквы Дориана на холсте. Рисунок удается настолько, что не только восторгает всех, но и сам нарисованный заключает какой-то невнятный договор с полотном, отдав ему свою непорочную душу. Дориан еще некоторое время отстаивает свои простые провинциальные принципы, типа, если пьешь — закусывай, и некоторое время вступает с лордом Генри в пререкания. Но старший товарищ оказывается убедительным, и Грей расслабляется, начиная получать удовольствия от жизни.

Для начала, под честное деревенское обещание жениться Дориан совращает невинную девушку. Не предохраняясь. К вечеру следующего дня, конечно, не без помощи лорда, он передумывает жениться, о чем извещает девицу, предлагая той дружеский секс без обязательств. Чем, конечно же, нарушает данное девушке слово. Чем, разумеется, ступает одной ногою на первую ступеньку лестницы в Ад. Девушка, разумеется, как и положено было в те годы, если не выходит замуж после первого своего раза, идет и утопает в Темзе. К сожалению, она еще и беременна, что увеличивает карму Грею и еще сильнее портит потрет. Девушке же этот поступок дается как-то легко, без затрат экранного времени, ибо она актриса какого-то обшарпанного театра и сильно погружена по Станиславскому в образ Офелии (которая у Шекспира тоже не умела плавать).

Далее, Дориану все нехорошие поступки даются легко, ибо холст молчалив (только иногда взрыгивает) и все стерпит. Ретроспективой на экране проходит похотливое поведение дорого одетого и порочно раздетого Дориана с попавшими под раздачу девушками, женщинами и даже бабушками высшей тусовки Лондона. Средь чреды нехороших поступков глаза героя периодически наполняют переживания, а глаза портрета — слезы и могильные черви. Все нехорошее принимает на себя многострадальное полотно, а нестареющий Грей двигается по жизни дальше, от удовольствия к удовольствию. Даже гениальному художнику Бэзиллу Холлуорду перепадает небольшой гомосексуальный опыт с красивым порочным мальчуганом из Нарнии. Но поскольку Бэзил далее начинает настойчиво задавать вопросы: "А где моя картина? А куда ты дел мое полотно? А можно нам с тобой еще раз?", то тоже оказывается в Темзе. Расчлененным. После этого утомленный Грей отправляется путешествовать и сильно грешить, судя по изменениям на своем портрете.

Спустя 18 лет совсем не изменившийся внешне главный герой возвращается в Лондон. Вот тут-то сильно все и меняется, ибо он встречает несовершеннолетнюю дочь своего старого друга лорда Генри Уоттона. Грей почему-то влюбляется в нее, и почему-то так сильно, что сразу же собирается открыться ей совсем и до конца. Я пишу тут "почему-то" не только потому, что актриса Ребекка Холл не тянет на несовершеннолетнюю и не похожа на ту, в которую можно сразу и насмерть влюбиться. Пишу еще и потому, что это наиважнейшее место в фильме, а оно настолько скомкано и неярко, что только из контекста и из знания сюжета романа становится понятен факт возникновения любви в холодном сердце Дориана.

Лорд Генри в своей отцовской ипостаси оказывается совсем не готовым к тому, чтобы все активно пропагандировавшееся им отрицание этики и норм морали, было бы обращено его же другом против его близких. Сэр лорд напрягается, как электричество. Таким "трахальщикам-террористам", как он, разумеется не нравится, когда с его дочерью начинают вытворять то-же самое, что в свое время делал он, но с чужими дочками.

Далее, происходит сцена с уничтожением портрета, предсмертным признанием Дориана в любви и сожжением всего чердака, в фильме олицетворяющего собою что-то вроде адских врат. Все зло и все грехи с многострадального портрета возвращаются в тело Дориана, чтобы он самоубился в очищающем пламени взорвавшегося газораспределителя.

Лорд Генри звонит своей дочке по телефону, но та на него в обиде, и абонент не желает разговаривать. Портрет немного подгорел по краям, но вполне исправен. Дориан на нем как новенький — молодой и красивый. И лишь глаза на портрете все так же светятся сатанинским огнем. Я очень надеюсь, что этот финальный наезд камерой на глаза портрета не есть намек на фильм "Дориан Грей II. Возвращение", потому что Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд не простил бы уже этого, перевернувшись в своей педофилической могиле на кладбище Пер-Лашез.

Титры. Мрачная музыка. Мораль — блюди мораль.

Примерно с половины фильма начинает казаться, что нам собираются, но не могут ни сказать, ни показать что-то важное. Полутона. Все словно бы не дотягивает до критической массы, которая порождает удовольствие от просмотра. Никакой атмосферы от Оскара Уайльда с его адом, шуршащим в темных лондонских закоулках, изнутри истачивающим души богатых денди-вивёров, апологетов аморального эгоизма и праздности в высоких белых накрахмаленных воротничках.

И, что непростительно, никакого нам катарсиса героя на экране. Был хороший провинциальный мальчик, стал законсервированный бессовестный бяка, потом сразу резко превратился в узревшего истину страдальца с угрызениями совести. Нельзя вот так, вскользь, ретроспективой по классике. Ты еще смотришь на экран, а фильм уже хрясь, и кончился. Хоть и актеры хорошие, и денег не пожалели, а не осталось в душе ничего.

Снимать экранизации известных романов - дело неблагодарное. Особенно если речь идет о таких произведениях, как «Портрет Дориана Грея», и о таких писателях, как Оскар Уайльд. Каким бы замечательным не вышел фильм, он, скорее всего, будет выглядеть лишь бледной тенью оригинала.
Многие из нас выросли на грустных, философских, но в то же время чувственных и сказочных повестях Уайльда: «Кентервильское привидение», «Соловей и роза», «Звездный мальчик», «Рыбак и его душа»… Но «Портет Дориана Грея», как мне кажется, - вишенка на торте творчества Оскара Уайльда, роман, который венчает карьеру этого гениального писателя.
Если вы хотите побольше узнать о личности Оскара Уайльда, то для этого нет лучшего способа, чем познакомиться с Дорианом Греем. Ведь Дориан - это по сути литературный двойник писателя. Невероятно красивый юноша с поэтической душой, желавший познать все удовольствия, которые могла предложить ему жизнь.
С воплощением образа юного Дориана отлично справился британский актер Бен Барнс (пожалуй, до этого самой известной его работой была роль принца Каспиана в «Хрониках Нарнии»). Барнс - настоящий представитель английской актерской школы. Отточенная игра, сдержанная и в то же время эмоциональная. Плюс, конечно, отличная внешность - в этом плане подобрать более подходящую кандидатуру на роль Грея было невозможно.
Особенно меня впечатлило то, как Барнс сумел показать две стороны Дориана, превратившегося из наивного доброго юнца в циничного демона-искусителя.
Начало этим превращениям положил лорд Генри, который вскоре по приезду Дориана в Лондон стал лучшим приятелем молодого красавца. Если бы не пагубное влияние Генри, жизнь Грея сложилось бы иначе - не было бы и дьявольского портрета, не было бы смертей близких людей и морального падения главного героя…
Лет в 14, когда я читал роман «Портрет Дориана Грея«, лорд Генри казался мне законченным мерзавцем, однозначно негативным персонажем. Но сейчас, просмотрев фильм и переосмыслив произведение, мне показалось, что лорд Генри - всего лишь другое «Я», которое живет в каждом из нас. Этому alter ego хочется познавать жизнь, развлекаться, нарушать правила, наплевав на то, что про него думают окружающие.
В свое время многие литературные критики посчитали роман «Портрет Дориана Грея» новым «Фаустом», а лорда Генри - новым Мефистофелем. Но что есть дьявол как не наши плотские желания, и что есть Бог как не наша духовность и моральность? Сохранять равновесие между этими двумя полюсами всегда сложно. Дориану это удалось, но, можно сказать, в «извращенной форме» - с одной стороны он оставался чистым и непорочным, но в то же время все больше гнил изнутри.
Кстати, про гниение. Хочется поаплодировать режиссеру Оливеру Паркеру за то, как он показал трансформации портрета (читать - трансформации души) главного героя. В книге Оскар Уайльд мог описывать, как у Дориана появляется жестокий взгляд, вырисовываются морщины… Видеоряд же не способен выражать эти изменения так же эффектно, как слова в романе, поэтому режиссер придумал дополнительные приемы - червяки, вылезающие из полотна, ужасные звуки, издаваемые существом на картине…
Конечно, режиссер все равно не смог в полной мере изобразить тех ужасных превращений, которые происходили в душе главного героя. Но разве он мог справиться с подобной задачей? Нет, такое по силам лишь мастеру пера Оскару Уайльду. Он родил миру Дориана Грея - «звездного мальчика», превратившегося в чудовище, «рыбака», который пытался словить счастье в мимолетных мгновения услады.

Существуют такие книги, экранизировать которые почти невозможно. «Портрет Дориана Грея» именно одна из таких книг. Но ее неуловимая притягательность толкает режиссеров создавать все новые экранизации, которые получаются не более чем версия знаменитого произведения Уайльда.

Тем не менее, режиссер Оливер Паркер с самого начала не претендовал на доскональную экранизацию Уайльда и снял свой фильм по мотивам произведения. Обратите внимание, что у киноленты даже другое название — «Дориан Грей». Этот выбор не случаен: режиссер ограничивается описанием жизненного пути самого героя, опуская при этом философскую подоплеку книги. Оливера Паркера за это винить не стоит. Сложно поместить всю глубину уайльдовской мысли в двухчасовое повествование, да еще и сделать так, чтобы каждому зрителю это было понятно и доступно.

Пользуясь своими возможностями и преимуществами, Паркер снял достойное кино. Преимуществом режиссера перед любой книгой, понятно, является визуальная сторона, и в фильме она выдержана отлично. Атмосфера туманного, слегка мрачноватого Лондона викторианской эпохи передана очень убедительно. Продуманы все мелочи — пейзажи, интерьер, костюмы персонажей, и, конечно же, сами герои, о которых следует сказать особо. Много нареканий у зрителей вызвал выбор актера на роль Дориана Грея прежде всего из-за своей внешности. Да, у Уайльда он был голубоглазым белокурым ангелом, а Бен Барнс, которого взял Паркер — темноглазый брюнет. Но дело не в цвете глаз или волос, главное, что по книге Дориан должен быть очень красив, и актер, выбранный на эту роль, удовлетворяет этому условию. Конечно, кто-то скажет: а мне не нравится как выглядит Бен Барнс, в каком месте это он красивый? Но это уже личные предпочтения и придирки, потому что в Бене есть обаяние, аристократичность и утонченность — т. е. то, что было в самом Дориане. Кроме того, в нем есть еще привлекательная особенность — необыкновенно темные глаза, которые в начале фильма кажутся добрыми, мягкими, почти бархатными, а потом превращаются в пустые темные дыры, в них есть что-то инфернальное и жуткое (помните, у Воланда из «Мастера и Маргариты» один глаз был именно такой — темный и безжизненный). Бен Барнс, думаю, в силу своего характера, сыграл Дориана Грея очень тонко и по-эстетски, чему Уайльд, как мне кажется, был бы доволен. Бэзил, хоть он и появлялся на экране всего ничего, тоже весьма удачен — настоящий художник, открытый, вдохновенный. Лорд Генри, которого сыграл Колин Ферт, вызвал массу нареканий, ведь его появления ждали чуть ли не больше самого Дориана. Ферт — хороший актер, но его игра выглядела виртуозной во многом из-за выработанной годами техники. Тем не менее, игра Бена Барнса кажется более искренней. На его счету не так много фильмов, но видно, что этот молодой актер очень старался, пытался вложить в свой образ часть души. Поэтому Дориан выглядит более живым и убедительным, чем лорд Генри.

Думаю, что у Уайльда Гарри Генри был более обаятельный, самодостаточный и неуязвимый персонаж. У Ферта — это уставший от жизни, во многом разочарованный философ, в словах которого сквозит ирония и цинизм. Но другое дело, что лорду Генри в экранизации принадлежит совсем иная роль, нежели в книге Уайльда. Здесь по сценарию именно он совращает прекраснодушного юношу, вливая ему в уши запретные истины. Но словами его дело не ограничивается: он ведет Дориана в бордель, толкает на разные нелицеприятные поступки. В книге Гарри Генри — герой-резонер, но не местный Мефистофель, смущающий чистые души.

Для режиссера такой ход вполне обоснован. Легче показать публике, что Дориана Грея кто-то толкнул на неверную дорожку — это выглядит понятнее и убедительнее, чем проиллюстрировать идею Уайльда. Она заключалась в том, что в герое изначально была червоточина и она рано или поздно дала бы о себе знать, будь рядом лорд Генри или кто-то другой.

Подобных «упрощений» в фильме довольно много. Самое значительное мы видим в распутной жизни Дориана Грея. Как показан порок в фильме? Герой курит опиум, употребляет в немеренных количествах алкоголь ну и, конечно, придается оргиям, причем не только с женщинами, но и мужчинами. В книге же Грей занимается скорее вольнодумством — читает запретных авторов, увлекается мистицизмом, он коллекционирует драгоценные камни, пытается сменить религию… Уайльдовский Дориан похож на Фауста, который вечно желал чего-то и не мог остановиться. Как только его желание осуществлялось, он начинал скучать и кидался в пучину новых увлечений. Книжный Дориан Грей — эстет, который слушает музыку, коллекционирует гобелены, смешивает запахи парфюма, и все, чем он увлекается, он хочет с жадностью испить до дна. Почти библейская истина — за все полученные запретные знания он изгоняется из рая. Современному зрителю такое представление порока показалось бы не только наивным, но и смешным.

Так же как и может показаться смешной причина, почему книжный Дориан бросил свою возлюбленную — Сибилу Вэйн. Он разочаровался в ней, когда ее актерская игра стала ужасной, ведь изначально он видел в ней талантливую актрису. В кино дана более убедительная для современного восприятия причина расторжения их союза — Дориан говорит, что слишком молод, чтобы связывать себя семьей и детьми, о которых мечтала Сибила.

Для большей наглядности режиссером были гиперболизированы отношения Дориана и Бэзила. Да, в книжке художник был действительно влюблен в него, но это была платоническая любовь к такому редкому сочетанию красоты внешней и внутренней. Такое чувство влечения к чему-то прекрасному, которое способно вдохновить на создание шедевра, присуще многим художникам и другим творцам. В фильме отношения Бэзила и Дориана далеко не платонические.

Режиссер перегибает палку, показывая изменения портрета главного героя. Он не просто искажается, как это описано в книге, но в фильме из него лезут какие-то мерзкие насекомые, он астматически дышит, издает непонятные звуки, показывая всю глубину разложения души и тела героя. Думаю, это чисто визуальный эффект для создания атмосферы страха и чувства омерзения.

Есть и другие несоответствия, но говорить о них было бы лишним. Ведь книга Уайльда — это одно, а кинолента Паркера — совсем другое. И нельзя сказать, что это неудачный или из рук вон плохой фильм. Если отвлечься от первоисточника и сконцентрироваться на самом кино, то оно получилось своеобразным, не лишенным изюминки, с отличными визуальными решениями и незаурядной игрой актеров. За смелость режиссера, взявшегося за столь трудное произведение, можно не только похвалить, но и поблагодарить за 2 часа хорошего качественного кино.