Черный лебедь

Как о самом Д. Аронофски, так и о его работах сказано многое. Но для меня всегда оставалось неизменным убеждение в том, что это режиссер, который в лучших своих картинах достиг феноменальной выразительной точности, гармонии между красками видимого и мощным звучанием эмоций и мыслей, облекаемых в тонкий многоцветный шелк музыки. Эти ленты обращаются к нам не словом,  и потому говорят именно с нашей душой. Фабула и мораль вторичны, важны ощущения. Они и есть истинный сюжет, истинное лицо с множеством мимических оттенков. Каждый кадр – мельчайшее движение на этом лице, каждая минута – упругий, готовый сжаться нерв, вечный поиск. Эти лучшие его фильмы звучны и объемны, постигнуть их и легко и невозможно. Они гипнотизируют тех, кто видит весь танец и переплетение красок – музыкальных, зрительных, эмоциональных. Работы эти сродни пейзажам Моне.

Рядом мы видим еще одну картину, которой режиссер хотел, возможно, показать мучительное противостояние личности истинной и мнимой, их взаимную обратимость и обреченность на совместную жизнь. Речь не о раздвоении, а о постоянной и стремительной изменчивости. О том, что Пушкин и Есенин назвали «черным человеком», а Высоцкий – « вторым Я». И везде этот человек не двойник, – он враг.
 
Если это так, то возникают противоречия и вопросы. В начале фильма мы видим мечту, мечту, которой с восторгом и волнением упивается  Нина (Н. Портман). Это не просто сновидение, это, в понимании Аронофски,  конечная цель, состоящая в цельности героини, отсутствии мнимых и реальных  оков. Поначалу Нина тревожна, но затем наступает вспышка, приятие победы над собой, наслаждение совершенством.

Теперь, согласно логике, должен быть показан поистине драматичный и тернистый путь к этой кульминационной точке борьбы. Мы видим пока что достаточно тонкие аллегорические  намеки на душевное состояние танцовщицы. Встречи с двойниками, порезы на плече, все более и более нагнетаемое волнение. Первое подозрение вызывает внезапный переход на «балетные интриги», а созерцая актерскую
игру «солисток», попадаешь как бы в молодежный сериал. В значительной  мере это определение относится и к игре М. Кунис. Все больше настораживают реплики Тома (В. Кассель) – «ты сможешь, отпусти себя».

Первое грубое упущение – это глупое смещение акцента в сторону простой закомплексованности, хрупкости и скромности героини как причины происходящих с ней провалов сознания и все более сильных галлюцинаций. Тогда цвет сюжета либо неуместен, либо нелеп. Первое являет собой слабую и нелогичную взаимосвязь всех этих разнородных видений с простым комплексом неполноценности. Да и факторы давления на личность балерины никак нельзя назвать разрушительными. Второе и худшее из двух – отсутствие в картине магнетической сложной личности, природа которой есть пребывание на грани безумия и отчаянная схватка с целью собрать себя воедино.

Далее следует череда плохо вплетенных в картину эротических видений и сцен, истерик, разбавленных грамотно и со вкусом поставленной балетной хореографией. Комично выглядят галлюцинации о буквальном перерождении в черную лебедь, сцена со сросшимися пальцами ног вызывает улыбку, превращение рук в крылья во время танца – легкий смех. Картина не является сильной настоящей драмой, а немалая часть использованных в ней метафор – пошлы и неуместны. Это небольшой набор блеклых,  разрозненных отрезков, которые очевидно не выстраиваются в красивую линию.  

Кульминация ленты – драка в гримерной с мнимой соперницей. Этот эпизод либо смягчен, либо не доработан. Но склониться стоит все же в сторону второго, так как происходящее в нем отрицает идею о губительной болезненной одержимости и оставляет лишь желание себя преодолеть и раскрыться, ведь на некоторое время Нина видит саму себя. Слишком все бездыханно, особенно после того, как обнаруживается ранение зеркалом (предсказуемый и ненужный ход).

Даже красивая гибель со словами о совершенстве не вызывает никакого душевного резонанса, поскольку все уже испорчено многочисленными «недоделками». Гармоничная, но не броская игра актеров, как всегда лаконичный сценарий, хороший монтаж, но трагична и сильна здесь лишь музыка. В ней все и растворяется, не оставив и следа.

Посвящается Сюн.

Господину Даррену Аронофски не хватило картины «Рестлер» для самовыражения, и он решил снять продолжение – «Черный лебедь». Очень много общего в этих двух картинах, оба фильма про самоотдачу героев своему делу, о целях и методах их достижения, и все это Аранофски снимает с позиции документалиста. Но если «Рестлер» – это фильм о силе воле и каменном характере, то «Лебедь» – это фильм о психозе и фобиях. Тем самым Аранофски пытается нам показать, что достигнуть заветной цели можно разными путями, но все они тернистые.

В «Лебеде» режиссер показывает нам и тему физического перевоплощения актера в своего театрального героя, и историю гадкого утенка и даже попытки раздвоения личности в обе противоположности по принципу Джекила и Хайда. Но сам он руководствуется вот этим принципом – «лучше, чтобы что-то хрупкое разбилось, когда оно небольшое, чем тогда, когда оно станет большим и значительным». Весь фильм Аранофски построил вокруг «теории черного лебедя», отводя тему балета на второй план.

Многие из вас читали отзывы интеллектуалов и любителей «кина не для всех» о том, как правдоподобно сыграла Портман балерину, они подтверждают свои слова недавним Оскаром для Портман, гордятся, что они чуть ли не лично знакомы с Аранофским, читают его мысли, но это не так. Кино не о балете.

Для самого Аранофски Нина (Натали Портман) – это закомплексованный гадкий утенок с психическими отклонениями, а настоящие балерины – это самые простые девчонки из труппы, например, Лили (Мила Кунис), усердно занимается балетом, гуляет с мальчиками, ходит по клубам, свежее лицо и добрый взгляд. Полный антипод Нине, которая никуда не выходит из своего дома, где там же ведет непрекращающуюся борьбу со своей матерью (Барбара Херши). Нина все свои 20 с лишним лет живет со своей матерью. У них яростное непонимание, не смотря на то, что обе они профессиональные балерины, но подход у них совершенно разный. Не столь успешная в балете мама старается самовыражаться через дочь, а дочь ничего не хочет, кроме как танцевать. Нина живет в своем мире, в своей розовой комнате, где ее друзья – это два десятка розовых плюшевых мишек. А мама Нины всегда есть и готова прийти на помощь своей дочери в любую секунду. Нину не интересуют мальчики или мужчины. Не интересуют девушки и женщины. Ей интересен балет и тренировки, а ее мечта – это главная роль в новой постановке хореографа Тома (Венсант Кассель). Но роль эта «навеки занята» примой в возрасте Бет (Вайнона Райдер), и Нина ее панически боится, ее характер и ее образ жизни.

Вот он самый обычный сюжет про самые обычные будни актеров, театралов и даже спортсменом.

Но Даррен Аронофски усложняет задачу, и героине Нине придает целый букет комплексов вкупе с психическим заболеванием и физической неполноценностью. А мы зрители, вместе с героем Венсана Касселя наблюдаем весь фильм за потугами преображения Нины в черного лебедя, тем самым, мы наивно полагаем, что она излечится от всех комплексов и болезней.

Помним принцип режиссера? «Лучше, чтобы что-то хрупкое разбилось, когда оно небольшое, чем тогда, когда оно станет большим и значительным». Зрители и мастер Тома считают, что фильм про великолепное преображение, а Аранофски опять затягивает нас всеми силами в мир саморазрушения. Такая вот непростая задача стоит перед Натали Портман – играть больного человека, который хочет достигнуть поставленной цели, а не вылечиться.

За что Оскар?

«Оскар дают, если ты сыграл дибила, но не полного дибила, а что-то должно остаться гениальным, как-то: «Человек дождя» – он больной, но далеко не дибил, или «Форрест Гамп» - он то точно дибил, но сделал в жизни такое, на что не каждый нормальный способен». Это примерная цитата Роберта Дауни младшего, уже не помню откуда, но смысл его слов я запомнил надолго.

Академия очень трепетно относится к актерам, которые играют неполноценных людей. Надо сказать, это действительно сложно. По сути, что мы видим? Девочка с большой головой и маленьким телом, с неуклюжим лицом и уродливыми ногами, скрытным характером и архи застенчивостью. У нее нет друзей и подруг, есть только мама и плюшевые мишки. У нее есть цель, но она не может ее достигнуть, так как ее хореограф считает, что ее дуальность белого и черного лебедя не достаточно хороша. Партию белого лебедя Нина танцует на высшем уровне чисто за счет своего профессионализма, а партии черного лебедя у нее не получаются, но она сильно хочет эту роль. Что делать?

Еще до съемок фильма можно предположить, что если роль Нины сыграет «неполноценная» Портман – это Оскар. Добавить сюда просвет груди на тренировках, пару откровенных актов мастурбации, акт вымышленного «само-куннилингуса» – два Оскара.

Яркий фильм о шизофрении с элементами извращенного сексизма достоин как минимум одного Оскара, очевидно же.

Между прочим, весь фильм наполнен сексуальными издевательствами над Ниной (озабоченный дед в метро, секс с чертом, навязчивая мысль про мастурбацию, сексуальные влечения к Лили, картинные домогания и разговоры на интимные темы хореографа Тома), что по мнению зрителей и хореографа Тома, должно было ее раскрепостить и помочь раскрыться в роли черного лебедя. Но все это лишь усложняет жизнь Нины.

Нине мешают сосредоточиться и прима балерина Бет, чьи вещи из гримерки Нина тайком воровала, желая влезть в шкуру по истине «черного лебедя Бет», и талантливая Лили, к которой Нина чувствует сильное гомосексуальное влечение, и мама, которая просто мешает жить. Столько препон выстроилось. Но даже ее первый в жизни оргазм и выкинутые в помойку плюшевые мишки не разрушают этих искусственных препон. Именно Тома делал ставку на раскрытие сексуальности Нины, хотя он сам же вытеснял ее либидо непрерывными мазохистскими тренировками и «домашними заданиями с намеком». Бедная инфантильная Нина начинает сходить с ума от всей этой свалившейся на ее головку каменной плиты в виде стресса. Ее буквально преследуют извращенные галлюцинации, ее поведение все больше и больше подвержено психозу и дальнейшему развитию шизофрении, подмены реальности.

Как преодолеть себя?

Нина в панике, ей страшно, ее не покидает мысль «всех убить».

Под властью невообразимого страха и феерической паники, Нине удается партия черного лебедя на премьере, путем физического превращения одного героя в свою противоположность. В буквальном смысле Аранофски показывает нам, как у Нины выросли черные крылья прямо на сцене. Еще немного, и она полетит.

Но какой ценой?

Лучше она умрет совершенной сейчас, чем позже превратиться в монстра.

9\10