12

Как я уже писала ранее,каждый фильм может быть «маленьким» или «большим». (В моей интерпретации)
Выходя из кинотеатра, вы смотрите на улицу, думая «какой же противный дождь, как идет эта куртка моему другу/подруге, с которой я пришла, что же мне надо сделать... так, сейчас поеду куплю что-нибудь поесть...». Вы возвращаетесь в свою реальность, в свои проблемы. Для вас фильм, который вы посмотрели – «маленький».
Второй вариант: Вы выходите из кинотеатра... «А я что ли не один/одна пришла сюда?» Ваши мысли где-то далеко, вы мало что говорите, мало что замечаете... находитесь в какой-то прострации... Вы посмотрели «большой» фильм.
Это не значит, что «маленький» фильм плохой, и совсем вам не понравился... он может быть вполне хорошим, просто он не затронул в вас ничего, не поднял пласты души. Для вас он не глубокий.

После того как фильм закончился, еще некоторое время находишься в несколько застывшем состоянии. Безусловно, фильм впечатляет. Здесь очень многое переплетено, и в этих сплетениях много человеческих судеб, страстей, эмоций, которые не могут оставить равнодушным. "12" -- фильм о людях, которые выбирают между законом и совестью. Думаю, для русского человека, да и для человека в принципе - это извечная диллема. .На протяжении всего действия фильма зарождается "человечность" в людях, которые были в начале совершенно равнодушны к судьбе мальчика. Как и каким образом это происходит - потрясает. Каждая рассказанная история глубоко драматична для её рассказчика, и это наполняет атмосферу спортивного залла (а так же зрительного) чувством сопереживания, заставляет задуматься. Задуматься о том, что все мы в конечном итоге - люди, со своими изломами в жизни, драмами, трагедиями. Задуматься о том, что в нашей жизни сегодня очень много равнодушия и неумения и неспособности сопереживать. Особенно впечатлил меня монолог таксиста, который перевернул душу вверх тормашками, потому как в жизни вокруг много аналогий с его историей, когда взрослые, папы и мамы, калечат своих детей, не задумываясь, бесчеловечно, думая, что делают для них благо. То что в финале мальчику вынесен оправдательный приговор, говорит о том, что "человечное" взяло верх над всеми предрассудками, нетерпимостью и стереотипами. Очень трудно преодолеть стереотип "чеченской войны" и чеченский синдром, а ведь за понятием молодой чеченец -- стоит ЧЕ-ЛО-ВЕК, которого, к счастью, рассмотрели.

10 из 10

Я долго думал перед тем, как написать об этом Фильме. Я, технарь, замахнулся на рецензию! Для меня это все равно, что обсуждать, например, балет. Но этот Фильм задел в моей душе что-то такое, чего я сам понять не могу. Не смог промолчать и выношу свою «кочку» зрения на ваш суд.
Никогда не думал, что такой психологический и статичный фильм может мне понравиться. Как я ошибался!
Во-первых, смотрел я его без перерыва, во-вторых, несколько дней ходил под впечатлением и ко всем приставал со своими мыслями об этом фильме, в-третьих, через неделю пересмотрел его еще раз. Я от себя такого не ожидал.
Вроде простой сюжет – в спортзале (как будто места больше нет) сидят 12 мужчин – присяжных заседателей, обсуждают виновность чеченского мальчишки, который убил своего приемного отца, советского офицера!
Казалось бы, о чем говорить, все ясно! Чеченец, сукин сын, никакой благодарности. Его подобрали, приняли в семью, одевают, обувают, кормят, а он убил! И кого? Отца, офицера! Гадина! Виновен! Однозначно!
Так и было сначала. Но один заседатель задумался и не согласился с этим, выступил против. Не все тут так просто.
Все, в том числе и я, были возмущены его поступком. Додумался, против выступил!
«Почему против, - думал я, - Да он что, с ума сошел? Он же против всех нас сейчас выступил, против нашей жизни, против нашей морали».
Но если хоть один против, то вердикт – невиновен.
И вот начались дебаты - виновен, не виновен. До конца фильма одни разговоры: монологи, диалоги. А где динамичный сюжет, где погони, драки, хотя бы любовь где? Где все, что обычно в фильмах нравится? Нету! Одни разговоры.
Я сидел, смотрел на экран, слушал эти разговоры, забыв обо всем, и не мог оторваться.
12 разных по возрасту, мировоззрению, национальности людей решают судьбу чеченского парня. У каждого своя жизнь, своя история.
Я в каком-то оцепенении наблюдал, как меняются суждения людей, их взгляды, их мнение в процессе дебатов. По мере развития сюжета их равнодушие, черствость, эгоизм, перерождаются в зачатки милосердия, участия к чужой судьбе, доброту.
Я представлял себя в числе этих присяжных и думал – что бы сказал, как бы поступил я. Готов ли я к такому испытанию? И не мог однозначно ответить на эти вопросы.
Во мне что-то изменилось после фильма. Может быть, стали более взвешенными суждения, более осторожной критика других. Я сердцем понял библейские истины: кто считает себя безгрешным, киньте в него камень; не судите, да не судимы будете. Не могу я, да и никто не может, кинуть камень и судить.
Очень жизненный, нужный и воспитательный фильм.

Если бы в картине Михалкова "12" нашлось место женскому персонажу, это была бы Герцогиня из "Алисы в стране чудес". Ее роль - каждые десять минут вскрикивать: "А мораль отсюда такова..." В подобном адаптированном варианте михалковское кино могут смотреть все возрастные категории, и почитателям таланта Михалкова-режиссера это нисколько не навредит. Без Герцогини немножко сложнее, зато можно писать добрые рецензии о глубоком раскрытии внутреннего мира героев.

Присяжные заседатели входят в спортзал. Дверь за ними запирается на ключ. Стоп. Нажав на паузу, я задал себе вопрос: почему спортзал? Идет серьезный уголовный процесс по делу об убийстве. Почему не здание суда или какое-то иное, более соответствующее случаю помещение, а спортзал средней школы? Почему, если на то пошло, не комната матери и ребенка на вокзале? Или баня?

Дальнейший ход картины Михалкова "12" дал ответ на этот вопрос. Нищета духа, упадок и булгаковская "разруха в головах" - вот метафорическое значение спортзала. Один из присяжных бросается в женскую раздевалку и, ухая от восхищения, возвращается оттуда с бюстгальтером внушительного размера. Неужели, думает наивный зритель вроде меня, этот дядька, разменявший шестой десяток, ни разу в жизни не видел бюстгальтеров? Допустим, директору школы плевать на михалковских присяжных, и потому спортзал не удосужились прибрать перед долгим заседанием. Но откуда такой щенячий восторг? Потом кто-то другой выносит из раздевалки использованный шприц. Ага, прозревает зритель. Снова метафора.

Подобные штуки резали мне глаз в неплохой, по сути, даже захватывающей ленте Станислава Говорухина "Ворошиловский стрелок". Уж слишком напористо проталкивалась там идея беспредела в стране, "которую мы потеряли". Но говорухинскую картину вытянул на себе талантливый и бесконечно уважаемый мной актер Михаил Ульянов. Его герой - уставший, серьезный, замкнутый, с неколебимой волей и собственным четким представлением о справедливости. Оттого симпатичный. С таким героем переживаешь вместе и горечь потери, и скрытое удовлетворение от возмездия негодяям. В картине Михалкова зритель видит моралистический фарс. Больно оттого, что хорошие, в общем-то, актеры представляют на экране неестественных, ущербных, разболтанных персонажей, у каждого из которых на лбу словно приклеен ярлык, и каждый из которых словно только и ждет своей очереди, чтобы излить душу совершенно незнакомым людям. Когда один из героев пустился в пляс, я подумал: не заимствовал ли режиссер этот эпизод из индийского кино? Там ведь тоже нарочито правильные и неправильные персонажи то и дело бросают свои дела, чтобы танцевать и петь...

Актеры переигрывают. Нет, это не вина актеров. Это режиссерская гипербола. Стоянов изображает инфантильного владельца телеканала, склонного к истерикам. Гармаш - преувеличенно-агрессивного ксенофоба. Неубедительный Маковецкий поначалу едва не рассыпается от неуверенности в себе. Он сам не знает, почему голосует против. В иных условиях напористый Гармаш, да и все остальные присяжные, немного потрудившись, застыдили бы Маковецкого до девичьего румянца, и делу конец. Но тут они почему-то начинают менять свои мнения. Впрочем, не "почему-то", а по сценарию...

Самое время посмотреть, как же это было в оригинале Сидни Люмета. Роль Маковецкого сыграл замечательный Генри Фонда. В его исполнении "тот, кто голосует против" отнюдь не выглядит "тварью дрожащей". Он более спокоен и уверен в себе. Возможно, потому, что Фонда играет гражданина, задумавшегося над сутью дела. Того процесса, ради которого собрались присяжные. Маковецкий играет невротика, которому кажется, что "так нехорошо" (но как хорошо - он не представляет). Поэтому когда герой Фонды предъявляет другим присяжным нож, это не просто сильный эпизод - это еще и вполне объясняется его характером. Когда это делает герой Маковецкого, я понимаю, что объяснить сей поступок можно только сценарием фильма.

Можно долго приводить примеры гипербол и пафосных моралей, которыми режиссер напичкал свою картину. Не случайно же обвиняемым у него оказался чеченский юноша, а убитым - русский офицер, который ранее вытащил мальчика из жуткого беспредела. А чего стоит исповедь директора кладбища, прорвавшаяся, как труба коммунального водоснабжения! В конце картины режиссер Михалков не смог побороть искушение и поручил роль Мудрейшего Михалкову-актеру. Проведя в летаргическом сне почти весь фильм, его персонаж вдруг просыпается и обнаруживает разом благородство, прозорливость и гуманистическую заботу о невинном юноше, которому грозит смертельная опасность. Одиннадцать присяжных бледными тенями прилипают к обшарпанным стенам спортзала.

Что рассказывает нам в своей картине Сидни Люмет? Карающая машина сильного государства неразборчива, особенно в обществе, где каждый за себя, обществе, где присяжный, от которого зависит человеческая жизнь, больше занят своими личными проблемами, торопится домой, к любовнице или на футбольный матч. Но бывает достаточно гражданской позиции одного неравнодушного человека, чтобы остановить машину, не дать ей совершить страшное и несправедливое. И что в каждом из нас, где-то внутри, может быть, глубоко, но все-таки есть понимание и сочувствие к чужой беде. Что продемонстрировал Михалков? Разрушенное до уровня горькой карикатуры государство, пародию на суд, гротескных кукольных персонажей. Они не проявили человечность, они внезапно прозрели и бросились неуемно исповедоваться, с танцами, слезами и бюстгальтерами. Да и то впустую, ибо, как сказал и показал Михалков, парнишку по окончании фильма все равно убьют лощеные негодяи в дорогих костюмах. Какая-то мысль в этом, пожалуй, есть, но безнадежная до зубной боли, к тому же испорченная моралистикой и актерским переигрыванием.

Зато Адабашьян в роли пристава-швейцара вызывает трогательные воспоминания о Бэрриморе из "Собаки Баскервилей". Он точь-в-точь такой же, услужливый, степенный, рассудительный. Ему-то я и дам звездочку. Вторую - Гафту, который на мой взгляд, играл более естественно, чем его коллеги по спортзалу. Впрочем, роль у него была такая, что без объяснений-оправданий персонаж его никак обойтись не мог.

Что посоветовать любителям кино? Посмотрите фильм про присяжных. Но если у вас есть выбор, пусть это будут "12 разгневанных мужчин" Сидни Люмета.