Обливион

Что-то не в порядке с этим миром, что-то в этом мире не так.

Это чувство и привело тебя ко мне.

(Матрица)

В кино часто встречается прием "флешбек", когда нам показывают эпизод из прошлого, который интригует или проливает свет на настоящее. В реальности это называют "воспоминания". На "флешбеке" из реальности можно великолепно играть, расставив подсказки в происходящем на экране, а потом обескуражив зрителя резким поворотом сюжета, заставляя вспоминать эти подсказки, складывать воедино мозаику и переосмысливать увиденное. Выполненный грамотно, этот прием просто беспроигрышен. Для меня самыми яркими фильмами такого рода остаются "Игры разума", "Блеф" и "Бойцовский клуб".

После трейлера не остается сомнений, что нас будут путать и дурить, дабы потом сорвать покров и явить некую ужасную правду. Я бы мог назвать это маркетинговой ошибкой, но дело в том, что портить нечего. Весь фильм с первых минут кричит нам о надвигающемся разоблачении, оставляя даже не подсказки, а самые настоящие спойлеры. Пару примеров?

Можно ли осудить автора литературного произведения за аллюзии, отсылки и цитирования классиков? Можно ли осуждать Дж. Джойса, спустя тысячи лет после Гомера изобразившего однодневные скитания современного Одиссея в Дублине, подражая стилистическим особенностям матерых писателей разных эпох? Можно ли, наконец, обвинять Энди Урхолла в том, что на свои холсты он часто помещал  предметы сугубо вторичные, в буквальном смысле  ширпотреб?  Вправе ли мы со стопроцентной уверенностью говорить, что от подобного осуждения застрахованы только пародисты?

Абсолютная оригинальность – продукт штучный,  а в век молниеносного обмена информацией и закабаления умов оригинальный контент – на вес золота. Любой мало-мальски образованный филолог подтвердит, что история человеческой мысли знает не больше дюжины мировых сюжетов, на каркас которых с разной степенью мастерства присовокупляют авторы услышанное, увиденное и осмысленное.

Молодой Косински не является адептом абсолютной оригинальности, достаточно вспомнить его первый режиссерский опыт, когда в 2010 году он снял продолжение знакового «Трона». Не стал Косинки заново изобретать велосипед и в «Обливионе», где он сумел в одном месте собрать весь пантеон штампов научной фантастики - качественной научной фантастики. Однако ощущение вторичности не преследует искреннего зрителя, потому как кусочки сюжетного пазла размеренными движениями режиссерской руки складываются в живую и непредсказуемую картину, при всем при этом изображающую знакомую всем с детства историю сражения со злыми пришельцами из далекой галактики.

Создатели не стали в угоду коммерции сооружать бруствер из громких слоганов и некой мрачной таинственности, как сделал это многострадальный «Прометей», воспевший в лучших традициях молодежных американских ужастиков человеческий идиотизм. Нынешние герои широкого экрана куда проще,  но при этом последовательны и абсолютно честны со зрителем. Правда, медитативная неторопливость повествования – одна из зол этого фильма: нынешний зритель в таких случаях по привычке настраивается на бешенный  сюжетный  темп, ежесекундные свистелки и перделки.  К этому как бы обязывает знакомая физиономия Тома Круза, фильмография которого приучила нас видеть в нем прежде всего хорошего парня, не промахивающегося по уху. Не настроенные к рефлексии рецепторы неблагодарного зрителя получают передышку,  и  последующая нестабильная подача вау-импульсов в кору мозга вызывают в акцепторе скуку и раздражение, которые тут же обращаются против причины, их породившей. И неблагодарный зритель, вместо того, чтобы наслаждаться действом, с остервенелостью пастуха, рыщущего в помете своих подопечных в поисках проглоченного бриллианта,  начинает выискивать нестыковки и несуразицы.  К тому же сам режиссер не стал в пух и прах разбивать надежды  соскучившихся по гладиаторским боям Древнего Рима, а периодично подкармливает их сценами погонь и перестрелок. Но, как известно, Боливар не выдержит двоих. И если создатели «Луны 2112» наплевали на конъюнктуру и критиков, и как следствие, создали цельную в своей камерности картину, то Косински не стал рисковать. Ему виднее.

Фильм – антология фактурных прозрачных сооружений, интерьеров и модных хай-тек финтифлюшек, перекочевавших из предыдущего фильма режиссера. Симфония объёмов и кривых, пропорций и фактур, чарующая своей утонченной аскетичностью. Просто иллюстрированная хрестоматия для архитекторов и дизайнеров.  А панорамы постапокалиптической разрухи, инородные парящие пирамиды,  растекающаяся по дневному небосводу Луна контрастируют с последующими кадрами девственных пейзажей планеты, вызывая хтонический трепет и жгучее желание наконец-то сходить в планетарий. Довершает эффектную эстетику фильма эклектичный эмбиент за авторством «космических» M83, которых я теперь заслушал до дыр, особенно одноименную фильму «парящую балладу» (по выражению The Rolling Stone Review) в исполнении аутентичной прекрасноликой норвежки Сюзан Сандфёр.

И тем не менее, антураж фильма не довлеет абсолютно над самой историей. Косински с одной стороны наполнил фильм явными символами, в том числе  библейскими, что уже выводит фильм на иной уровень, а с другой — представил на суд зрителей извечные вопросы, посещающие главных героев: любовь и жертвенность,  вера в себя и некие идеалы, противостояние человека навязываемой ему чуждой «высшей истине». И в этом вся прелесть фильма: мастерски завизуализировать окружающий мир, в котором происходит едва ли не чеховская история маленьких человеческих трагедий.

И последняя ремарка. В свое время таблоиды вводили в заблуждение сообщениями, будто фильм есть  экранизация одноименной графической новеллы за авторством Джозефа Косински. Однако целиком ее  никто в глаза не видел, хотя началась вся эта история еще в 2007 году. Тогда,  решив круто развернуть  свою жизнь, молодой архитектор переехал из суматошного Нью-Йорка в центр американской киноиндустрии. Одним из первых его дел на кинопоприще и стала разработка концепции той самой графической новеллы. Выбор жанра был предопределен – со школьной скамьи юный Джозеф фанател по олдскульной фантастике и культовому сериалу «The Twilight Zone» («Сумеречная зона»). В помощники будущий режиссер взял сценариста-ветерана Арвида Нельсона, человека недюжинного ума и таланта, по признанию самого Косински. И вроде бы комикс пришелся по вкусу издательству Radical Comics,  пообещавшее его выпустить за год до фильма, а в сети появились отдельные его части, но… этого так и не произошло.  Тем лучше для автора – вероятность услышать «книга/комикс круче!» сведена к нулю.

Путь Косинкого к Голливудской аллее славы - это осторожная, выверенная поступь, каждый шаг которой сопряжен  с откровенными поклонами мэтрам Кино. Режиссер знает свои сильные стороны, владеет секретом приготовления успешных актерских миксов, и надеюсь, он догадывается о том, насколько трудно сейчас угодить оголтелой, вечно голодной до экшна толпе, оставаясь при этом истинным творцом, хранителем искусства. Успехов ему.

* -  подогретая капуста, дважды сваренная капуста; нечто без конца повторяемое; 

Фантастика, как жанр кино, зародившаяся еще на заре кинематографа, сразу смогла привлечь внимание зрителя чудесами спецэффектов. С тех времен много воды утекло, но зрительский интерес к фантастическим образам с годами не ослабевает. Расцвет жанра пришелся на вторую половину XX века, сейчас же он вяло дрейфует на ультрасовременных технологиях, направленных на повышение зрелищности экранного действия. А киноновинки, более совершенные по части визуальных эффектов, становятся всё более беспомощными с точки зрения драматургии.

Вероятно, в кинопроизводстве, как и в музыке, есть свои семь нот: волей-неволей эксплуатируются уже хорошо зарекомендовавшие себя киноингредиенты. Популярные ныне боевики в фантастическом антураже, каКчественно снятые в Голливуде, весьма далеки от настоящей кинофантастики.

Для заявленной как фантастический боевик картины «Обливион» Д. Косински позаимствовал лучшее или наиболее узнаваемое из фантастических фильмов XX века и воплотил это с помощь самых современных технологий, блеснув не новыми идеями или сюжетными решениями,  но передовыми технологиями кинопроизводства. Нарисовав типичного героя постапокалипсиса, занятого восстановлением повреждённой робототехники, он наделил его миссией «избранного», т.е. спасением человечества. Герой Тома Круза не бегает с дробовиком, а летает на ультрасовременном гибриде вертолёта и реактивного истребителя. Графика, впечатляющая грандиозностью безлюдных ландшафтов, мрачностью руин погибшей цивилизации,  виртуозностью виражей летательного аппарата, увы, не вдохновляет, по крайней мере, меня, как зрителя. Масштабная картинка, режущая глаз своей детализованностью и четкостью, быстро вызывает насыщение и последующее ощущение пустоты: воображению зрителя не за что зацепиться, нечего фантазировать, нечему удивляться. А раз нет пищи для ума -  ведерко попкорна быстро пустеет. Да, фильм красив с визуальной точки зрения, как может быть красив виртуозно иллюстрированный комикс или книга, в которых основой передачи сюжета служит рисунок, а не текст. Собственно, понятно, откуда у фильма ноги растут. В довершение всего пафосные музыкальные композиции стали гвоздями в крышке гроба моего эмоционального отклика на фильм.

«Обливион» содержит множественные отсылки к известным кинолентам в жанре Sci-Fi, тем самым становясь всего лишь подогретой капустой, пусть и хорошо поданной капустой. Если же вы всё-таки убедите себя посмотреть этот фильм ради развлечения, то и тут вас может постигнуть разочарование. Длительная прелюдия, провисания в динамике, обескураживающий финал фильма вкупе со смысловой нагрузкой не тяжелее перышка воробья – то, что вам предстоит вкусить более чем за двухчасовой просмотр. Увы, мне развлечься не удалось.

Фантастические фильмы, например, таких режиссеров, как Джеймс Кэмерон, Стивен Спилберг, Джордж Лукас, Ридли Скотт, стали богатым кинонаследием XX века, их до сих пор смотрят и пересматривают. А что останется после выхода в прокат фильмов, подобных «Обливион»? Сдается мне, ответ вы уже знаете…